Кровные связи - Дэн Уоделл

Его вдохновляло, что подобное место существует. Коллекция анатомических и хирургических экспонатов, которой насчитывалась не одна сотня лет, наглядным образом демонстрировала историю современной хирургии. «Только в Лондоне, — вздохнул он. — Только в этом, погруженном во мрак городе могла быть такая комната, где законсервированные фрагменты тел детей и новорожденных выставлены на всеобщее обозрение!» Оглядываясь по сторонам, он подумал, что большинство посетителей были студенты-медики, хотя среди них он заметил и нескольких студентов художественных вузов. С сосредоточенным видом они делали наброски.

Найджел провел в зале, где были выставлены старинные хирургические инструменты, поражающие своим жутковатым внешним видом, больше времени, чем планировал. Его воображение рисовало ужасные картины мучений пациентов, их оперировали без анестезии. С каким ужасом они ждали каждого надреза и прикосновения хирурга! Найджел рассчитывал увидеть ржавые скальпели и искусственный скелет. Вместо этого он попал в музей из тихих, обитых бархатом комнат, представлявших собой нечто среднее между жуткой художественной инсталляцией и декорациями к фильмам Кроненберга.

Интересно, кто были эти люди, чьи законсервированные органы выставлялись тут? Чьи печенки, сердца, почки увековечены? Вероятно, их приносили Джону Хантеру — пионеру хирургии в восемнадцатом веке, ведь это его коллекция, — расхитители могил. Найджел знал, что они зарабатывали себе на жизнь продажей трупов в медицинские школы для препарирования и изучения. И чем свежее трупы, тем лучше.

Он посмотрел в буклет, который взял по дороге. Тело Фаэрбена находилось в мезонине.

Наверху было выставлено еще несколько экспонатов, но там было меньше народу. Здесь история современной хирургии рассказывалась более детально. Найджел огляделся по сторонам и заметил скелет в стеклянной витрине. Когда он приблизился, то увидел грязный пожелтевший скелет высокого человека. Похоже, он был такого же роста, как Фостер, или на несколько дюймов выше. Вместо глаз у скелета черные впадины, грудная клетка самая широкая его часть, не считая плеч. Сомкнутые челюсти зловеще ухмыляются.

Найджел поискал описание. Он опустил голову и увидел маленькую табличку у ног скелета.

Ик Фаэрбен, убийца, — прочитал он. — Практика препарирования казненных преступников была отменена в 1832 году. Однако в исключительных случаях министерство внутренних дел и семья осужденного преступника давали разрешение предоставить тело колледжу для дальнейшего изучения. Этот скелет стоит с тех самых пор здесь.

Найджел внимательно осматривал кости скелета. Шея сломана в том месте, где накидывали петлю. Не будучи медицинским экспертом, он заметил, что и другие части скелета сломаны или повреждены: правая берцовая кость и ключица, а огромный череп, казалось, деформирован. Но в этом нет ничего удивительного. Ведь скелет свыше ста лет простоял за стеклянной витриной. Вероятно, его несколько раз доставали, а потом опять ставили на место. Или просто со временем он стал разрушаться. Найджел вспомнил, как читал вчера упоминание о тяжелой походке Фаэрбена. Подсудимый неуклюже вставал, и создавалось впечатление, будто его рука повреждена. Не исключено, что он страдал распространенной в викторианской Англии болезнью — рахитом, вызывающим деформацию костей.

Найджел взглянул на часы и тихо выругался. Половина одиннадцатого, а он до сих пор не позвонил Фостеру.

К десяти тридцати Фостер и Хизер обошли еще два этажа, очередные квартиры с угрюмыми и необщительными жильцами. Одна женщина пожаловалась, что сосед слушал музыку в четыре часа утра и разбудил ее маленького ребенка. Сосед, обозвав женщину истеричкой и психопаткой, объяснил это тем, что работал всю ночь и просто хотел немного расслабиться. Детективы кивали и улыбались, не желая встревать в мелкие дрязги. Жильцы квартир, куда они приходили, проверялись по списку избирателей. Квартиры, в которых никто не открывал дверей, нужно было проверить позднее, на случай если проживавшие в них люди находились на работе. Фостер надеялся, что их присутствие спугнет убийцу, заставит его сделать что-нибудь такое, что привлечет к нему внимание.

Когда Фостер раздумывал над тем, сможет ли он когда-либо избавиться от настойчивого запаха мочи, пропитавшего общественные коридоры, зазвонил его мобильный телефон. Это был Найджел.

— Где вы были? — спросил он, даже не поздоровавшись.

Он понял, что его слова застали Найджела врасплох, тот запнулся, а потом заикаясь начал объяснять.

— Я попросил вас сразу позвонить мне! — воскликнул Фостер. — Сейчас уже половина одиннадцатого.

— Простите, — с трудом пробормотал генеалог. — Я находился в музее, — добавил он.

— Для чего вы туда ходили?

— Я нашел убийцу. Убийцу 1879 года.

— Вы пьяны?

— Понимаете, в музее выставлен скелет Ика Фаэрбена в стеклянной витрине.

— Зачем?

— После казни его тело отдали для медицинского исследования. На витрине табличка. Там написано лишь то, что он убийца — ничего нового, о чем бы мы не знали.

— Кто-нибудь это видел?

Фостер подумал, что если преступник копирует почерк Фаэрбена, он мог отдать дань вежливости своему предшественнику. Вероятно, он делал это неоднократно. Нужно позвонить в музей и выяснить, не замечали ли они кого-нибудь подозрительного, а лучше узнать, нет ли у них записей с камер скрытого наблюдения.

— Найджел, я читал статьи, которые вы отправили мне по факсу. Очень интересно. Но я желал бы видеть оригинальные судебные документы: описание процесса, список улик, судебное заключение. Я могу где-нибудь найти подобную информацию?

— В Национальном архиве. Нам известно, что его судили в Центральном уголовном суде Лондона. На всех заседаниях делались более или менее подробные стенограммы происходящего. Но мне кажется, газеты дали исчерпывающее описание…

— Я хочу сам посмотреть, как это было, как разворачивалось действие безо всяких интерпретаций.

Они договорились встретиться через несколько часов у Национального архива. Барнс сказал, что прежде он собирался заглянуть в Британскую библиотеку.

— Ладно, — устало вздохнул Фостер. — Только не опаздывайте.

Через три часа Фостер подъехал к Национальному архиву в Кью, который представлял собой нечто среднее между современным стеклянным зданием и жутковатым, покрытым галькой карбункулом. Он напомнил Фостеру современный студенческий кампус, однако, войдя внутрь, он увидел там более взрослых посетителей. Царила атмосфера целеустремленной работы, люди приходили сюда осознанно для проведения серьезных исследований. Они собирались маленькими группами и шепотом рассказывали о своих находках, описывали трудности, делились проблемами и предлагали их решения.

Найджел встретил Фостера у регистрационного стола. Они пошли в кафе, почти все столики были заняты. Барнс сообщил, что заказал дела Центрального уголовного суда, включая те заседания, во время которых слушалось дело Фаэрбена, но им придется подождать около часа, пока все принесут.