Лучший из худших 3 - Дмитрий Николаевич Дашко

оставшись без серебра, я быстро загнусь.

А этого ой как не хочется…

Значит, всё надо проделать не просто быстро, а с феноменальной скоростью, и точно так же мгновенно вернуть всё обратно.

— Лан, ты просто чокнутый! — воскликнул шоггот.

— Предложи что получше.

Предложить Кузя не успел, демон освободился и вновь понёсся, размахивая когтистыми «граблями».

Эх, где наша не пропадала!

Сам знаменитый бельгиец мог бы позавидовать вертушке», которую я крутанул. Пятка тяжёлого солдатского ботинка пришлась демону аккурат в висок. Нормального человека сразу бы убило на месте или сделало инвалидом. Но только не суккуба.

Тварь пошатнулась, но устояла. На сморщившейся морде появилась ехидная улыбка.

Да она явно развлекается!

Ну, погоди!

Ещё одна «вертушка», на сей раз суккуб решила не искушать судьбу и уклонилась. Мы оказались рядом, практически вплотную, я ощутил на себе её зловонное дыхание, почувствовал ледяной холод, исходящий от монстра.

Пора!

Штык-нож опять пошёл в ход, я погрузил его в плоть твари по самую рукоятку, а потом заставил все находившиеся во мне ионы серебра переместиться в одну точку — большой палец правой руки. Из под ногтя выкатилась маленькая серебряная капелька.

Я заставил её равномерно растечься по лезвию. Слой был тонкий, практические прозрачный, но даже этого хватило, чтобы суккуб дёрнулась так, словно в неё ударила молния.

Рукоятка ножа нагрелась, лезвие раскалилось, я едва не разжал пальцы и не заорал от боли.

Но и твари было не легче, она тряслась словно припадочная, а потом вдруг раздался небольшой хлопок, и это ужасное создание исчезло, оставив после себя только неприятный запах горелой плоти.

Я снова втянул в большой палец серебро, заставил распределиться по телу. И почти сразу меня пошатнуло, будто чем-то ударило по голове. Пол и потолок поменялись местами, я упал.

Отлежавшись пару секунд, пополз по холодному кафелю к Цыгану, потрогал жилку на шее. Она пульсировала.

Слава богу, он жив.

Я заставил себя подняться, голова кружилась как сумасшедшая, зрение не могло сфокусироваться на чём-то одном, изображения теряли чёткость и расплывались, как картинки в калейдоскопе.

— Закрой глаза и попробуй сконцентрироваться, — посоветовал шоггот.

— Хорошо.

Если первая часть не вызвала у меня проблем, то вот с концентрацией сразу же начались проблемы. Такое ощущение, словно я одновременно размышлял о тысяче абсолютно разных вещей и не мог остановиться на чём-то одном.

И это ещё не было отката после использовании магии, меня «карала» проделанная с телом метаморфоза по выведению из организма серебра.

Но всему приходит конец, я почувствовал себя лучше.

— Цыган, дружище, вставай! — позвал я приятеля.

Тот открыл глаза.

— Лан, что за херня? Что со мной произошло? Чувствую себя так, словно по мне каток проехал.

Я не стал ему рассказывать про суккуба, всё равно не поверит.

— Не знаю, тебе вдруг резко поплохело, и ты грохнулся в обморок.

— А девка? — замигал он. — Я прекрасно помню, что вошёл сюда вместе с бабой…

— В мужской туалет? Да ты с дуба рухнул. Не было никакой бабы, причудилось тебе.

— Да? — растерянно протянул он.

Я кивнул.

— Нутром чую какую-то разводку, но доказать не могу, — слабо улыбнулся он.

Всё-таки много энергии из него высосала эта дрянь.

Я сделал беззаботный вид.

— Давай, собирайся быстрее и приводи себя в порядок. Как бы нас не хватились. Ещё запишут в дезертиры.

— Пять сек!

Он подошёл к умывальнику и стал умываться горстями холодной воды.

— Ничего не понимаю, Лан… Со мной это впервые…

— Наверное, устал, перенапрягся после марш-броска.

— Может быть, — неуверенно произнёс Цыган. — А девки точно не было?

— Да откуда же ей взяться! — успокоил я.

Мы вовремя вышли из туалета, взвод уже начинал строиться.

Офицер ожёг нас взглядом, но говорить ничего не стал.

Нас повели на платформу, прибыл следующий до Объекта-13 железнодорожный состав.

Он больше походил на бронепоезд, ни одной открытой платформы, только закованные в металлические пластины вагоны, на нескольких стояли пулемётные или пушечные башни.

Овальная дверь одного из вагонов распахнулась.

— Давай, служивые! — скомандовал показавшийся в проёме унтер.

На нём был чёрный промасленный комбинезон и шлем, похожий на танкистский.

Солдаты стали по очереди подниматься, держась за металлические поручни. Один за одним они скрывались в бронированном чреве вагона.

Внутри было очень тесно, мы сидели, прижавшись плечами друг к другу. Пахло смазкой, потом и железом. Сквозь немногочисленные бойницы слабо пробивался дневной свет.

На потолке тускло горели лампочки.

Овальная дверь с лязгом захлопнулась.

Раздался протяжный гудок тепловоза. Состав дёрнулся.

— Вот и всё, едем, — тихо сказал Цыган.

— Мандражируешь? — догадался я.

— Есть малёхо. Инструктора рассказывали, что там хреново, но одно дело услышать, другое — самому с этим столкнуться.

— Ну, как видишь, я уцелел.

— И как тебе это удалось?

— Для самого загадка. Но раз у меня получилось, получится и у тебя.

Потолки в вагоне были невысокие, чтобы пройти, приходилось наклонять голову, лавки — жёсткие, через полчаса поездки задница стала уже квадратной. Вытянешь ноги — об них обязательно кто-то споткнётся.

Нам раздали сухпайки и объявили ужин.

Я открыл свою коробочку: каша рисовая с тушёнкой, галеты, джем, пачка апельсинового сока и жевательная резинка. Не деликатесы, однако вполне съедобно.

Я успел только несколько раз ткнуть вилкой в банку с кашей, как Цыган уже расправился со своей порцией и посмотрел на меня голодным взором.

— Держи, — я передал ему галеты и джем.

— А ты?

— Да мне особо есть