Кредо содержанки - Елена Чалова

Рина закусила губы. Да, правда. Она успела так сжиться с картиной-фотографией, что ей и в голову не пришло ее снять, когда позвонил Вадим, сказал, что соскучился и можно ли приехать.

Рина, прислушавшись к себе, решила, что хороший секс будет очень к месту, и согласилась.

Он приехал, принес цветы, вино, фрукты. Она даже накормила его ужином. Очень кстати пришлась запеканка из судака с цветной капустой. Предлагая мужчине сей диетический вариант, она испытывала некоторые сомнения, но Вадим запеканку ел с очевидным удовольствием. Он недавно вернулся из Америки от родителей, рассказывал, как там дела. Рина, чье время ужина давно минуло, сидела напротив, слушала, кивала, задавала вопросы. Мелкими глотками пила вино и никак не могла отвязаться от мысли, что эта сцена просто до неприличия похожа на семейную. Вот муж пришел с работы и рассказывает, как прошел день. А она сидит, делает вид, что слушает, и даже задает вопросы, но думает о своем.

Потом они пошли в спальню. Бог уж знает почему, возможно, виной всему оказались неуместные мысли о рутине семейной жизни, но Рина никак не могла расслабиться и оттого удовольствия получила меньше, чем хотелось бы. Вадим сонно спросил, можно ли ему переночевать, и она посовестилась выставить его на улицу в столь поздний час. Он благодарно поцеловал ее, обнял и через несколько минут уже дышал ровно и глубоко. Рина осторожно высвободилась из жарких объятий: так спать невозможно, он слишком горячий. Потом она долго не могла заснуть, думала то о Машке, то о работе. Пару раз даже мелькнула мысль уйти на диван в гостиную, чтобы не мешать спать тихонько сопящему рядом Вадиму, но она сама себе показалась смешной: «Еще чего, а завтра выглядеть буду как черт знает что». Нет уж, спать надо с комфортом, в собственной кроватке, где и матрас правильный, и подушка удобная, и одеяло не слишком жаркое. Правда, сейчас от этого одеяла ей досталось меньше половины… В конце концов в качестве уступки она решила оставить одеяло Вадиму, а сама завернулась в плед и наконец-то заснула.

А утром, проснувшись, Рина увидела, что он сидит на кровати и смотрит на снимок.

– Это Кира?

– Да.

– Я не знал, что вы были знакомы.

– Почему были? Мы и сейчас подруги. Ты случился сперва в ее жизни, а потом в моей. Никто никого не отбивал и не уводил, так что повода для ссоры у нас с Кирой не было.

Рина видела, что известие об обоюдном знакомстве произвело на Вадима неприятное впечатление. Он помолчал, поглаживая покрытый утренней щетиной подбородок. Потом спросил:

– А жемчуг? Почему на ней твой жемчуг?

– Она ходила на какой-то жутко важный прием, и я дала ей поносить.

Вадим кивнул и больше вопросов не задавал. Рина подруге ничего рассказывать не стала. А потом закрутилась с делами, да еще Иван Александрович позвонил, нужно было ехать на встречу в загородном ресторане, да еще дела, и Машка толком ничего не писала. Рина была по уши в своих проблемах и не обратила внимания на то, что Вадим опять куда-то пропал. Вот теперь понятно, почему он не звонил так долго.

– То есть он вернулся к тебе? – осторожно спросила она.

– Да.

Рина молчала. Пока не очень понятно, в чем трагедия. Вроде они тогда все обсудили с Кирой и решили, что дело это обид не стоит. Впрочем, тогда она мужчину не любила и на кону стоял лишь секс. Если в дело вмешались чувства, то многое могло бы измениться… Рина мысленно покачала головой. Нет, не может быть, чтобы Кира так страдала из-за мужика, который к ней вернулся! Что-то здесь другое, но что? Она никак не могла сообразить, как бы поаккуратнее сформулировать следующий вопрос. Но тут Киру, наконец, прорвало. Она заговорила быстро, глядя в пустую пиалу, которую изо всех сил сжимала в ладонях.

