Прекрасное место для смерти - Энн Грэнджер

— А ну, улетайте, твари! — закричал он на птиц, топая ногами, хлопая в ладоши и размахивая сумкой. Увидев, что вороны не двигаются с места, Барни поднял ком мерзлой земли и швырнул в них. Вороны взмыли в воздух, хлопая черными крыльями и издавая громкие протестующие крики. Но далеко не улетели, только расселись по соседним деревьям и стали ждать.

Настроение у Барни совсем испортилось. Возможно, там всего лишь труп овцы или коровы. Хищные птицы способны кружить даже над каким-нибудь маленьким трупиком, например кролика! Но птицы так зловеще уставились на него сверху, что Барни решил на всякий случай действовать очень осторожно. В голове снова всплыли всякие суеверные, нехорошие мысли.

Никакого запаха он не почувствовал. Если у живой изгороди действительно лежит околевшая овца, значит, она издохла совсем недавно. На земле ничего не было видно. Должно быть, в канаву упала. Барни взял палку и принялся раздвигать высокую густую траву и крапиву. Вдруг палка за что-то зацепилась. Барни с силой потянул ее к себе. В траве запуталась, что ли? Наконец, он рванул посильнее и увидел на том конце что-то странное. Прядь длинных темно-рыжих волос…

— О нет! — прошептал Барни. — О нет, нет, нет…

Маркби повернул на аллею «Паркового» с тяжелым сердцем. Вечерело, спускались сумерки, а от земли поднимался сырой туман, закрывавший низ дома. Как здесь все-таки красиво! И даже обветшалый красивый особняк словно символизирует странную семью, которая в нем проживает! Маркби стало не по себе. Как обитатели дома перенесут тяжелый удар, который он собирается им нанести?

В голове его эхом отдавался голос Барни Крауча, звенящий от волнения: «Маркби, я узнал ее по лицу, сразу узнал! Летом я часто ее видел, когда она входила в ворота или выходила… Юная Кэти Конвей. Такая красивая девочка! — Помолчав, Барни почти неслышно добавил: — Какая гнусность, Маркби! Кто мог совершить такое чудовищное злодеяние?»

Старший инспектор поднялся к высоким резным двойным дверям и дернул шнурок. Послышался дребезжащий звонок. На сей раз дверь открыли сразу. На пороге показалась Пру Уилкокс. Едва увидев его лицо, она побелела как мел.

— Плохие новости… да?

— Да, миссис Уилкокс. Боюсь, что да. — Время как будто остановилось; Пру долго стояла на крыльце, молча глядя на него и словно не соображая, что делать дальше. Маркби спросил: — Мистер Конвей дома?

Пру открыла рот, но сказать ничего не успела, потому что мужской голос отрывисто произнес:

— Я здесь… — Из гостиной вышел Конвей. Лицо у него посерело. — Говорите! — приказал он.

— Мистер Конвей, мне очень жаль, но мы нашли тело…

Маркби ничем не мог смягчить удар. Что тут скажешь?

Конвей моргнул, а Пру Уилкокс со стоном осела на пол. Маркби поспешно поднял ее и усадил на стул в холле.

— Да я ничего, — прошептала она. — Где, где вы ее…

— В поле, между вашим имением и Бамфордом. Ее нашли случайно. Прохожий узнал ее в лицо. Но даже в таком случае мы должны официально установить личность… Извините!

— Вы ошибаетесь! — дрожащим голосом заговорил Мэтью Конвей. — Вы и тот человек, который… который нашел ее, вы оба наверняка ошибаетесь! Кто мог причинить вред моей девочке?

— Мы не знаем, мистер Конвей… по крайней мере, пока.

Маркби понимал, что его слова звучат сухо, официально. Он всем сердцем сочувствовал убитому горем отцу, но понимал, что не имеет права выказывать слабость. Он должен быть сильным и тем самым помогать несчастным родственникам держаться.

Пру и Мэтью молча переглянулись. Они как будто общались телепатически.

— Это ее убьет, — заявила Пру и повернулась к Маркби. — Бедная, бедная миссис Конвей! Когда родилась Кэти, меня пригласили ходить за новорожденной и матерью, ведь Аделина долго не вставала. Я должна была остаться на три месяца. Но потом у Аделины развилась сильнейшая послеродовая депрессия, из которой она так и не вышла. Вот я и осталась, чтобы помогать вести хозяйство. Все эти годы я ходила за ней. Она… у нее сил не хватит справиться с таким ударом, мистер Маркби.

Мэтью Конвей судорожно, со всхлипом втянул воздух.

— Я сейчас же поеду с вами, старший инспектор, на… как вы говорите… опознание. Пру, пока ничего не говорите Аделине. В конце концов, они еще могут ошибаться. — Безнадежность, с какой он произнес последние слова, говорила о том, что Мэтью и сам себе не верит. — Маркби, буду вам признателен, если вы подождете еще несколько секунд. Мне нужно… собраться, подготовиться к тому, что я увижу Кэти… Она… изуродована?

Маркби покачал головой:

— Нет. Я подожду снаружи. Не спешите!

Он вернулся к машине. Рядом с ней в сумерках маячила нескладная, но знакомая фигура. Уинстон Чепчикс. Руки он уронил вдоль корпуса; время от времени они подергивались, словно жили собственной жизнью. Когда Маркби спустился, свинопас бросился к нему:

— Вы чего опять здесь делаете? Мистер Конвей не может свою дочку найти. Я весь парк обыскал, как мне велели, а ее не видел. Вы ведь полицейский. Вы ее нашли?

— Да, — сказал Маркби. — К сожалению, Чепчикс, мисс Конвей умерла.

— Вы что, с ума сошли? Не может такого быть! — просто воскликнул Чепчикс.

Слова свинопаса поколебали уверенность Маркби. Взгляд старшего инспектора переместился на отдаленные деревья, росшие на границе парка, на деревья, окружающие мавзолей. В сгущающихся сумерках и тумане они сливались в одно большое пятно.

— Чепчикс, скажите, с тех пор, как мы с вами последний раз говорили, вы больше не слышали голосов из склепа?

В сумерках лицо Чепчикса передернулось от ужаса. И голос у него сделался испуганный:

— Нет! Я то место обхожу подальше! Там странные дела творятся! И полиция там побывала. Вам-то следовало знать! А только не дело им в «Парковом» распоряжаться. Тута частная собственность!

— Мы получили разрешение мистера Конвея. Чепчикс, как по-вашему, что там могло твориться? У вас нет никаких догадок?

Чепчикс подошел ближе и хрипло зашептал:

— Да уж небось все понятно! Миссис Уилкокс обмолвилась, будто кто-то отпирал дверь часовни. А только зря оставили дверь открытой. Один из прежних Дево вышел из склепа и бродит по парку! Они-то, Дево, не похожи на другие семьи. Других когда хоронят, они гниют. Как священник говорит: прах от праха… ну и так далее. А Дево, они не такие… Они целыми остаются!

— Вы видели того… ту фигуру, которая бродит по парку? Как вы говорите, прежнего Дево?

Чепчикс покачал головой:

— Нет. Я только ее видел, хотя она-то еще не померла.

— Кого «ее»? — Маркби затаил дыхание.

— Мисс Аделину. Бывает, я по ночам брожу возле большого дома. Обхожу со всех сторон, проверяю, чтобы все окна были закрыты, чтобы не залез никто чужой. Пару раз, как луна светила, я и в окна заглядывал и видел, как мисс Аделина ходит по комнатам на первом этаже в одной ночной рубашке. Она меня не замечает.