Проба пера - Иван Сербин

— Хорош, — остановил автоматчика говорливый, бросая пистолет на асфальт. — Готовы они уже. Оба.

Стрелявший, так и не сказав ни слова, зашвырнул горячий еще автомат в салон иномарки. Затем вытащил из кармана куртки гранату, спокойно сорвал зубами кольцо и отправил «лимонку» следом за автоматом. После чего оба «американца» спокойно пошли прочь.

Хлопнул взрыв, словно открыли бутылку с теплым шампанским. Повалил из окна убитого «Ниссана» черный дым, поползли из-под капота язычки пламени, рыжего, веселого. И секунд через десять рванула тачка. Полетели по улице искореженные обломки. Грохнулась посреди проезжей части выгнутая взрывом передняя дверь.

Завыли вдалеке сирены, но «американцам» было на них плевать. К тому моменту, когда милиция подъехала к авторынку, оба братка были уже далеко.

Собственно, с этого момента и начались реальные боевые действия.

* * *

Вячеслав Аркадьевич сидел на кухне одной из съемных квартир. Перед ним поперек стола лежал «АКМу» — тупорылая мощная машинка, для тонкой работы совершенно не приспособленная, но незаменимая в тех случаях, когда надо разом вынести толпу.

Мало-старший пытался дозвониться до Борика. Именно он отвечал сегодня за Димку. И каждый раз ответ был один и тот же: «Абонент не отвечает или временно недоступен».

— Б…ь, — раздраженно выдохнул Мало-старший. — В бомбоубежище они забрались, что ли?

Он не мог себе даже представить, что трубка Борика банально «сдохла». Батарея, которую не ставили на подзарядку уже больше суток, подсела, а Борик, упоенный своей новой работой, этого не заметил. Димин мобильник работал. Если что-то важное случилось бы — сообщили бы ему. Проблема заключалась в том, что Вячеслав Аркадьевич не знал Диминого номера.

Между тем война, начавшись с бойни у авторынка, переместилась к центру. На оставшиеся без всякой охраны точки наезжали совершенно открыто, с громкими понтами и распальцовкой. Звонки «крыше» оставались без ответа. Никто не приезжал чинить разборы с беспредельщиками. Через пару часов большинство бизнесовых, раньше спокойно сидевших под Крохой, уже знали, что «Кроху реально опустили в козла» и теперь откидывать за «крышу» придется не ему, а бригаде Смольного.

За эти два часа Смольный застолбил лучшие куски в городе. Понятно, никто не посмел бы заявить свои права на кормящие точки, перешедшие безо всякого дележа под «крышу» самой могущественной группировки в городе. Все понимали: завтра вечером власть в городе должна перемениться.

В начале второго в кухню заглянул Вадим:

— «Папа», двух наших бойцов у авторынка завалили.

— «Американцы»? — только и спросил Мало-старший. Вадим кивнул. — Ответят.

А что он еще мог сказать? Не кидаться же в отмашку прямо сейчас? В любой войне бывают жертвы. Вячеслав Аркадьевич понимал, что в его бригаде тоже будут потери, но он рассчитывал на внезапность.

— Они успели передать, что Стрекоза на рынке не пасется. Она — центровая. Одна соска срисовала ее на «Поле» и у «Индуса».

Вячеслав Аркадьевич нахмурился. Известие было хорошим и плохим одновременно. Хорошо то, что Стрекоза все-таки как-то проявилась, а плохо — ее появление на авторынке означало, что кто-то намеренно выводил покойного Кешу на гнилой базар. «А что, если Пестрый прав и все спланировано „махновцами“ заранее? — подумал Вячеслав Аркадьевич. — И мочилово, и война эта? Может быть, они, упыри, только и ждут, пока мы друг друга тут перемочим, чтобы потом спокойно, без напрягов, разобраться с теми, кто уцелеет?»

Сложись ситуация несколько иначе, он бы попытался войти со Смольным и с остальной братвой в контакт, сорвать «махновцам» планы, объединив группировки вокруг себя, но теперь было поздно. Механизм запущен, разборы пошли.

— И еще, «папа», — Вадим говорил негромко, спокойно. — «Американцы» на наши точки насели реально. У меня труба уже белая от звонков. Что отвечать?

— Скажи, пусть предлагают со мной все вопросы тереть, — Вячеслав Аркадьевич поглядел на ординарца. — Еще скажи, кто высунет язык за смену «крыши» — лично наказывать буду. Лично! Так и передай. Такой штраф наложу, всю жизнь работать на убытки будут.

— Хорошо, «папа». — Вадим покрутил в руке мобильник. — Боюсь только, что это не поможет. Там половина уже лаве откинула бойцам Смольного.

— Вадим, давай сперва одну проблему решим реально, а уж потом будем прижимать этих шакалов. Никуда они не денутся.

— Я понял. От Димки вести есть?

— Молчит пока. Боюсь я, Вадим. Как бы не случилось чего.

— Вообще-то, если бы в городе еще какие-то разборки были, мы бы об этом раньше ментов узнали. Разве только Смольный все по-тихому сделал… — Вадим помолчал. Он понимал Вячеслава Аркадьевича. У него самого был младший брат, сейчас, слава богу, в Москве жил, у отца. Но, если бы его кто-нибудь хоть пальцем тронул, Вадим любого поставил бы раком. — Слушай, Кроха, хочешь, я пацанов отправлю его поискать?

— Нет. Пошлешь — их зацепят, сразу звон пойдет про то, что мы пацанами честными готовы пожертвовать ради какого-то сопляка. Пусть сам выкручивается, как может. А ты попытайся дозвониться до Борика.

— Хорошо, я все сделаю.

* * *

Дима еще не знал, что началась война. Он вообще не слишком хорошо разбирался в отцовских делах и плохо представлял себе расстановку сил. Да и без нужды ему это было. Он не собирался идти по стопам отца. Кино — вот его призвание. Именно поэтому в тот самый момент, когда Вячеслав Аркадьевич разговаривал с ординарцем о своем сыне, Дима, сидя в отдельной гримерке одного из ведущих столичных театров, беседовал с очень популярным актером, завершавшим Мишин список.

За два часа они успели заехать к Олегу и распечатать три экземпляра сценария. Кроме того, используя стандартный шаблон, составили договоры для актеров. Правда, в отличие от типового варианта, их вариант договора существенно расширял полномочия продюсера.

Двое первых актеров согласились практически сразу. Диме даже не пришлось их уговаривать. Люди были не из ведущих, побочный приработок пришелся бы им весьма кстати, да и сценарий заинтересовал. Опять же, хороший фильм — это очень мощная засветка. Как знать, может быть, именно после этой картины и придет к ним настоящая, шумная слава.

Максим Абалов без работы не сидел и не нуждался в раскрутке, рекламе и деньгах. Все это он имел давно и в весьма приличных количествах. По меркам этой страны, разумеется. Понятно, что славы и денег много не бывает. Как сказал один неглупый человек: «У денег есть лишь одно состояние — их всегда не хватает». К славе это тоже относится. Дима рассчитывал заинтересовать Абалова необычным сценарием. И обманулся.

Абалов пролистал сценарий лениво, не вчитываясь, спросил очень спокойно, без тени любопытства в голосе:

— Это «Гамлет»?

— Да, — улыбнулся Дима. — «Гамлет».

— Необычный.