Дружина особого назначения. Книга 4. Завтрашний взрыв - Иван Алексеев

— Майк, что случилось, родной? — встрепенувшись, промолвила она.

— Ничего, мой свет, ничего! Все хорошо, — неуверенно ответил Михась.

Но Джоана, конечно же, почувствовала тревогу в голосе жениха, решительно поднялась с его колен.

— Кэт, объясни, пожалуйста, чем вы оба обеспокоены? — В голосе Джоаны звучала привычная властность наследницы отважных рыцарей, хозяйки поместий и замков.

— Враг уже под самой Москвой! — прямо ответила Катька.

— Ну и что? Ведь они же не смогут вас победить? Правда, Майк?

— Правда, любовь моя!

— Так, с вами все ясно! — усмехнулась Катька и произнесла не терпящим возражений тоном, весьма характерным для особников: — Джоаночка, отправляйся с Михасем в нашу светелку. Вам обоим есть о чем поговорить, и там вас никто не потревожит. А я пойду в палаты к боярину, приму участие в военном совете.

Проводив взглядом влюбленную парочку, скрывшуюся среди цветущих яблонь, Катька медленно поднялась со скамьи, внезапно ощутив вместо радости, захлестнувшей ее при встрече с братом, тревогу и печаль. Может быть, некое тяжелое предчувствие кольнуло ее в сердце? Катька, не желая поддаваться всяким там бабьим переживаньям, гордо вскинула голову, расправила плечи и зашагала решительно и твердо, почти по-строевому, словно на ней был надет не сарафан, а обмундирование дружинника Лесного Стана.

Подойдя к крыльцу, которое вело в боярские хоромы, девушка увидела, что на крыльце, облокотившись на резные перила, стоит Кашка и нетерпеливо вертит головой, словно высматривая и поджидая кого-то.

— Здорово, боец! — радостно завопила Катька и бросилась вверх по ступеням.

— Здравствуй, Катенька! — Кашка сбежал ей навстречу, и они крепко обнялись на середине лестницы.

— Ты как здесь оказался?

— Что значит как? Прискакал вместе с твоим любимым братом. Вот, стою ожидаю его возвращения. Боярин велел вслед за ним не ходить, но, как только он сам явится, сразу вести его на военный совет. — В голосе Кашки, давно женатого и потому не подверженного, в отличие от Михася, возвышенным любовным чувствами, прозвучало едва заметное осуждение такого небрежения к воинской дисциплине.

— Так ты прибыл вдвоем с Михасем? — удивилась Катька. — Он нам ни слова об этом не сказал!

— Что ж, понимаю, сам молодым был! — Лицо тридцатилетнего Кашки озарилось теплой улыбкой. — Наверняка как увидал он свою суженую, так и забыл обо всем на свете.

— Именно так, — кивнула Катька, не вдаваясь в подробности.

Катька безумно любила старшего брата, признавала его превосходство, но с детства стремилась догнать и даже превзойти его во всем, включая воинскую службу. И потому часто над ним подтрунивала, компенсируя, таким образом, это самое превосходство Михася над собой. Она, конечно, могла бы поведать Кашке забавный эпизод встречи жениха и невесты, когда они вначале не узнали друг друга и Джоана приготовилась даже вступить в схватку с незнакомцем. Однако Кашка был хоть и свой, как все обитатели Лесного Стана, но слишком уж старый, по мнению восемнадцатилетней Катьки. Поэтому он не мог понять и одобрить ее детских шуточек. Лучше Катька прибережет смешной рассказ для истинных ценителей, то есть для Желтка и Разика.

— Ладно, я — к боярину, а ты стой и жди Михася, — сменив тон, деловито произнесла Катька и, не дожидаясь ответа, легко взбежала, словно вспорхнула, на высокое крыльцо.

— Слушаюсь, сестра особница! — полушутливо-полусерьезно, вытянувшись по стойке «смирно», гаркнул ей вслед Кашка.

Катька, войдя в хоромы, постучала в дубовую дверь, за которой располагалась совещательная палата, и, не дожидаясь ответа, пользуясь привилегией особников совать свой нос в любые дела, решительно потянула за кованое кольцо, распахнула тяжелую створку.

Боярин Ропша сидел за небольшим столом, склонившись над картой, в окружении нескольких соратников — седых ветеранов, составлявших его свиту и изображавших при необходимости дворовых людей. Это были старые опытные лешие, для которых дальние походы были уже тяжелой задачей, но в короткой рукопашной схватке или перестрелке они еще ни в чем не уступали молодым бойцам.

— Катенька, заходи, дочка! — подняв голову от карты, ласково приветствовал девушку Ропша. — Братец-то твой как? Повстречался с суженой?

— Благодарствую, отец-боярин, братец счастлив… — начала было Катька, но не успела закончить фразы.

Дверь за ее спиной распахнулась, и в палату вбежал один из «дворовых людей» — старый леший:

— Боярин! С вышки докладывают, что на юге в тридцати верстах виден столб дыма и пламени! Горит царское имение, Коломенское!

На наблюдательной вышке, стоявшей за окружавшим усадьбу частоколом, как и у ворот, и на угловых башенках, круглосуточно дежурил караул из ветеранов.

— Ну, вот и ответ на все наши вопросы, — кивнув на карту, промолвил Ропша. — Орда на Москву идет в лоб, чтобы на обход времени не терять да не вязнуть в речках и болотах. Ну, да князь Иван со своими полками, судя по сообщению Михася, путь врагу уже преградить успел. Так что не сегодня-завтра будет битва. Мы теперь на фланге, даже почти в тылу находимся, так что подготовку к эвакуации отложим и начнем готовиться к обороне. Приказываю все затинные пищали поднять на тын, на стрелковые галереи, и к ним, кроме обычного караула, приставить затинщиков посменно, на круглые сутки. В затинщики назначить даже женок, кто навык пищальной стрельбы имеет. Все работы на дворе прекратить, только в поварне пусть все идет по-прежнему, но без изысков, лишь бы сытно и вдоволь. Ступайте, други, выполняйте приказ!

Ветераны проворно поднялись из-за стола, стремительно покинули палату. Катька, напротив, подошла к боярину и, дождавшись, когда закроется дверь и они останутся в палате вдвоем, спросила:

— Отец-боярин, поскольку ты подготовку к эвакуации отменил, то, стало быть, считаешь, что опасность захвата столицы миновала?

— Да, Катенька, так и есть. Ну, сама посуди: перед городом в поле все земское войско стоит, а за спиной у войска — кремль Московский, одна из мощнейших крепостей во всей Европе. Что ж, легкая конница ордынская, и даже пушки турецкие разве ж способны такую твердыню сокрушить? Да и Михась, когда сведения разведки мне сообщал, особо отметил, что осадных орудий у врага они ни разу не видели, только полковой наряд — легкие полевые пушки — наблюдали во множестве. Я, когда приказал своим людям к срочному отступлению готовиться, предполагал, что орда на предместья московские с востока в обход налететь может, тогда усадьба наша под удар попадет, особливо ежели войско земское в поле перед врагом встать не успеет. А теперь, когда ордынцы с юга пошли да князь Иван уже оборону занял, то для нас особой угрозы нет. От случайно прорвавшегося отряда вражеского мы с Божьей помощью и сами отобьемся.

Катька некоторое время молчала, обдумывая слова старого опытного воина, а затем произнесла медленно, с расстановкой, словно рассуждая вслух: