Новое платье королевы - Наталья Андреева

– Значит, Нэтти поняла, что ты пичкаешь ее наркотиками? Как быстро?

– Сразу. Она пробовала наркотики и раньше. И мы с ней тут же сцепились…

…Дашенька была просто в шоке, когда после приема первой же крохотной дозы Нэтти поймала ее за руку. Пришла на кухню, когда Дашенька готовила чай на травах для хозяйки и ее воспитанницы. Сама Эжени принимала в это время ванну с ароматическими солями. Было слышно, как там льется вода. Евгения Львовна могла лежать в ванной и час, и два. Дашенька же как раз положила в чашку Нэтти таблетку и собиралась отнести поднос к ней в комнату. Нэтти появилась в кухне неожиданно и тихо сказала:

– Поставь.

Дашенька вздрогнула. Нэтти улыбалась, но взгляд у нее был жесткий.

– Сама-то пробовала когда-нибудь? – кивнула Нэтти на приготовленный чай.

– Не поняла… – начала было Дашенька, но получила резкий толчок в спину:

– Сядь!

Горничная потеряла равновесие и рухнула на табурет. Нэтти надавила на Дашенькино плечо, не давая ей подняться, и заговорила спокойно, медленно, отчего горничной сразу стало страшно. Она тут же вспомнила допрос в кабинете у Николая Васильевича, ноги похолодел, по спине заструился пот.

– Послушай, подруга. Ты под статьей ходишь. Знаешь сколько можно получить за хранение наркотиков? А за торговлю? Хочешь, найду, где ты их спрятала?

Нэтти выразительно глянула на ее пышный бюст.

– В лифчик запихала? Дура! Когда ты только поумнеешь. Думаешь, я этим не баловалась? Терпеть не могу дурь, но попробовать надо все. Чтобы знать. Видишь, как это может пригодиться? Пить я не пью. Режим не позволяет. Куревом не балуюсь. А такой приход вчера был! Всего-то с одной чашки чая! Сегодня только чувствую себя неважно, но это ничего. С одного раза – это еще не ломка. Как думаешь?

Дашенька молчала, прислушиваясь к шуму воды в ванной. Не хватало еще, чтобы Раскатова узнала, кто расправляется с ее королевами красоты!

– Эжени боишься? Это правильно. Я кто есть? Товар. А товар портить нельзя. Я выяснила, отчего моя предшественница загремела в больницу. Передозировка. Откуда у нее наркотики? А вот и ответ.

Нэтти взяла со стола чашку.

– Сейчас я позову Эжени, и мы вместе чайку попьем. Хочешь?

– Я… – Дашенькин голос сел. – Я не хотела…

– Да знаю я, чего ты хотела! Ты не всем дуроту подсыпаешь, а избирательно. Татьяна Петухова, потом я. Ты на мое место метишь. Веришь, я бы тебе с радостью его отдала, но пока не могу. Поэтому мы с тобой сейчас договоримся. Ты ходишь на свободе и остаешься в этом доме, а я все узнаю про Эжени и ее бывшего мужа. У нее ведь был муж?

– Она не…

– Не надейся, подруга. Я тебе мигом срок организую. Уж поверь. Раздавить тебя – два щелчка. Веришь, нет? Вижу: веришь. У нас с тобой полно времени для интимных признаний. Скажу сразу: это шантаж. Если стесняешься, выпей чайку. Расслабляет.

Нэтти подошла к раковине, подняла над ней фарфоровую чашку:

– Ну? Ты мне рассказываешь, а я потихоньку выливаю в канализацию чаек. Договорились?

– И ты рассказала все, что Нэтти хотела узнать?

– А что мне было делать? Она просила адрес офиса Николая Васильевича.

– Зачем?

– Не знаю.

– Где ты была в тот день, когда Нэтти убили?

– Здесь. Ко мне соседка заходила. Мы с ней выпили немного. Мартини.