– Он вернулся, и я как дура повелась. Все же, согласись, в постели он хорош чрезвычайно, да и весело с ним… А теперь, теперь я просто с ума схожу, не зная, что делать. Потому что чувствую себя предательницей по отношению к Николаю Станиславовичу. А Вадим зовет меня замуж и если узнает про ребенка, то уж точно не отстанет.

– Ребенка? – Ухо Рины выхватило единственное важное слово из всего потока сознания. – Ты беременна?

– Ах! – Тонкостенная фарфоровая пиалушка не вынесла напора эмоций и лопнула в руках. Кира перепугалась. Осколки посыпались на стол, брызнула кровь, кропя молочно-белый фарфор.

Рина захлопотала: потащила подружку к раковине, сунула руку под холодную воду, нашла в шкафу коробочку с лекарствами. Бинта у Киры не оказалось, но нашлась марля, пластырь и какая-то антисептическая мазь. Закончив процедуру, Рина потащила Киру в комнату – подальше от острых и бьющихся предметов. Усадила на диван. Потом погладила по плечу и осторожно спросила:

– Ты уверена? У врача была?

– Нет. Но чувствую себя паршиво. Классически паршиво. Утром просыпаюсь, и, стоит принять вертикальное положение, как меня начинает тошнить. Голова периодически кружится. Ну и тест я купила, само собой. Две полоски, как на шлагбауме.

– Ну, это должно скоро пройти, токсикоз явление временное, – бодро заявила Рина. – Но все же нужно обязательно показаться доктору. Анализы сдать и…

Кира подняла на нее глаза, и подруга осеклась. Ах вот как. Значит, решение еще не принято. И для Киры это еще не ребенок, а всего лишь дилемма – быть или не быть.

Рина считала себя женщиной современной. И старалась никогда никого не осуждать. И советов не давать. Какой смысл? Каждый должен прожить свою жизнь. Поэтому она просто кивнула и сказала:

– Давай-ка я еще чайку сделаю. А потом все же поеду на работу, а то и правда девчонки что-нибудь испортят. А ты как с мыслями своими разберешься – звони.

На кухне она первым делом собрала осколочки пиалы, вымыла стол, на котором некрасивыми темными пятнышками застыла кровь. Заварила свежего чаю. Подумав, достала из шкафа крепкую фаянсовую кружку. Кружку эту Кира не очень любила, хотя украшена она была логотипом фирмы и подхалимской надписью: «Самому женственному боссу»; подарок от сотрудников к очередному Восьмому марта.

И, только оказавшись за рулем собственной машины и немного успокоившись, Рина вспомнила еще один важный момент разговора. Кира сказала, что чувствует себя предательницей по отношению к Николаю Станиславовичу. А это значит… это значит, что он и был тем «солидным ухажером», как выразилась консьержка. И это с ним Кира ездила в Канны. Вот это да! Ну, Кира! Сперва Евгений, теперь Николай Станиславович. Интересно, как Дуська к этому отнесется? Если узнает, конечно.

Вот странно это все же… Рина в психологии была не сильна, но решила, что это у Киры что-то вроде комплекса: спать с мужчинами подруг. Пусть первый раз, с Вадимом, все получилось случайно… Но про Евгения она знала, а уж про Дуськиного гения они уже и слушать устали. Но нельзя сказать, что мужчин этих она отбила. Ведь ее, Рины, отношения с Евгением долго не продлились бы, она это понимала и даже испытала облегчение, что не придется ехать в Майами на слет дайверов. Или парапланеристов? Да черт с ними! Так и Николай Станиславович. Дуська ведь рассталась с ним, пролив море слез, но с тех пор в ее жизни появился голландец, и теперь Дуська все вечера проводила за скайпом, общаясь с Андрисом и Эммой. Надо ей позвонить, кстати, давно что-то она не объявлялась.