Пиранья. Бродячее сокровище - Александр Бушков

Мазур шагал следом. В уме у него уже сложилсясоответствующий образ здешней хозяйки: сухопарая старуха с пронзительнымвзглядом, в черном глухом платье с огромной бриллиантовой брошью под морщинистой,как у черепахи, шеей. Он и сам не знал, откуда вдруг явился именно такой образ.

Между прочим, как оказалось парой минут спустя, не имевшийничего общего с реальностью. Деликатно постучавшись в высокую дубовую дверь,старикашка распахнул ее перед Мазуром, и они оказались в самой обычной комнате,ничуть не похожей ни на будуар борделя, ни на аскетичную контору. Два кресла,обтянутых веселеньким ситчиком в цветочек, старинный стол с букетом неизвестныхярких цветов в хрустальной вазе, католическое распятие на стене, а другая стеназатянута темно-алой портьерой.

В одном из кресел, закинув ногу на ногу, сидела довольноприятная дама лет сорока с небольшим, чуть полноватая и определенно красивая,этакая пышноволосая брюнетка в желто-палевом платье, легком, но строгом. Болеевсего она походила на холеную и беззаботную супругу преуспевающего дельца изкакого-нибудь фильма о высшем свете.

Небрежный жест указательного пальца, унизанного кольцом скрупным бриллиантом – и старикашка улетучился, словно его и не было никогда.Судя по всему, это и была хозяйка, поскольку никого больше в комнате так и непоявилось. Мазур вежливо поклонился и остался стоять у порога, как и подобалознавшему свое место бродяге из низов общества.

– Садитесь, – сказала хозяйка. – Меня зовут Роза,и мне выпало несчастье быть хозяйкой всего этого заведения...

– Почему же несчастье? – светски спросил Мазур,усаживаясь и ставя рядом с креслом сумку. – По-моему, заведение весьмадаже респектабельное и довольно процветающее...

– Вашими молитвами, сеньор...

– Джонни, – сказал Мазур. – Зовите меня простоДжонни. Увы, фамилия у меня хоть и ничем не запятнанная, но такая заковыристаяс точки зрения испанской грамматики, что ее мало кто может произнести. Если этоне чересчур фамильярно и не погрешит против правил хорошего тона, зовите меняпросто Джонни...

– С удовольствием, – сказала хозяйка, улыбнувшисьМазуру довольно обольстительно. – Джонни, вы изъясняетесь определенно какчеловек из общества...

– Как пишут в романах, я знавал лучшие дни, – сказалМазур с непроницаемым лицом. – Превратности судьбы, знаете ли.

– Откуда вы?

– Из Австралии. Учился в колледже, но потом пришлось статьморяком, побродить по свету...

– Надеюсь, ничего... предосудительного за столь резкимповоротом судьбы не стояло?

– О, что вы, сеньора Роза, – светски улыбнулсяМазур. – Просто-напросто юношеское легкомыслие... Я, знаете ли, всегда былпарнем свободолюбивым и неуемным. Тошно делалось при мысли, что предстоит послеколледжа каждый день тащиться на работу в костюме и галстуке, просиживать днинапролет в каком-нибудь пыльном офисе под бдительным взором надутого босса...Если начинать с нуля, с самой низкой ступеньки, долгие годы пройдут, прежде чемхоть немного приподнимешься... Наша Австралия в некоторых отношениях безмерноскучна – этакое сонное захолустье...

«Эк я чешу! Словно по-писаному! – подумал он с законнойгордостью. – А она, в общем, взирает довольно благосклонно, вроде быигриво даже. Донна Роза де Альвадорес, тоже мне...»

И далее он именовал собеседницу в мыслях не иначе как «доннаРоза».

– Вы мне напоминаете моего мужа, – доверительнопризналась донна Роза, томно взирая на Мазура темными глазами. – Онрешительно не мог усидеть на месте, выдерживал пару-тройку месяцев, не более, апотом без всякого предупреждения исчезал – то искать индейское золото вКордильерах, то присоединялся к экспедиции какого-то чокнутого миллионера,ловившей на Амазонке исполинскую анаконду...

