Такова торпедная жизнь - Рудольф Гусев

Мир в аудитории был восстановлен. Надо также отметить, что Ковалев был фанатом электроторпед и, при случае, любил «проехать» по тепловикам за консерватизм:

— Держатся наши коллеги за фиумский хвост двумя руками. Если бы медики использовали их методику изложения устройства тепловых торпед для описания строения человеческого тела, это выглядело бы так: человек состоит из шляпы, костюма и ботинок. В шляпе находится голова…

Это, конечно, было его домашней заготовкой для покорения аудитории, которая сразу заулыбалась. Ковалев докладывал по новой методике. Сначала действие узла, потом мельчил его на детали.

Группа слушателей состояла из специалистов различных цехов арсенала, торпедного расчета специальной группы из мичманов, офицеров управления. Среди слушателей были знакомые нам Леша Ганичев, Аркаша Дергунов, Юра Глазков, Герман Лебедев, Петр Рыбаков, Толя Глебко, аккумуляторщики Толя Дениш, Коля Попов и другие. Возглавлял учебную группу капитан 3-го ранга Анатолий Кузнецов. Требования Бродского к процессу освоения новых образцов всем были хорошо известны. Десяток «убойных» вопросов занозами сидели в головах доверенных лиц, но команда задавать их еще не поступала. Все они уже не раз перелистали заводское описание торпеды и только из вежливости к «товарищам из центра» прикидывались сибирскими валеночками. На трибуне царил Леонид Ковалев:

— Не буду повторять неоспоримые преимущества электрических торпед над паровозообразными. Теперь мы делаем новый значительный шаг вперед. Электрическим торпедам с батареями разового действия не нужны будут ни вентиляция, ни подзаряд. Надежность этих торпед на порядок выше, чем у тепловых. В ближайшее время мы переведем все электрические торпеды на такие батареи… Завершаются работы по торпедам МГТ–1, СЭТ–40, СЭТ–53 М, Леонид Михайлович победоносно осматривал аудиторию, пока, наконец, опять не раздался голос с места:

— А каков срок содержания торпед САЭТ–60 на корабле?

— Срок содержания торпед на корабле три месяца.

— Понятно, значит, каждые три месяца нужно перевооружать корабли? А что мешает установить этот срок, скажем, в один год? Ведь она такая надежная и не требует никакого ухода на корабле.

Вопрос был не в бровь, а в глаз. К такому повороту Ковалев совершенно не был готов и стал переводить вопрос на Петра Золотарева, а тот на Олега Завьялова. Олег помолчал, пожал плечами и сказал, что он лично не видит причин ограничивать срок хранения:

— В торпеде нет узлов, ограничивающих срок хранения, а на батарею в ТЗ задан срок три месяца. Мы его выполнили.

— А зачем стоило огород городить, если срок содержания не увеличивался. Мы согласны и вентилировать, и подзаряжать. Нам важнее срок хранения увеличить. Торпеду приходится выгружать, перевозить и снова все готовить по новой. Нам бы годик-другой. — Народ зашептался и стал вспоминать другие вопросы.

А Ковалев мучительно искал приличный выход из сложившейся ситуации и, кажется, нашел:

— Такое значительное увеличение сроков хранения батарей с электролитом ставит много научных вопросов. Во-первых, мы не знаем, как поведет себя электролит в резиновых емкостях…

— Ну, эту задачу мы бы и здесь на флоте решили. Пожертвовали бы парой пачек резиновых изделий.

Аудитория заулыбалась, но Ковалев невозмутимо продолжил:

— Во-вторых, сложно обеспечить герметичность резиновых мешков с электролитом по стыку с крышкой вытеснительных баков. Проверять избыточным давлением это место нельзя — порвутся диафрагмы заливающих устройств. Здесь вся надежда на фенолфталеин. Ковалев достал из кармана коробку с белыми таблетками и начал рассказ об этом удивительном веществе, меняющем цвет в щелочной среде. Но увести аудиторию в область химии ему не удалось.

