Пара для дракона, или погаси последний фонарь - Алиса Чернышова

— Отдохни, Ида, — только и сказал он. — Хотя бы немного. Неизвестно, что ждёт нас завтра.

— Я закончу работу, командир. Мне нужно это, — добавила она, увидев, что он готов возразить. — Мне надо чем-то занять руки.

Жакрам устало кивнул.

— Подлатай немного этого мальчишку, — сказал он. — Знатный молодой дракон, хочу попробовать поторговаться за его шкурку и потянуть время. Да и пару вопросов задать ему не помешает... Так что ты по-возможности присмотри, чтобы и не окреп слишком сильно, но и не сдох: с мёртвого мне никакой пользы.

— Слушаюсь, — склонила Ида голову.

Она не позволила себе слабости или истерики. Не сейчас... позже. Сжав в кулаке бесполезный, разбитый амулет, она тихо скользнула прочь.

Ида хорошо помнила тот день, когда подарила этот кулон Дорину. Она помнила всё, и эти сцены одна за другой вставали у неё перед глазами.

Он понравился ей сразу — этот статный, красивый наг, воспитанный в духе уличной свободы и непохожий на тех мужчин, которых она видела раньше. В нём было много яркости, мужественности, жестокой хитрости, которая завораживала, как мифическая флейта Бога Змей.

Льена, понаблюдав за этой ситуацией, сказала недавно: "Хорошим девочкам всегда нравятся плохие мальчики". Это всё было очень примитивным пониманием сути вещей, но... нельзя не признать, что некоторая правда в этих высказываниях всё же присутствовала.

Ида влюблялась в Дорина с каждой встречей всё больше. Она тихо страдала, когда он раз за разом выбирал... кого угодно, но не её. То были женщины, объективно уступающие ей не только в происхождении (что, по сути, невелика заслуга). Они были менее красивы, не особенно образованны, хотели от Дорина одних лишь денег — но он выбирал их, раз за разом.

Не её. Не Иду.

Это терзало сердце нагини, било по её женскому самолюбию. Как же так? Почему?..

В какой-то момент подумалось: возможно, Дорин считает, что отношения с ней повлекут за собой гору обязательств, что её происхождение и есть проблема. Она как-то услышала в разговоре солдат: "Это же сама леди Ида! На такую ничё подниматься не должно, если неприятностей не хочешь. У неё на лбу написано, что она того... не из таких!"

Как Ида ни искала, но никакой посторонней письменности у себя на лбу не обнаружила. Таким образом перед ней встал вопрос: как объяснить Дорину, что она вполне... как там... из таких? По крайней мере, для него так точно?

Она пыталась, правда. Даже амулет ему подарила, наполнив своей силой, и сама же застегнула побрякушку на шее Дорина, нежно пробежав пальцами по обветренной коже, с удовольствием чувствуя, как отозвалось его тело приятной дрожью...

Но даже тогда он так и не сделал шага навстречу.

Огорчённая и разочарованная, Ида решила, что пора заканчивать с этой историей, и пришла однажды прямиком к нему в спальню.

И Дорин... просто выставил её за дверь.

"Ты — сестра моего единственного друга и товарища, — сказал он ей тогда. — И слишком много значишь для меня, чтобы я пользовался тобой, как какой-то шлюхой. У меня есть одна любимая женщина — война. Она не терпит конкуренток. А ты... тебе нужно что-то получше, чем я."

Она ужасно злилась на него. Она не понимала. Она ждала, когда, рано или поздно, всё изменится...

И вот, можно сказать, что всё изменилось.

Она прикрыла глаза, скользнув в комнату.

Нужно закончить с пленником. Нужно отвлечься...

Дракон, кажется, ждал её: его глаза неотрывно следили за дверью, и странное облегчение, промелькнувшее в них, сменилось тревогой. Он всматривался в её лицо из-под обожжённых ресниц, будто ища что-то, будто пытаясь разгадать какую-то загадку.

Будь она в другом состоянии, наверное, обратила бы внимание на его странности. Увы, в тот момент ей не было дела ни до чего — даже необычная реакция защитной магии, о которой она изначально собиралась расспросить Жакрама, перестала иметь значение.

Всё было неважно.

Ида подползла к пленнику, занимаясь хорошо знакомым делом — и просто стараясь не думать.

— Что-то случилось? — спросил дракон тихо.

Она проигнорировала.

— Этот господин сказал тебе что-то не то? Запретил говорить со мной?

Она снова не открыла рта в надежде, что этому говорливому ящеру надоест.

— Поговори со мной!

Должно надоесть, не так ли?..

— Слушай, что бы там ни случилось, это решаемо, — голос его зазвучал на удивление мягко. — Всё будет хорошо, рано или поздно. Не бойся.

Она не сдержалась.

— Решаемо... Значит, драконы научились воскрешать мёртвых? — голос Иды упал до шипения, и она невольно склонилась над ни в чём не повинным драконом, перетекая в боевую трансформацию. — Что же ты... верни мне того, кого я любила, дракон! Всё ведь решаемо, не так ли?!

У него как-то резко погрустнели глаза.

— Ты потеряла в этом бою любимого?

Ида отвернулась.

По-хорошему, с пленниками говорить не следует: это правило, писанное кровью. Но... в этом нет никакой военной тайны.

— Да, — отозвалась она сухо.

— Мне жаль.

— Правда? — язвительно и резко уточнила она. — Вот уж не сомневаюсь, что тебе жаль погибших врагов.

Дракон поморщился.

— Да. Мне жаль, — повторил он твёрдо. — Я защищаю свою землю, но это не значит, что убийства приводят меня в восторг. И не значит, что я не сочувствую потерям... таких, как ты. Как тебя зовут, к слову?

— Не трать силы на разговоры, — посоветовала она. — Тебе не очаровать меня — если ты это пытаешься сделать. Мы не приятели, и я не отпущу тебя. И даже не пошевелюсь, если тебя запытают до смерти. Так что, не расходуй напрасно своё красноречие. Это ясно?

— Кристально, — он улыбнулся, кажется, ничуть не обиженный. — Я и не рассчитывал на твою помощь, в общем-то. Просто мне страшно.

Ида с сомнением покосилась на дракона; выглядел он каким угодно, но не испуганным.

— В одиночестве приходят мысли, — сказал он ей. — А тишина — отличный компост для навязчивых идей. Как ты справедливо заметила, меня, возможно, вскоре убьют неприятным образом... Болтовня позволяет забыть об этом, хотя бы ненадолго. Вот и весь секрет.

Ида задумчиво посмотрела на него.

Наверное, она тоже сейчас боялась тишины — в глубине души.

— И как же тебя зовут, трусливый дракон?

— Зик Медный. И я не особенно трусливый, просто честный. А твоё имя, моя прекрасная суровая незнакомка?..

— Ида.

— Я сказал бы, что, несмотря на обстоятельства, приятно познакомиться, — он дёрнул уголками губ в пародии на улыбку. — И мне грустно видеть боль на твоём лице.