– Подозреваю, он и сейчас занимается чем-то подобным? –вежливо предположил Мазур.

– Быть может, – печально сказала донна Роза. – Ксожалению, уже года три, как я не имею о нем никаких известий. Вроде бы прошлымлетом его видели в Каракасе в компании охотников за разбившимся НЛО, но я неуверена, что речь шла о нем... Неужели вы такой же легкомысленный, Джонни?

– Ну, не думаю, – сказал Мазур, накрепко помнивший онеоплаченном счете, а также о том, что чересчур уж ветреным шалопаям долги непрощают. – Откровенно говоря, мне давно уже хотелось осесть где-нибудь наприличном месте, но это, оказалось, дело непростое. Мне обещали работу в однойнаучной экспедиции, но очень быстро оказалось, что люди там не серьезные...вроде ваших охотников за разбившимся НЛО. Пришлось возвращаться без гроша вкармане. – Он печально и со значением повторил: – Без гроша в кармане…

– Бедный мальчик! И куда же вы теперь?

– В Чакон, я полагаю, – сказал Мазур. – Тудаприходит много кораблей, попробую наняться на какой-нибудь, документы у меня впорядке, сложностей не предвидится...

– Но ведь это, должно быть, очень тяжелая и малооплачиваемаяработа – плавать простым моряком?

– Пожалуй, – согласился Мазур.

– А где вы научились так великолепно драться? Мне подробнорассказал Хорхе... Он уверяет, что вы расшвыряли этих скотов, как котят...

– Ничего удивительного, – сказал Мазур, вновьимпровизируя с ходу над своей запутанной биографией. – Я служил в армии,был парашютистом, дослужился до мастер-сержанта... Нас хорошо учили драться,знаете ли...

– Если бы вы знали, Джонни, как меня выручили... Вообще-тотам есть специальный человек, который следит за порядком и безопасностью, как иполагается в приличных заведениях. Вот только так уж вышло, что он, сприскорбием скажу, запил. Это с ним не впервые, и продолжается обычно долго...Раньше как-то обходилось, но теперь терпение мое лопнуло. Рассчитаю без всякойжалости. Хорошо еще, что полиция явилась вовремя. У меня прекрасные отношения сполицией, – самодовольно заверила донна Роза. – Но все равно, если быне вы, для той глупышки могло кончиться скверно. А это ударило бы по репутациизаведения, сами понимаете. Эта пара к тому же из Эстадос Юнидос, мог получитьсяграндиозный скандал... – призналась она с непритворной досадой. –Репортеры целыми днями шныряют по городу, как шакалы, попади эта история вбульварные газеты, особенно в столь непростой политической ситуации... Всеиз-за выборов...

– Как это? – с искренним любопытством спросил Мазур.

– Эти субъекты, которых вы урезонили – люди дона Рамиреса,полностью скомпрометировавшего себя прохвоста... Вы в курсе, что у нассостоятся послезавтра выборы алькальда?

– Да, я видел афиши, – сказал Мазур. – По-испанския не понимаю, но тут дело совершенно ясное.

– Вот именно, – сказала донна Роза решительно. –Совершенно ясное. Дон Рамирес, наш алькальд, на протяжении последних восьми лет– субъект, совершенно разложившийся, недостойный не только столь высокогопоста, но и места смотрителя общественного туалета. К счастью, его соперникомявляется столь порядочный и дельный человек, как дон Себастьян Санчес, скоторым мы в прекрасных отношениях... Могу вас заверить, кристальной честностичеловек! А Рамирес, надо вам знать, в тщетных попытках удержать власть привезцелую банду головорезов, которые тем и занимаются, что пугают и шантажируютчестных избирателей, твердо намеренных покончить с владычествомкоррумпированного, разложившегося, полностью дискредитировавшего себя донаРамиреса...