Воители безмолвия - Пьер Бордаж

Невысокий толстячок прудж, чей живот свешивался над набедренной повязкой, провел Хашиута и его спутников по бесконечному лабиринту коридоров, темных и кривых, и пропустил в обширную комнату, залитую белым ослепительным светом. В глубине, рядом с серо-зеленой водяной стеной, стоял массивный стол. Тиксу сразу понял, что этот стол доставлен с Оранжа. Типичная мебель провинции Вьелин, выполненная из желтой древесины, с мощными, округлыми и резными, ножками и кружевными бортиками овальной столешницы. Вид этого стола, не соответствовавшего пустой комнате, вдруг отбросил его на несколько лет назад: мебель переговорной в доме его дяди на Оранже как две капли воды походила на этот предмет, это была та же смесь красоты и тяжести.

В комнату вошли новые охранники в желтых мундирах и тщательно обыскали членов банды.

– Что там, Зортиас, ты же знаешь, заседание Каморры начинается через несколько минут! – послышался резкий голос, говоривший на превосходном нафле с сильным акцентом уроженца Оранжа. – Надеюсь, побеспокоил меня не по пустякам!

Мужчина среднего роста стоял к ним спиной. Он вглядывался в янтарную водяную стену, внимательно следя за маневрами топазовой рыбки, за которой гонялась стайка краснохвостых гимнотов, чьи удлиненные светящиеся тела рисовали тут же исчезавшие геометрические фигуры. На нем был строгий вьелинский костюм – двубортный белый пиджак и белые шаровары. Огромный безволосый череп блестел под лампой клеточной идентификации.

– Вшивари хотят предложить вам сделку, франсао Метарелли, – сказал прудж.

– Посмотрим.

Франсао обернулся. Его глаза цвета светлого утреннего неба остановились на Тиксу. На чуть оплывшем лице торчал орлиный нос, а под ним располагался рот с полными чувственными губами. Он без всякого выражения на лице закончил осмотр.

– Где его поймали?

– Э… где мы живем, франсао. В заброшенных домах на границе пустыни, – угодливо пробормотал Хашиут.

– Откуда он?

– Не знаю, франсао, свалился с неба прямо на глазах старой Изы! Скорее всего из передатчика клеток!

Лаконичные вопросы требовали быстрых и ясных ответов.

– Он в жалком состоянии, – заметил франсао. – Кожа вся исцарапана. Человекотовар, рвань, требует бережного отношения!

Одноглазый и его спутники теряли апломб на глазах. Они жалко улыбались и глупо кривились. Карнегил сожалел, что шею его кретина вожака не окружает цепь: он бы сжал ошейник сразу на пять делений.

Метарелли приблизился и вонзил свой ледяной взгляд в глаза Тиксу. Оранжанину пришлось прищуриться, чтобы его не слепил свет лампы, сопровождавший франсао при каждом передвижении.

– Если они не могут ответить, может, ответишь вместо них. Откуда ты?

От этого плотного лысого человека с не очень заметной внешностью исходила властность, резкая и требовательная, которую подчеркивали скромные одежды.

– Я… я прибыл с Двусезонья, – пробормотал Тиксу. Давление магнитного ошейника превращало его голос в

неверный хрип.

– Идиот! Ты не садумба! Плевать мне на твое последнее путешествие! Я спрашиваю, откуда ты родом!

– Я… с Оранжа.

Легкая вуаль удивления пробежала по лицу франсао. Тиксу показалось, что в бесстрастном взгляде появилось немного тепла.

– С Оранжа?.. С какого континента? Сдержанный, но явный интерес сквозил в его голосе.

– Из… провинции южного полушария… Вьелин…

– Вьелин!

Слово сорвалось с его губ вздохом сожаления. Он на мгновение ушел в свои мысли, и оно показалось Хашиуту бесконечным.

– Боже, каким далеким он мне кажется, мой зеленый Вьелин, – прошептал франсао. – Как тебя зовут?

– Тиксу… Тиксу Оти.

Карнегил так нервничал, что невольно нажал на кнопку пульта. Слова пленника завершились хриплым свистом. В сопровождении своей лампы Метарелли вернулся к янтарной стене, где топазовая рыбка умело уходила от хищников.

– Одноглазый, ты предводитель этой банды? – спросил он из глубины комнаты.

– Ну… да, я… – выдохнул Хашиут, не зная, куда клонит его собеседник.

– К твоему сведению, если решишь предложить мне новые сделки, запомни, оранжане на рынке рабов ничего не стоят! Они даже не котируются! А в таком состоянии человекотовар стоит не больше наперстка «порошка»!

– Франсао, но он так молод! И в отличной форме! – Расстроенный Хашиут пытался привести свои аргументы. – Его надо только натереть маслами, и кожа будет как у младенца…

– Заткнись, бродяга!

Голос Метарелли резал как скальпель.

– Ты набрался наглости явиться ко мне, а потому не спорь с моими условиями! Здесь решаю я, а я решил, ибо неплохо к тебе отношусь, дать тебе за этого оранжанина наперсток «порошка». Если условия тебе не подходят, то расплачусь смертью. И в этом случае не постесняюсь в расходах!

Хашиут открыл было рот, чтобы запротестовать, но сильнейший удар локтем в бок одной из женщин вернул его в реальный мир. Нищенке еще хотелось жить, и она дала сигнал к бегству.

– Возьмите пульт у однорукого! – приказал франсао охранникам.

Карнегил не стал ждать их приближения и отбросил пульт подальше от себя. Развернулся и бросился бежать.

– Зортиас, дай им наперсток «порошка» и вышвырни отсюда! Они воняют!

Банда Хашиута беспорядочно покатилась к выходу. На их разочарованных лицах одновременно читались и облегчение, что они выбрались живыми из логова франсао Каморры, и желание завершить все дракой между собой. Наперстка «порошка» едва хватало на шестерых или семерых членов банды, и им придется драться, как зверям, чтобы заполучить крошку драгоценного наркотика. Хашиут был в ярости: его унизили перед бандой, и ему придется восстанавливать свое главенство силой. Рука Карнегила в качестве трофея вполне могла вразумить других. Иначе придется оторвать ему голову и прибить ее над входом в их убежище.

– Им повезло, что я в хорошем настроении! – бросил франсао после их бегства. – Согласно решению Каморры я должен был их уничтожить. Уничтожение паразитов в наших общих интересах. Если их станет слишком много, они начнут объединяться и принесут немало неприятностей. Адская вонь! Включите ионный ароматизатор. И снимите с него магнитный ошейник!

Ошейник разжался и упал к ногам Тиксу. Наконец он мог свободно дышать, насыщая легкие воздухом. Стальные челюсти оставили на шее синие следы. Мозг сразу насытился кислородом, его охватила эйфория, он даже забыл про голод, холод, боль и отчаяние.

Топазовая рыбка попала в пасть одного из преследователей, и теперь на нее обрушилась вся стая. Крохотный прозрачный хвост тщетно взбивал янтарную воду стены. Острые зубы гимнотов вгрызлись в ее плоть.