Дуэль сердец - Барбара Картленд

— Мама, откуда тебе это известно, если ты не выходишь из комнаты и почти никого не принимаешь?

— Мне приходят письма, Вейн. К тому же я особенно чувствительна в том, что касается тебя. Обещай, что постараешься быть любезным со всеми.

Лорд Брикон помедлил с ответом, словно спорил сам с собой, а затем неожиданно сдался.

— Хорошо, мама. Если тебе так хочется, обещаю постараться. Да, кстати, к нам прибудет неожиданный гость, который придаст торжественность всему вечеру.

— Кто же это? — поинтересовалась леди Брикон.

— Я только что получил письмо от епископа Барнетского, — ответил лорд Брикон. — Он сообщает, что направляется в Кентербери и будет рад сегодня вечером отобедать здесь. Разумеется, он понятия не имеет, что мы устраиваем прием.

— О Вейн! — с испугом воскликнула леди Брикон. — Не разумнее ли в таком случае пригласить его преосвященство отобедать здесь завтра?

— Едва ли это возможно, поскольку он уже в пути. Конечно, я могу не пустить его и направить в «Свинью и свисток», но едва ли ему придется по вкусу угощение там, он ведь признанный гурман.

— Нет, нет, если он уже в дороге, ничего тут не поделаешь, — вздохнула леди Брикон. — Но мне бы не хотелось, чтобы епископ остался недоволен чем-либо, увиденным в замке.

Лорд Брикон засмеялся.

— Не беспокойся, мама. Его преосвященство гораздо больше озабочен тем, как понравиться мне, а не наоборот. В моем распоряжении двенадцать приходов. Я прекрасно знаю, что причина этого визита не столько в том, что он жаждет оказаться в моем обществе, сколько в желании заполучить для своего племянника приход в Уэстон Кросс. Он дает хороший бенефиций[18]и расположен в удачном для охоты месте. Вот почему Бриконский замок выбран его преосвященством для отдыха. Не сомневаюсь, что к моменту окончания обеда он сочтет, что уже слишком поздно продолжать путешествие, и останется здесь на ночь.

— Боюсь, все эти интриги выше моего понимания, — вздохнула леди Брикон.

— И прекрасно, мама. Хочешь встретиться с епископом, если он останется, — в чем я не сомневаюсь?

Леди Брикон покачала головой.

— Нет, Вейн. Мне трудно разговаривать с незнакомыми людьми, я знаю о внешнем мире так мало. Нет, почтительнейше поприветствуй епископа от моего имени и передай мое глубокое сожаление, что я недостаточно здорова, чтобы принимать посетителей.

— Хорошо, мама, — ответил лорд Брикон и вышел из комнаты, не взглянув на Каролину.

Когда Каролина отправилась к себе в комнату переодеться к обеду, ее охватило непривычное чувство подавленности. Теперь было ясно, что лорд Брикон твердо решил избавиться от нее. Пусть ему и не удалось осуществить это сейчас, но она не сомневалась, что он обязательно найдет способ, как это сделать, не огорчив мать и не возбудив у нее подозрений. Теперь у Каролины оставалось лишь одно средство — признаться, кто она на самом деле. Ей хотелось — быть может, из тщеславия, — чтобы лорд Брикон сделал ей предложение, пока еще знал ее как Каролину Фрай, но если он твердо решил выпроводить из замка мисс Фрай, то она встретится с ним на равных и скажет, кто она такая.

Каролина представила себе, как это все упростит. Она пошлет за кузиной Дебби и останется в замке в качестве гостьи. Тогда наблюдать за Джервасом Уорлингемом и расстроить его планы ей будет даже легче, чем в качестве компаньонки леди Брикон. Сложность заключалась лишь в том, как убедиться, что он строит какие-то планы и не будет медлить с их выполнением. В ее распоряжении было так немного: убийство Розенберга, подозрения лорда Милборна и неосторожные слова миссис Миллер, сказанные в гневе, — вот и все, если не считать ее собственного инстинктивного предчувствия, что лорду Брикону действительно угрожает опасность.

От этого можно было растеряться, но не в привычках Каролины было предаваться унынию. Уж как-нибудь она сумеет победить, как-нибудь найдет способ спасти лорда Брикона и помочь ему обрести счастье.

— Что вы наденете сегодня, миледи? — спросила Мария, стоя у дверцы гардероба.

Каролина заколебалась. Она собиралась выйти к гостям в неброском, довольно скромном платье, но теперь считала, что с притворством и маскарадом почти покончено. Что ж, она появится в полном блеске. По ее распоряжению Мария уложила два из ее самых нарядных, самых роскошных туалетов. Еще тогда Каролина подумала, что после признания, кто она на самом деле, ей захочется из скромно и незатейливо одетой компаньонки превратиться в модную и элегантную светскую даму.

Такой момент настал; она поразит собравшихся одним из великолепных платьев, которые носила в Лондоне. Может быть, позднее сегодня ей представится возможность поговорить с лордом Бриконом, сказать ему правду. Уверенность в том, что она прекрасно выглядит, придаст ей мужества и решительности для этого разговора.

— Подай мне белое платье, в котором я была на балу у герцога Девонширского, — велела Каролина.

Мария в изумлении повернулась к ней.

— Но, миледи, чересчур оно роскошное! Да всякий, кто вас в нем увидит, тут же догадается, что вы не та, за кого себя выдаете.

— Ну и пусть, — заявила Каролина. — Этот фарс все равно уже подходит к концу.

— Слава Богу! — воскликнула Мария. — Уж до чего тошно мне, до чего я устала! Не было ни секундочки, чтоб я не дрожала от страха — не случилось ли чего ужасного с вашей милостью, и не думала, осмелюсь ли я в Мандрейке сознаться, что мы здесь делали, и как ваша милость играла роль, ну совсем негожую.

— Может быть, ты и права, Мария, — ответила Каролина. — Что ж, я надену свое лучшее платье. По крайней мере, это заставит миссис Миллер поднять брови.

— Это точно! — согласилась Мария. — Да только подождите, миледи, пока не увидите сегодня ее платье. Оно не то, что в порядочном доме, но и для Воксхолла[19]чересчур смелым будет.

— Что ж, мое, во всяком случае, не выходит за рамки приличий, — улыбнулась Каролина. Но когда она смотрелась в зеркало, то засомневалась в верности этих слов.

Платье было из чистейшего белого шелка, обшитого тюлем и ряд за рядом украшенного крошечными оборочками из кружева с фестонами. Открытый лиф, расшитый цветами из мелкого, молочного отлива жемчуга, подчеркивал красоту шеи и плеч Каролины. Пышные рукава были из прозрачного и нежного кружева. К платью полагалось носить жемчужные украшения в прическе и по жемчужному браслету на каждом запястье.

— Ох, миледи, красота-то какая! — воскликнула Мария. — Да только все одно — этого платья я всегда боялась.

— Боялась? — удивилась Каролина. Мария кивнула головой.

— Я, миледи, верю в приметы и слышала, что жемчуг — к слезам.