Дыхание волка - Марина Рубцова

— Значит, я буду первым.

Оборотень хмыкнул.

Скорее всего, это один из сыновей Даймона. На вид около двадцати семи лет. С виду самоуверенный, смазливый, привыкший получать желаемое по щелчку пальцев.

Но я все же попытался. Гонимый злостью, выпустил когти, оскалился и кинулся на него. Оборотень легко отшвырнул меня в сторону. Я отлетел к стене и, больно ударившись об нее, упал на холодный пол. Переведя дыхание, собрал все силы, что еще были во мне, стиснул зубы, наполняясь яростью, и повторил попытку. Он занес руку, на которой выступили острые когти, и оцарапал мне грудь.

Я жалел лишь об одном: что силы не равны. Каждый день оборотню нужно потреблять около килограмма свежего мяса, чтобы быть в форме: ловким, сильным, выносливым. А я уже четвертый день совсем ничего не ел. Понятно, что не получилось справиться с отпрыском Даймона.

Сев на пол, зажал раны, откуда сочилась кровь, и дал понять ему, что не собираюсь больше атаковать.

— Так-то лучше, — он ухмыльнулся. — Выходит, ты и есть знаменитый Дарен Хайт? О тебе в нашей стае чуть ли не легенды слагают. Уже семнадцать лет твое имя на языке у каждого волка. Не понимаю, почему ты до сих пор здесь. Вероятно, для твоей персоны у отца припасен особый план. Альфа привык продумывать каждый свой шаг, вплоть до мелочей. Так что я не завидую тебе, бедняга.

— А ты… — протянул я.

— Да, ты правильно понял — я брат Кристофера, Сэм.

— Пришел поиздеваться?

— И в мыслях не было. Я тебе не враг, Дарен, поверь. Даже немного жаль тебя… И твою пару…

При упоминании о Снежане я подскочил, но тут же сел обратно, когда боль от царапин Сэма разлилась по телу жаркой волной. Раны не заживают. Я не могу исцелиться, потому что слишком слаб.

— Дерьмо, — прошипел под нос.

А Сэм продолжил:

— …Она ведь человек, но ей придется страдать из-за тебя. Отпусти ее, не втягивай в ваши с отцом разборки.

— То есть, ты пришел сюда, чтобы уговорить меня отказаться от Снежаны? — удивился я, не понимая, какой у него интерес ко всему этому.

— Она не должна расплачиваться за твои ошибки. Подумай. Ты можешь прервать связь. Изгони Снежану из своей жизни, и Даймон потеряет к ней интерес.

— Это бред.

— Не бред. Когда он придет за ней, то поймет, что вас больше ничто не связывает. Снежана станет ему не нужна. Так ты спасешь ей жизнь. В противном случае, я ей не завидую.

Я стиснул зубы и сжал кулаки, борясь со своим зверем. Он рвался наружу, запрещая мне рвать связь с моей парой. Но это был единственный выход на данный момент, ведь отсюда я никак не могу ей помочь. Никак! Вернувшись домой, объясню Снежке, почему так поступил. Она поймет. А когда придет время, снова отмечу ее.

— Что нужно делать? — решительно отозвался я, взглянув на оборотня.

— Это будет нелегко. Твой волк будет сопротивляться. Не слушай его, разрушь связь.

Я закрыл глаза, попытался сосредоточиться на чувствах, бушевавших внутри. Все, что нужно — только захотеть разорвать ту нить, которая связывает меня с моей парой. Это ведь так просто. Всего-то захотеть…

— Давай! — подстрекал меня Сэм. — Разрушь связь! И ты спасешь свою пару.

Я поджал губы, зажмурился. Задышал глубже, быстрее. Мышцы напряглись. Еще чуть-чуть. Совсем немного…

Зверь внутри заскулил, чувствуя, как нить становится тоньше, что она вот-вот лопнет, словно изжившая себя гитарная струна. Не выдержав, я зарычал, сильнее сжав кулаки. На пальцах появились ногти и впились в ладони, раня до крови. Я открыл глаза, разжал пальцы и, взглянув на Сэма, который сидел на корточках напротив меня, разочарованно выдохнул:

— Все.

Оборотень встал, выпрямился и, кивнув, произнес:

— Ты все правильно сделал. Так будет лучше для твоей возлюбленной.

Не нужно Сэму знать, что я не довел дело до конца, оставив себе время подумать, прежде чем окончательно оборвать связь.

Я вскочил и с яростью зарычал на оборотня, держась за кровоточащие раны на груди, которые заживали очень медленно.

— Убирайся отсюда! — в этот рык я вложил весь свой гнев.

Одиночество — вот что сейчас мне нужно.

Сидя в камере, я перестал понимать, когда на улице день, а когда ночь. Ориентировался на организм. Ложился спать требованию. И вот, проснувшись, снова задумался о правильности своего поступка. Может, правда, стоит отпустить Снежану? Я не могу подвергать ее опасности. Еще раз все обдумав и поняв, что не сумею без чьей-либо помощи выбраться из заточения, решил все-таки закончить начатое.

Попытался отключить эмоции. Закрыл глаза, сосредоточился на ощущениях. Мой волк взвыл, вынуждая меня прекратить. Но в этот раз я был настроен серьезно. Снежана не должна страдать из-за меня.

На этот раз нить, которая соединяла меня с моей парой, порвалась. Я это почувствовал всем телом, как и зверь во мне, который метался, желая получить свободу и броситься к ногам Снежаны. Объяснить ей все. Я открыл глаза, мышцы расслабились, а сбившееся дыхание начало восстанавливаться.

Если бы сейчас я был на воле, то выпустил бы волка, позволил бы убежать вглубь леса и отыграться на какой-нибудь зверюшке. Но раз это невозможно, придется слушать его вой и вновь и вновь прокручивать в голове вопрос: а правильно ли я поступил, отпустив Снежану? Я-то знал, что правильно, но вот мой зверь думал иначе.

Следующим утром я не находила себе места. Дарен занимал все мои мысли. Если он жив, то где находится? Почему не приходит? Может, поиски Оливера привели его в другой город, поэтому наша связь ослабла? Но ведь вчера мне удалось услышать Дарена. Что если и он услышит меня?

Я принялась усиленно думать о нем, пытаясь передать послание.

«Со мной все хорошо! Вернись ко мне, Дарен! Я волнуюсь».

И ничего. Совершенно ничего!

Я со злостью притопнула и поджала губы. Нужно развеяться. Надоело сидеть взаперти. Сейчас перекушу и съезжу в центр. Уже давно ничего себе не покупала, порадую себя флакончиком любимых духов, которые давно закончились.

Зайдя в кухню, застала папу с Евой, которая весело смеялась и попивала чай. Он что-то говорил, видимо, рассказывал анекдот. Заметив меня, оба притихли и удивленно одарили взглядами.

— Что?! — возмутилась я.

— Твой отец рассказал мне анекдот, — попыталась развеять повисшую в воздухе гнетущую тишину Ева.

Я прошла мимо нее, выказывая равнодушие, и подошла к холодильнику. Открыв, достала колбасу, отрезала два пластика и положила на хлеб. А когда протопала к выходу, раздался голос Евы:

— Снежана, может, с нами позавтракаешь? Я блины испекла.