— А что делать, если батарея самопроизвольно задействовалась на корабле? Куда вставлять этот ваш фенолфталеин?

Вопросы посыпались как из рога изобилия:

— А зачем в торпеде контактор, он вроде не нужен? А кто пишет ТЗ на торпеды? Пусть послужат на флоте.

Триумфа у обучающих явно не получилось. А по вопросам безопасности эксплуатации батарей вообще полный провал. Анатолий Евгеньевич Кузнецов решил дать науке тайм-аут:

— Мы, конечно, осваивать торпеду начнем. Но выдавать ее на корабли рановато. Надо отработать документацию. Приготовим несколько торпед, заложим на опытовое хранение, понаблюдаем, подумаем. Я доложу сегодня ситуацию начальнику МТУ. И вы тоже подумайте, что нужно сделать по торпеде в первую очередь… А пока прервемся на обеденный перерыв…

Вечером Анатолий Евгеньевич Кузнецов терпеливо дождался, когда освободится начальник МТУ, и вошел к нему с докладом о казусах первого дня освоения новой торпеды:

— Наука и промышленность в нокауте, товарищ начальник. Некоторые вопросы они вообще впервые услышали.

— Но это же не главное в вашей работе. Главное — совместная с ними творческая работа и полезные для флота результаты. Вот, когда они рога в землю будут ставить, тогда нужен будет нокаут.

Бродский провел воспитательный цикл, но чувствовалось, что он был доволен:

— Ну, давайте поподробнее…

Кузнецов умел докладывать начальству приятные ему вещи. Он не торопился в изложении, и доклад затянулся.

— Значит, у них по безопасности эксплуатации батарей никаких толковых предложений кроме этого пургена, извиняюсь фенолфталеина, ничего не предусмотрено?

— И увеличение срока хранения свыше трех месяцев в ближайшее время не планировалось.

— Понятно. Нужно подготовить подробный доклад в Москву. Мы форсировать освоение торпеды САЭТ–60 не будем. Москва нас сейчас торопит с перекисной торпедой 53–61. Их и накопилось побольше. САЭТ–60 пока погоды не делает. Кстати, сколько серебра идет на одну батарею? Ну вот, видите. Не думаю, что они нас завалят этими торпедами. Тем более, что в плане производство торпед МГТ–1, СЭТ–40, СЭТ–53М, СЭТ–65 с батареями разового действия. Где они собираются серебро брать? Не ложки же будут собирать по стране и старинные ожерелья. Так что приготовьте и заложите на опытовое хранение несколько торпед. Думаю, что промышленность сейчас сама запросит «пардон». На освоении этой торпеды можно не одну диссертацию защитить. Даже если обеспечить содержание их на кораблях до одного года. А дальше что? Через два, три, пять лет. Работайте.

Никто не знает тонкостей переговорного процесса другой стороны — между Владивостоком, Москвой и Ленинградом, но уже через день-два начались научно-технические смычки. Составлялись перечни контрольных вопросов, проектов совместных решений, планов мероприятий. По вечерам сближались позиции, особенно, когда в Амурском заливе пошла корюшка и начался ее отлов. Все необходимые подручные средства, включая шлюпку и сетку, у электриков имелись, и процесс освоения приобрел взаимно-поучительный характер. Вяленая корюшка постепенно размягчила официоз и поспособствовала единству. Заложили несколько торпед на опытовое хранение, отработали инструкцию по приготовлению торпед, провели фактическое учение по ликвидации небольшого пожарчика при случайной заливке батареи, который осуществили совершенно непреднамеренно. Затем комиссия уехала, начали поступать торпеды со следами обговоренных доработок. Процесс совершенствования торпеды САЭТ–60 станет показательным в части совместной работы заводов, Минно-торпедного института и флота.