Банда потерпевших - Виталий Ерёмин

– Слушай, а вдруг это Элька? По-моему, она ходила в сарай, когда мы были у костра.

Я этого не заметил.

Эля

Я решила сделать это, как только Клава накинула на плечи куртку, которую принёс ей Валера. Вечер был прохладный. Мне тоже было зябко, но обо мне никто не позаботился. Первые дни ко мне многие били клинья, но я всех отшила. Они славные ребята, но ни один из них мне не понравился. А без симпатии я не могу… Даже если очень хочется.

Короче, я пошла с сарай за своей курткой. Заглянула Клаве в сумку. Там лежали пачки долларов. Девять были нераспечатанными. Я подумала, что тоже имею право на эти деньги. Это – компенсация за мой моральный ущерб. Я мысленно сказала Клаве: из-за тебя, подруга, я испытала унижения. Из-за тебя мне пришлось бросить учёбу. Из-за тебя меня чуть не убили в гостинице. Наконец, из-за тебя меня ещё могут убить, вместе с тобой и твоим Ваней. Потеряв эти деньги, ты не обеднеешь, а я смогу, наконец, кое-что себе позволить. Я сделаю, наконец, в нашей с мамой квартире капитальный ремонт, куплю мебель, куплю маме нормальную дачу вместо скворечника, как попало сбитого из старых досок, куплю машину и у меня ещё останется на тряпки и безбедную жизнь в Москве.

В том, что я поступлю снова, я не сомневаюсь ни одной минуты.

Клава дразнила Ваню, заигрывая с Валерой. Ваня ничего не замечал, кроме этой корриды. Я спрятала деньги в лесу и вернулась к костру. На это ушло не больше трех минут. И вот теперь они наводят следствие, а я молчу. Я готовлю завтрак и молчу.

Мы едим омлет. Клава посматривает на меня, словно собирается сказать что-то неприятное, но никак не решается. Наконец, говорит:

– Эля, ты можешь мне объяснить одну вещь. Ты столько лет мечтала поступить в театральное училище, столько раз пыталась, наконец, всё же поступила. И тут же бросила. Я понимаю, к тебе приставали. Но неужели нельзя было куда-то пожаловаться, найти защиту? Ты понимаешь, что за нами идёт охота? Странно, что я спрашиваю, ты это видела своими глазами. Эличка, в Москве над тобой только издевались, а с нами могут убить! Если ты это понимаешь, и всё же остаёшься с нами, невольно напрашивается вопрос: зачем тебе это нужно? Ты можешь это объяснить: зачем ты с нами?

Отвечаю как можно спокойнее:

– Ну, как зачем, Клавуль? Хочу сдать вас Пряхину.

Клава нервничает ещё больше:

– Знаешь, а я ведь в самом деле думаю: вдруг она выполняет задание? Я спать спокойно не могу из-за тебя, Эличка.

Мне теперь нужно уехать. Я ищу благовидный предлог. И вдруг Клава сама меня гонит.

Спрашиваю:

– Ты хочешь, чтобы я уехала?

– Да, я хочу, чтобы ты уехала! – в сердцах отвечает Клава. – Я устала чувствовать себя виноватой перед тобой.

– Хорошо, – говорю, – если гонишь – уеду.

А сама думаю: как же мне среди бела дня спрятанные в лесу деньги забрать?

Добавляю:

– Малину только соберу.

Клава

Как только Элька сказала про малину, я сразу подумала – деньги в лесу! Но я не могла пойти следом: она бы заметила. И Ваню не могла послать: он бы не пошёл. Можно было, конечно, перехватить Элю на автобусной остановке. Но что же, шмон устраивать лучшей подруге? Срамота.

Надо было готовить обед на нас и Савичевых. Но у меня всё из рук валилось. Сначала деньги потеряла, а теперь и подругу. Ольга решила, что мы с Ваней поссорились. Начала внушать, что семейное счастье зависит только от женщины. Её Игорь на вид примерный муж, а сколько она натерпелась из-за медсестер, которые на него вешались. Я делала вид, что слушаю внимательно, а сама успокаивала себя: правильно говорят, как деньги приходят, так и уходят.

Неожиданно Ольга насторожилась.

– Слышала?

Конечно, слышала. В лесу кто-то закричал, это был женский голос.

Эля

Деньги лежали под знакомым деревом, в прозрачном полиэтиленовом пакете, не выделяясь на фон травы. Я положила их в большой пакет. Сердце у меня колотилось. Но только от волнения. Радости от того, что у меня теперь столько денег, не было никакой. Абсолютно! У меня всегда так. Сначала делаю, потом только думаю. Сейчас думала: что же я натворила? Теперь у меня во всём мире, кроме мамы, нет ни одного близкого человека. Но я постепенно успокоилась. Я сказала себе, что теперь, когда у меня есть такие деньги, одиночество мне не грозит.

Автобусы здесь ходят каждый час. Торопиться было ни к чему. Я стала собирать лесную малину. Она была небольшая, не такая сладкая, какая бывает на даче. Но всё равно очень вкусная. Я набирала пригоршню и отправляла её в рот. Я увлеклась, но что-то меня торкнуло. Я посмотрела по сторонам. Метрах в двадцати стоял мужик. Это был грибник, в руках у него была корзина.

– Вкусная малинка? – мужик хотел выглядеть безобидно, но у него не получилось, его глаза смотрели напряженно и азартно.

Ничего не ответив, я бросилась бежать. Тут же оглянулась. Мужик бежал за мной.

– Погоди! – глухо кричал он. – Я ничего тебе не сделаю. Куда ж ты несёшься, дура?

Я бежала быстрее его, но мне не хватало выносливости. Я стала уставать. Потом запнулась за корень дерева и упала. Мужик догнал меня. Корзины в его уже руке уже не было. Он отдышался и сказал:

– В догонялки поиграли, давай теперь в папу-маму …

Голос у него был низкий, дыхание табачное, морда тупая, пальцы влажные. Он весь был мерзкий с головы до ног, но убежать от него я не могла. Говорят, есть в жизни ситуации, которые повторяются. Примерно так же я попала в лапы Мартына. Меня схватили на автобусной остановке его отморозки и затолкали в машину на глазах у прохожих.

Мне нужно было спасти деньги. Когда мужик опустился на колени и надвинулся на меня, я отбросила пакет в траву. Мужик заметил. При виде денег глаза у него вылезли из орбит. Он нервно рассмеялся и тяжело задышал.

Он всё же облапал меня:

– Бл! Что делать-то будем, а? Откуда у тебя столько? Спёрла у кого? У кого нах спёрла, а?

– Подавись, – с ненавистью сказала я.

Мужик счастливо рассмеялся:

– Во бл! Подавлюсь нах. Но ты трусики-то снимай. Давай, давай, не стесняйся нах.

Я заорала:

–Помогите!

Мужик зажал мне рот:

– Молчи, бл, а то прирежу!

Я почувствовала у своего горла лезвие.

Ваня

Эля ушла, не попрощавшись. Обиделась, а я-то причем? Ну и чёрт с тобой! Я проводил её взглядом и продолжал возиться с мотором.

Спустя минут десять из леса послышался крик. Ко мне подошла Клава.

– Слышал?

Малина росла по краям леса. Мы ходили и кричали, но лес молчал. Мы решили прочесать малинник, пошли порознь. Вскоре я услышал какую-то возню и сдавленный крик. Я подошёл ближе.