Осторожно, стекло! Сивый Мерин. Начало - Андрей Мягков

Не сбавляя скорости, женщина вернулась, схватила протянутый водителем чемодан и, прихрамывая под тяжестью ноши, продолжила бег в сторону здания аэропорта.

Шофёр сел за руль, медленно тронулся с места.

Чибилин понял: это его шанс.

— Шеф, в центр, шеф, свободен? — он бросился наперерез «Волги». — В центр, шеф. Свободен? Свободен?

— На стоянке свобода, — грубо буркнул Филин.

Чибилин, уцепившись за дверцу, побежал рядом.

— Шеф, не обижу, выручай, время — деньги, зелёными заплачу.

— Это сколько? — притормозив, поинтересовался Филин.

— Сколько скажешь, шеф, не обижу, — он обежал машину, плюхнулся на сиденье рядом с водителем. — Не обижу. Ехай.

Филин боязливо огляделся по сторонам:

— Застукают. Вон на стоянке диспетчер номера пишет. Следят, суки.

— Давай, давай, не боись, ехай. Давай, — Юра достал из кармана долларовую купюру, положил рядом с собой на сиденье, философски заметил: — За всеми не уследят. Тебя как назвали?

— Юрием, — недовольно протянул Филин.

— Юрием? Ну надо как! И меня тоже. А чего ты недовольно так? Красивое же имя.

— Да-а-а, — водитель удручённо махнул рукой.

— А ты как бы хотел? — поинтересовался Чибилин.

— Я бы? — Филин помолчал, потом сказал, улыбнувшись незаметно: — Анатолием.

— Ну ты даё-о-о-ошь! Сравнил х… с пальцем. Юриями царей называли! Юрий Долгорукий. Слыхал?

— Нет.

— Ну вот, видишь. Потом этот, как его, — Чибилин задумался, — ну этот… забыл фамилие… — тоже Юрий. А Толями одних собак зовут. У нас во дворе кобель бегает — его все так и зовут: «Толик, Толик, Толик». Считай — повезло тебе.

Лихая иномарка метнулась перед филинской «Волгой», Анатолий чудом успел вдавить в днище машины тормозную педаль. Чибилина дёрнуло вперёд, локтями он загородился от лобового стекла, откинулся на спинку кресла.

— Ух, ёпп… мудак. Догнать бы и надрать жопу. Чуть не убились. А ты молоток. Закуришь?

Филин взял протянутую сигарету, прикурил, глубоко затянулся американским дымом. Руки его слегка подрагивали. Какое-то время они ехали молча.

— Ты где так шоферить научился? — спросил Чибилин.

— В армии.

— Молоток. Я бы не успел. Я тоже в армию хотел, меня от неё один мудак спас. Я и не просил, наоборот — хотел под ружьё, надоела гражданка. А чего в ней хорошего, в гражданке этой?: Водка да бабы, больше нет ничего. Меня там одна подставила, мы с ней жили, а ей шестнадцати не было. Я и не знал: девка умелая, я у неё не первый. А какая разница — шестнадцать, семнадцать… Паспорт ведь не попросишь. Все ж они по-разному растут, верно? На какую вон и в двадцать не встанет: жопы нет, вместо грудей — два прыщика. А у Надьки моей — всё на месте было, хоть и без паспорта. У мужиков молнии на ширинках лопались на её глядючи. Но она только со мной… — Чибилин прервал рассказ, тронул Филина за плечо. — Значит так, тёзка, сейчас направо, тормознём на Таганке, пять минут и на Басманную. Не задержал?

— Нормально.

— Я тебе дальше расскажу. Умора. Я из-за неё чуть на срок не загремел. Год почти Бутырскую баланду ел.

Юрий выскочил из машины, на ходу ещё раз заверил: «Пять минут, шеф» — и скрылся в подъезде девятиэтажного кирпичного дома.

Дверь ему открыл немолодой, грузный, с мрачным лицом мужик. Он долго молча смотрел на Чибилина, затем обдал его тяжёлым перегаром:

— Чего тебе?

— Моё фамилие Чибилин, — Юрий никогда не мог запомнить, какого рода слово «фамилия»: среднего или женского. Знал только, что не мужского. На всякий случай поправил себя: — Чибилин я. — И полез в карман за телеграммой: — Вот получил…

— Пройди.

«Хозяин» пропустил его в прихожую, плотно затворил дверь.

— На чём приехал?

— На такси. У моей колёса спустили.

— Все четыре?

— Нет. Два задних.

«Хозяин» коротко зыркнул на него, сказал недовольно.

— Это бывает. Хвоста не привёл?

— Не привёл, не боись…

— Бояться ты будешь. Мне это по х..й. Давай. — Он взял из рук Чибилина телеграмму, долго её изучал. — Когда получил?

— Сегодня.

— Стой здесь, я щас. — «Хозяин» скрылся за дверью комнаты.

Юрий слышал, как он разговаривал с кем-то по телефону, но слов разобрать не мог. Потом «Хозяин» позвонил ещё раз, говорил так же тихо, коротко. Вышел в прихожую.

— Отпусти таксиста. На моей поедем.

— Далеко?

— Нет. Рядом: на тот свет, — было видно, что собственная шутка ему понравилась, он даже на миг обнажил свои жёлтые зубы.

— Мне велено… — начал было Юрий…

— Тебе «велено» то, что я тебе велю! — окриком перебил его «Хозяин». — Отпусти водилу, сказал. Я жду. Выпьем.

Юрий не стал спорить. Конечно, можно послать подальше этого старого придурка — уж больно тот ему не понравился, но… Лоб его неожиданно покрылся испариной, руки предательски задрожали. Ему вдруг стало страшно.

Он вышел на улицу. Наклонился к окну филинской «Волги»:

— Свободен, шеф. Отруливай. Я задержусь. Угощает товарищ.

— Могу помочь, у меня есть в багажнике.

— Обойдёмся, — Чибилин бросил на сиденье стодолларовую купюру. — Вали. — Он неспешно побрёл обратно к дому.

— Как это понимать? — крикнул ему вслед Филин. — А на Басманную?

Чибилин не ответил.

Анатолий Филин отъехал метров на тридцать, поставил машину так, чтобы подъезд, в котором скрылся Юрий, был хорошо виден. Он понимал: с минуты на минуту может произойти непоправимое. Выхватил из кармана рацию.

— Сорок седьмой, сорок седьмой, нахожусь на Таганке. Поддубного, 16. Как поняли? Как поняли? Приём.

Он вздрогнул от неожиданности, когда щёлкнула дверца машины и на сиденье позади него сел незнакомый пожилой человек:

— Хорошо тебя поняли. Убери свою говорилку. Поехали.

— Я занят.

— Поехали, поехали.

— Сказал, занят. Клиента жду.

Незнакомец помолчал, затем улыбнулся, обнажив жёлтые зубы:

— Твой клиент мудаком оказался. Забыл в аэропорту своих товарищей. Захватим — вернёмся.

Анатолий включил двигатель, выехал на Таганскую улицу. Вариантов было немного: остановиться у телефонной будки, позвонить в «контору»; «зачихать» мотором — «сломаться»; махнуть на Петровку… Он перестроился, намереваясь повернуть налево, но пассажир тронул его сзади за плечо.

— Прямо поедем. Через центр.