– Таскаешь, значит, у хозяйки добро. Дорогое вино, сигареты, наряды. Привыкаешь к хорошей жизни? Эх, и везет же тебе, Дарья! Николай Васильевич тебя отпустил, Татьяна Петухова не сдала. В рубашке ты родилась. Единственная, кто мог тебя в тюрьму засадить, была Нэтти. А Нэтти больше нет. Подозрительно.

– Да вы что?! Убийство мне шьете?! Да здесь я была! Убьешь ее, как же! До сих пор не верю, что Нэтти больше нет! Но я тут ни при чем!

– Так и быть, Дарья, покамест я тебя отпущу, если скажешь правду: где была в тот день Эжени?

– Евгения Львовна? – Дашенька замялась. Потом решилась: – Она уезжала. Около четырех часов дня, когда Нэтти вышла из дома, Евгения Львовна выскочила следом за ней. Я в окно видела, как отъехала ее машина.

– Нэтти была в ней?

– Не знаю. Сверху же не видно. Я подошла к окну убедиться, что хозяйка уехала, и позвонила Маринке. Мы с ней до вечера на кухне просидели. Болтали, выпивали.

– Где сейчас Раскатова?

– Уехала на дачу. Так, по крайней мере, мне сказала. Что там и заночует. Ее мобильный телефон не отвечает. Можете проверить!

– Значит ты поэтому так вольготно расположилась? – усмехнулся Сергей Павлович. – Хозяйки не будет до утра, можно репетицию устроить.

– Все равно я своего добьюсь! Вы меня за руку не поймали!

– Кто желал Нэтти смерти?

– Все! Кроме Дика. Он по ней с ума сходил. И Евгения Львовна хотела ее убить. Она сама говорила.

– Что именно?

– Что Нэтти – обманщица. Не может она стать королевой. Что это скандал. Но и избавиться от нее Евгения Львовна не могла тоже. Только физически. Устранить. Похоже, у нее выбора не было.

– А почему Нэтти не могла выиграть конкурс? – удивился Сергей Павлович.

– Мне хозяйка подробностей не рассказывала.

Майор понял, что Дашенька рассказала все, что знала сама. Если подтвердится ее алиби, то искать надо не здесь. То есть, здесь, конечно, но допрашивать уже другую даму. Где она сейчас, интересно? С кем?

Евгения Львовна действительно была на даче. С Олегом Новлянским и Ричардом Носковым. Телефон она отключила, чтобы в тишине, без нервотрепки обдумать свое положение. Уехать за город предложил Олег. Дома, мол, обстановка напряженная. Ричард с ним согласился. Евгения Львовна видела, что тот на грани срыва. Из-за Нэтти. Надо же! Окрутила-таки Ричарда девка! Нет ее и он как умер. А что теперь будет с ней самой? После истории с Борисом Николай Васильевич запасся гарантией того, что бывшая жена оставит его семью в покое. Под давлением обстоятельств Евгения Львовна написала признание во всех своих грехах. Убирая бумагу в сейф, бывший муж предупредил:

– Ты теперь у меня в руках. В любой момент я тебя могу упрятать за решетку. Помни это. И больше на моем пути не попадайся. Я бы тебя не простил, если бы не Маша. Моли Бога за нее. А сейчас – убирайся!

Она ушла, как побитая собака. С тех пор прошло больше двух лет. Откуда Нэтти узнала адрес бывшего мужа? И с чего это Раскатов показал ей подписанную Евгенией Львовной бумагу? Но – показал. Евгения Львовна поняла это по тому, как уверенно вела себя девчонка. И с какой наглостью ее шантажировала.

Деваться было некуда. Нэтти нужны были деньги, Евгения Львовна их давала. Нужно было, чтобы хранили ее тайну, и Раскатова молчала. Но как же Евгения Львовна ее ненавидела! Словами не описать эту ненависть!