Операция «Кристалл» - Фридрих Незнанский

Маргарет распахнула створки платяного шкафа и невольно ахнула от восхищения. Одних бюстгальтеров у Агнешки было не меньше полусотни! Да каких расцветок!… От интригующих, пикантных иссиня-черных до слюнявых, романтически бледно-голубых!…

– Не отвлекайся… – хмыкнул из коридора Турецкий. Он медленно ходил вдоль стен, держа в вытянутой руке миниатюрный эхолот, искал пустоты. – Зря я посоветовал тебе начать с гардероба…

Глупо надеяться, что профессиональный агент (а мадам Лябушински была агентом опытным, со стажем) выставит все свои секреты напоказ. Если уж хозяин квартиры ничего не знал о «хобби» собственной женушки, что уж говорить о посторонних. Впрочем, роль Анри Делетра в этой пьесе до сих пор не была ясна. Вполне возможно, что он тоже каким-то образом был завязан с УОТ. К слову, Корнюшон обещал разобраться с этим вопросом в самое ближайшее время.

Закончив с гардеробом и не обнаружив в нем ничего интересного (кроме бюстгальтеров), Ляффон принялась за книги. Книги, книги, книги… От их количества рябило в глазах. Вероятно, господин Делетр был знатным библиофилом и любил почитать на досуге.

Маргарет снимала с полок фолианты, брошюры, альбомы, учебники, пособия, энциклопедии, словари, толстые журналы в мягких обложках, толстые журналы в твердых обложках и листала, листала, листала… Через два часа на подушечке большого пальца ее правой руки вырос огромный волдырь.

– И почему до сих пор не придумали машинку для автоматического переворачивания страниц? – закатив глаза к потолку, страдальчески произнесла она. – У меня уже слюны не хватает!

– Что-нибудь обнаружила?

– А как же! Вот, например… – Она раскрыла книгу в дорогом переплете. – Оноре де Бальзак, полное собрание сочинений, том третий, семнадцатая страница. Невооруженным глазом видны круглые отпечатки темно-коричневого цвета. По одной из версий это кофе, молотый, сорта арабика. Какой-то неряха поставил сюда чашку.

– Я даже догадываюсь, кто этот неряха, – улыбнулся Александр.

– Я тоже. Он лежит сейчас с открученной головой в кювете под Валансьеном.

– Мрачно, Рита, – нахмурил брови Турецкий. – И не смешно.

– Жаль, что тебе не нравится черный юмор. – Марго посмотрела на Турецкого прищуренными глазами, от чего у того чуть-чуть закружилась голова.

– Я вообще против всякого проявления расизма.

Дальнейшей пикировки не последовало – эхолот впервые подал признаки жизни, пронзительно запищав.

– Ну-ка, ну-ка, – Александр присел на корточки. – Кажется, под плинтусом что-то есть.

Вооружившись отверткой, он сковырнул державшие плинтус гвоздики и просунул пальцы в аккуратное отверстие, похожее на мышиную норку.

Боясь двинуться с места, Маргарет сжала кулачки и трижды поплевала через левое плечо, как когда-то ее учил Мамонтов.

– Ну что там?

– Бумаги…

– Не порви!

– Легко сказать… – по-стариковски ворчал Турецкий, бережно вытаскивая из дыры туго свернутый рулон. – Но если это то, о чем я думаю, то нам с тобой невероятно повезло.

Он осторожно, будто неразорвавшуюся бомбу, перенес рулон на стол.

– Скреплено веревкой… У тебя должны быть маникюрные ножницы.

– В сумочке.

– Неси же!…

Маргарет сбегала в прихожую за косметичкой, и через несколько мгновений Александр дрожащей от волнения рукой перерезал веревку. Рулон развернулся так резко, словно внутри него была заложена пружина…

На столе лежали четыре порнографических журнала садо-мазохистской направленности. С обложек, размахивая плетками, бесстыже глядели обнаженные девицы.

– Признайся, ты думал именно об этом? – Маргарет не в силах была скрыть разочарования.

– Не может быть! – Турецкий быстро проглядывал страницу за страницей. – Извращенец чертов!…

– Ты пока развлекайся, а я делом займусь. – Оставив Александра наедине с голыми девицами, Ляффон вернулась к книжным стеллажам.

…К началу седьмого утра они перерыли вверх дном три из пяти комнат – безрезультатно. Но еще оставались кабинет и видеозал.

– Не возражаешь, если я прилягу на часок? – Ноги Ляффон подкосились, и она тяжело повалилась на широкую двуспальную кровать. – Сил нет… Третьи сутки не сплю…

– Отдохни, – разрешил Турецкий, укладываясь рядом с Маргарет и машинально прощупывая перину. Он сам уже был в полуобморочном состоянии, но вкалывать себе транквилик не спешил – это самая крайняя мера.

– Так странно, – пробормотала Ляффон. – Еще совсем недавно на этой кровати лежали другие люди… Они занимались любовью или просто спали, не важно. Важно, что теперь их нет, а на их месте лежим мы. И никто не знает об этой подмене…

– Подумай о чем-нибудь другом, – посоветовал Александр.

– А я вообще ни о чем не думаю, как-то само собой получается.

Турецкий повернулся к ней, коснулся ладонью ее плеча. Удивительно, он общается с Маргарет уже столько времени, но только сейчас узнал, как прелестно мягка и нежна ее кожа…

– Ты чего? – Ее голос вмиг превратился из полусонного в настороженный.

– Ничего… – Он обхватил ее за талию, крепко прижал к себе. – Зябко…

– Не надо было тебе рассматривать эти дурацкие журналы.

– Они здесь ни при чем, – нелепо оправдывался Турецкий. – Я просто в образ вживаюсь.

– В какой еще образ?

– Твоего мужа.

– На господина Делетра ты совсем не похож. Я сказала консьержке, что ты мой лечащий врач.

– Вот как? Хм… В таком случае, я попрошу вас раздеться. Больная, не упрямьтесь. Вы недавно получили огнестрельное ранение, и мой долг осмотреть ваши молочные железы на предмет предотвращения заражения.

– Не стоит утруждать себя. Это мой единственный здоровый орган. Впрочем, нет… Есть еще один, но я вам о нем не скажу.

– Так покажите! Я же врач! Я должен проверить!

– Саш, а если серьезно? – Маргарет плавно вильнула телом, и теперь ее губы были в опасной близости от губ Турецкого. – У тебя сейчас кто-нибудь есть?

– В каком смысле?… – опешил Александр. Его явно смутил столь резкий переход от шутки к…

– В прямом.

– Нет…

– С ума сойти… И у меня нет… – Она как-то жалобно смотрела в его глаза. – Вот мы целыми днями бегаем, прыгаем, подтягиваемся на перекладине, стреляем по движущейся мишени, выслеживаем, гоняемся за какими-то подонками, по первой же команде летим на другой конец света, а жизнь-то проходит! Она пролетает мимо, Сашенька! Неужели ты не чувствуешь?

– Я имею право не отвечать на этот вопрос, – выпалил Турецкий и смутился больше прежнего. – Чувствую… Но что делать? Работа такая…