Высокая магия - Илья Новак

– Это еще кто?

– Видишь того маленького гоблина? – прошептал я. – С арбалетом? Самолично барон Буэн Ретиро.

– В натуре? Но что он здесь…

– То же, что и мы. Охотится за макгаффином.

– Не-ка! Ладно, верю тебе. Но чего он сам приперся?

– Буэн всегда был боевым пареньком.

– Все наши полегли, – пробормотал Маркелыч. – Я уже перестал что-либо понимать. Хлопцы Галата, Красная Шапка, барон, эти эльфы… Надо выбираться, Джанки. Где мы? Что вверху?

– Понятия не имею.

Эльфы пятились, отряд с пиками шел к ним. Барон Ретиро перезарядил свой арбалет, и я вдруг понял, что это за утолщение на его стреле.

– Осторожно… – начал я, но ничего больше сказать не успел – барон выстрелил. Стрела покинула самострел с громким скребущим звуком. Казалось, именно этот звук стал причиной снопа искр и того, что на кончике стрелы возник красный огонек. Эльф-Косичка пригнулся, движение его было непринужденным, даже небрежным. Стрела, пролетев над ним, ударилась в верхний край каменного столба и ушла наискось вверх. Мы с Сэмкой, который тоже догадался, что к чему, улеглись носами на камень, и тут же под сводом громыхнуло.

На этот раз взрыв был сильнее, мне показалось, что содрогнулась вся пещера. Грохот стих, но оставил после себя тихий рокот и дрожь, которая, распространяясь сверху, спустилась по стенам пещеры и пронзила пол. Я осторожно поднял голову. Большинство факелов погасло, но в свете тех, что еще горели, видны были фигуры с пиками и наскакивающие на них силуэты в черном. Рокот звучал громче, дрожь пронизывала пещеру.

– Это что такое?.. – начал было Маркелыч и замолчал.

Через проход, возле которого лежали трупы Сэмкиных людей, в пещеру вошел человек в багряном кафтане и огненно-алой папахе. Он решительно затопал по дрожащему полу туда, где эльфы сцепились с баронским отрядом. Пространство пещеры пронизывали похожие на серый серпантин струйки пыли, сыпавшиеся со свода. Рокот нарастал, огни факелов дрожали вместе с полом. Вверху заскрипел, заскрежетал камень. Красная Шапка достиг середины пещеры и поднял руки. Эльфы и баронский отряд уже не дрались, они все развернулись к новому противнику. От дрожи пола у меня лязгали зубы. Я вцепился в плечо Сэмки, заставляя его подняться. Пещера ходила ходуном, дрожь пронизывала толщу камня, вверху скрежет стал пронзительным.

– К лестнице давай! Свод…

Свод обвалился.

* * *

Я еще успел заметить прозрачный купол, возникший над поднявшим руки аскетским шаманом. Обломки свода обтекали его, но силы Красной Шапки были не бесконечны – купол быстро съеживался. Каменные глыбы заскакали по полу, одна из них ударила в алтарь и перевернула его на нас с Сэмкой.

1

Который час? Я сел. Хотел потрогать подбородок, но вместо этого с размаху заехал себе чем-то твердым в скулу. Рука отозвалась болью, я с удивлением глянул на нее и вспомнил, что к чему. Пропитанная составом тролля-лекаря материя превратилась в гипс, из-под края его торчали согнутые пальцы. Вообще-то я на удивление легко отделался, после такого ранения можно и без руки остаться. Вот шея болит сильно. Другой рукой я помассировал ее, повернул голову из стороны в сторону – в шее хрустнуло.

Заодно уж и рассмотрел, где нахожусь. Небольшое помещение с низким потолком и устланным грязными влажными тряпками полом.

Хорошо, хоть не связан… Я медленно встал и шагнул к решетке в одной из стен. Прутья толстые и частые, сквозь них виднеется стена коридора. Из стены торчит горящий факел. Подергал решетку, увидел с наружной стороны засов, до которого не мог дотянуться, попятился и присел на корточки. Так, с этим ясно. То есть ясно, что я в камере, но вот где находится камера? И сколько сейчас времени? Там, в подземельях, я как-то сбился со счета… И Сэмка Маркелыч, где он?

Опять шагнув к решетке, я выкрикнул:

– Эй, есть кто?

Тишина. Даже эха не было – мой голос словно утонул в камне, стих, как только я закрыл рот.

– Пить хочу! – громко произнес я. – И жрать тащите!

Никого и ничего. Я принялся загибать пальцы. Ван Бер Дерен… Пен Галат… барон Буэн Ретиро… печально знаменитый аскетский шаман Красная Шапка по прозвищу Уничтожитель Племен… Все они пытаются завладеть этим таинственным заклинанием? Очень уж много народу замешано, да не простого народу… Ну хорошо, большинство – местные, из Кадиллиц, а вот шаман? Он приперся в такую даль тоже ради макгаффина? Удивительно! По сравнению с Красной Шапкой даже гоблин-пират Дерен был мелкой сошкой. Как аскет узнал про макгаффин в своих горах?

Я обдумал это. Мариха, постельничная Протектора, тоже ведь аскетка. Может быть, это она рассказала…

А еще эльфы в черном. Этот, с седой косой, – кого-то он мне напоминал. Но я ни разу не смог толком разглядеть его. Эльфы тут вообще при чем? В смысле, они самостоятельная сила или действуют по чьему-то заданию? Уж очень они хорошо тренированные бойцы, ребят Сэмки Маркелыча покрошили так быстро, почти походя… Странно, до сих пор я видел только одного эльфа, который по-настоящему хорошо умел драться – Лоскутера.

Да, и Сэмка! Где он? И вообще, он еще жив?

Я повернулся и сел, привалившись спиной к решетке. Надо посетить Патину и попытаться найти какие-нибудь сведения там. На общественные пятна иногда просачиваются самые неожиданные слухи. Я закрыл глаза и прикоснулся скрюченным пальцем к родимому пятну. И тут же услышал шаги.

Возле решетки стоял старый сгорбленный гном. В одной руке он держал лампу с тускло горевшим фитилем, в другой была связка ключей на широком кольце. Гном повесил ключи на свой пояс и, подслеповато щурясь, заглянул в камеру. Оружия у него не было.

– Папаша! – Вскочив, я шагнул к решетке. – Где это мы?

Вблизи он казался еще более старым. Лицо все в черных крапинках, вместо обычной гномьей бороды – редкая седая щетина. Голова тюремщика чуть тряслась. Он равнодушно оглядел меня слезящимися глазами и медленно повернулся.

– Где мы находимся? – громко повторил я. Гном затопал прочь по коридору.

– Крыжовник!

Он сделал еще пару шагов, остановился, постоял спиной ко мне и вернулся обратно.

– Кры-жов-ник… – со значением повторил я.

Тюремщик наклонился – я почти слышал, как скрипит древний хребет, – поставил лампу на пол, выпрямился и взглянул на меня.

Я произнес, причем ухитрился сделать это одновременно и просительно и требовательно:

– Открой!

Голова затряслась сильнее, он повернулся, будто высматривая, нет ли кого-нибудь в коридоре, и снял с пояса ключи. Заскрежетал замок, висящий на засове.

– Молодец, папаша, – пробормотал я, выходя в коридор. Тот изгибался в обе стороны, слева было темно, из-за другого поворота лился тусклый свет факела. Рядом виднелась решетка еще одной камеры. Гном задвинул засов, поднял лампу и встал передо мной.