Черная пантера из Шиванипали - Кеннет Андерсон

Но жалеть было поздно. Я стоял неподвижно. Все мое тело покрылось испариной, ружье скользило в руках. Я чувствовал ужасную слабость и головную боль.

Тигр все еще продолжал реветь и ломать ветки, но шум отдалялся и наконец совсем затих. Хищник не был мертв, но по крайней мере ушел. Я был спасен и благодарил судьбу уже за это. Меня стошнило, и я почувствовал себя гораздо лучше.

К несчастью, в волнении я не заметил, в каком направлении слышался удаляющийся рев. При таких обстоятельствах идти в темноте к хижине Балы было равносильно самоубийству. Ведь отыскать дорогу можно было лишь при помощи фонаря, а его свет выдал бы меня тигру, если он лежал где-нибудь под кустами.

Итак, остаток ночи я простоял в этой проклятой дыре на подкашивавшихся от усталости ногах. Рассвет я встретил в самом угнетенном состоянии духа, хотя ни на минуту не забывал, что мне повезло — я остался жив.

Как только рассвело настолько, что можно было видеть, я вылез из дупла и совершенно без сил опустился на землю. Приходилось ли вам всю ночь простоять на ногах на протяжении чуть ли не тринадцати часов? Если нет, попробуйте.

Минут пятнадцать я отдыхал. Потом отправился посмотреть на то, что еще можно было увидеть. Пока тигр был занят кровавой тризной, а я освобождал выход от палок и листьев и вылезал из дупла, прошло не больше десяти минут, ну, от силы, пятнадцать. За это время тигр уничтожил большую часть тела женщины.

Там, где тигр метался в агонии, земля была разворочена. Отсюда он сделал огромный прыжок в подлесок, находящийся на расстоянии двух ярдов. Кусты здесь были изломаны, листья забрызганы кровью. С этого места кровавый след уходил в джунгли. Я прошел несколько ярдов по следу и убедился, что он ведет на север. Значит, я мог сравнительно спокойно возвращаться в хижину.

Так я и сделал. Оказалось, что, лежа в ту ночь без сна, Бала и объездчики слышали звуки выстрелов и на рассвете отправились мне навстречу, но прошли только около фарланга и остановились, чтобы подождать меня. Конечно, ченчу пошли бы и дальше, но Али Бег предостерег их, что я мог только ранить тигра, и тогда неизвестно, где он прячется.

Я рассказал обо всем, что произошло этой ужасной ночью. Мои часы показывали половину седьмого. Стрелял я в тигра, очевидно, около половины девятого вечера, то есть десять часов назад. Тигр уже должен был скончаться или же, потеряв столько крови, лежать где-нибудь обессиленный, полумертвый от ран. Мне не терпелось как можно скорее отправиться по кровавому следу.

У Али Бега не было оружия, и я предложил ему дожидаться в хижине. Он ответил, что боится остаться один и предпочитает отправиться с нами и испытать свою судьбу. Итак, мы вернулись к высохшему дереву. Я предупредил Балу, что был вынужден дать тигру приступить к трапезе, пока освобождал себе выход. Он согласился со мной, что это было неизбежно. Но вид растерзанного трупа бедной женщины совершенно сразил Балу. Убитый горем, он громко разрыдался.

Бала ни за что не хотел уходить, пока не совершит кремации. Как ни старались повлиять на него объездчики и я, уговорить Балу удалось только Али Бегу. Он прямо сказал, что нас всех, а особенно Балу, ожидают большие неприятности со стороны местной полиции, если мы кремируем труп до расследования. Тогда мы наломали ветвей и прикрыли ими останки, чтобы уберечь их от стервятников, которые не замедлили бы появиться.

Мы надеялись, что найдем тигра живого или мертвого поблизости, в скором времени вернемся и сделаем необходимое сообщение в полицию.

Но не тут-то было.

Кровавый след вел через кусты. Насколько я мог заметить, тигр был ранен в двух местах. Одна рана находилась в верхней части туловища. Из второй все время капала кровь. Идя по этому следу, мы обнаружили смешавшийся с запекшейся кровью кусок плевы, из чего я решил, что попал тигру в желудок.

Первый раз животное отдыхало в двух фарлангах от высохшего дерева. Валявшиеся здесь куски мяса, пропитанные кровью, показывали, что тигр страдал сильными приступами рвоты и что моя догадка верна.

Через полмили он снова сделал привал. Две небольшие лужицы крови подтверждали, что у него было два ранения. По-видимому, рана в желудок была более опасной, так как кровоточила значительно сильней.

Тем не менее животное продолжало идти. Кровавый след, вначале очень отчетливый, стал менее заметен. Возможно, плева или жир затянули рану в желудке, и она перестала кровоточить.

Мы подошли к ручью, протекавшему между двумя пригорками. В этом месте тигр улегся в воду, которая до сих пор сохраняла розоватый оттенок. На противоположном берегу прочертилась узкая кровавая полоса. Здесь впервые за все время тропления были отчетливо видны отпечатки лап. Они, несомненно, принадлежали крупному самцу.

Следы продолжались и дальше, но пятна крови стали попадаться все реже. Вскоре это уже были отдельные редкие капли. Я, выражаясь мягко, был поражен. Мой многолетний опыт убедительно говорил о том, что, по всем правилам охоты, тигр должен бдел истечь кровью. Вместо этого он упорно держал путь вперед, направляясь на север. Капли крови встречались теперь очень редко, и тропить стало значительно труднее. Мы углубились на много миль в чащу джунглей, где только кое-где встречались тропы, протоптанные животными. Холмистую местность прорезали глубокие овраги, по которым тонкой струйкой вились ручейки. Воды было больше чем достаточно, и тигр не раз останавливался, чтобы напиться. Большие деревья сменились густым подлеском, состоявшим в основном из лантаны и других колючих кустарников.

Около часа дня нам попалась последняя капля крови. Мы облазили окрестности, но больше ничего не нашли. След был потерян, погоня закончилась.

В молчании мы вернулись под палящим солнцем в Газулапали. Я устал как собака, сразу же повалился в комнате для пассажиров в старое кресло и заснул, прежде чем успел разуться.

Мистер Баласубраманиам послал телеграмму в полицию, и на следующий день из Нандьяла прибыли полицейские. Мы вместе с ними отправились к высохшему дереву.

Останки несчастной женщины начали разлагаться. Запах чувствовался уже за фарланг. На листьях, которыми мы прикрыли то, что осталось от ее тела, кишел рой мух. Я подвел младшего инспектора полиции к углублению в стволе дерева, где укрывался прошлой ночью, и рассказал всю историю. Акт занял тринадцать страниц. Шесть страниц потребовалось только для моих показаний.

Бала попросил разрешения кремировать тело жены. Молча присутствовали мы при том, как Бала и объездчики собрали в кучу хворост,