Надежный - Адалин Черно

Слабо киваю на его вопрос и иду дальше. Доктор разрешил прогулки по свежему воздуху, сказав, что это повлияет на мои воспоминания, что я смогу насладиться природой и отпустить себя.

Да, как же!

Мы гуляем уже, кажется, несколько часов, и вчера тоже бродили по территории. Мне только разрешили вставать после операции, и я с удовольствием осваиваю ходьбу заново.

Я все еще не могу понять, что испытываю к этому человеку. Мне чертовски недостаточно воспоминаний и из всего, что рассказал Даня следует только одно — я ушла потому что любила его, хотела быть рядом, но не могла, потому что он херово ко мне относился.

Интересно, он меня бил?

Я помню его другим. Он был молодым, но уверенным в себе мужчиной, знал, чего хочет в жизни и… он мне нравился. Я не любила мужа, но держалась за него, как за спасательный круг.

А Даня…

Он был для меня мальчишкой. И я знала, что не испорчу ему жизнь только из-за симпатии.

Видимо потом что-то изменилось. Щелкнуло в подсознании. И из нормальной девушки я стала стервой, решившей, что вправе нагрузить его своими проблемами.

— Дай руку, — слышу его голос почти рядом. — Я покажу тебе кое-что.

Я протягиваю ему руку, и он крепко переплетает наши пальцы. Ведет меня куда-то за пределы больницы и моему взору открывается небольшой фонтанчик с камешками внутри. Я оборачиваюсь и замечаю, что никого нет. Ни единой души. Вокруг — девственно чистая территория парка, деревья, кусты, аллейка. Но сейчас здесь пустынно, и я позволяю себе окунуться в эту тишину, намочить руки в фонтане и помечтать.

Вспышка боли на миг парализует мое тело. Я тут же хватаюсь за голову и первое, что понимаю — я вспомнила поцелуй. Наш с Даней. На празднике. То, как он прижал меня к стене, как… как мы целовались в темноте.

— Все в порядке? — слышу отдаленно его обеспокоенный тон и пытаюсь унять биение сердца, которое разошлось как скорый поезд.

Стучит, не желая останавливаться и качая кровь по телу.

Поворачиваюсь к нему и делаю то, что кажется в этот момент самым правильным. Обхватываю Даню за плечи и целую. Пытаюсь понять, реально ли то, что я вспоминал. Тот ли вкус у его губ.

Не знаю сколько проходит времени прежде чем мы прекращаем поцелуй и томно дышим в унисон, глядя друг другу в глаза.

— Я вспомнила поцелуй под Новый год, — тихо шепчу я.

— Правда? — Даня крепко обнимает меня за талию, жмет к себе и легонько гладит талию.

— Да. Захотела убедиться, что это реально, — признаюсь и тяну руку к его щеке.

— Реальней некуда.

Тихий шепот и снова поцелуй. На этот раз по его инициативе. Такой, каким я его помню: настойчивый, решительный, пьянящий сильнее крепкого алкоголя. Я вспоминаю момент за моментом, помню, как выбежала из комнаты с розовым румянцем и наткнулась на мужа.

Мне сложно поверить, что я сделала что-то подобное, но эти воспоминания реальны, потому что я чувствую его мягкие губы на своих, в нос ударяет запах духов и мужчины, которого сознание тут же подписывает — мой.

Это что-то нереальное, и я понимаю, что эта прогулка и то, что я отвлеклась действительно помогло вспомнить.

— Привези мне детей, — шепчу ему в губы.

— Правда?

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Я стерва. Чувствую себя дрянью, которая не хотела видеть своих малышек.

— Да, — киваю и подавляю желание расплакаться.

— Завтра, ладно? Я не успею их подготовить.

— Хорошо.

Я знаю, что он забрал малышек вместе с Мишкой к себе. С ними сейчас его мама и периодически приезжает Тамара Юрьевна — соседка, помогавшая мне, когда я уехала. Дети привязаны к ней и Даня говорит, что вместе с мамой они справляются на ура, а его к себе подпускают только Аня с Алей. Мишка, как оказалось, мой защитник и категорически не принимает Даню обратно, называя предателем.

Я не знаю, что говорила сыну, когда уезжала, как объясняла то, что Дани больше не будет в нашей жизни. Искренне надеюсь, что не говорила ему о предательстве и не забивала голову тем, чего не было на самом деле. Я, может, и сука, раз развернулась и ушла, но не могла сказать ребенку что-то подобное.

Мы возвращаемся на территорию больницы и бродим вокруг еще несколько часов.

Мне категорически не хочется обратно, но приходится возвращаться на процедуры. Я хочу домой и уже не раз спрашивала доктора когда смогу вернуться. Внятного ответа, увы, я так и не услышала. Он все что-то бормотал о восстановлении, о том, что мне нужны только положительные эмоции, правда, вчера говорил, что нужно вернуться в знакомое место. Там, мол, я вспомню все.

Перед входом Даня еще раз притягивает меня к себе и целует. Крепко обнимает и говорит, что теперь все наладится.

Я возвращаюсь в больницу с горящим взглядом, раскрасневшимися щеками и припухлыми губами. Доктор бросает на меня странные взгляды и ухмыляется, давая понять, что понимает причину моего состояния.

А я живу.

Впервые с дня, когда открыла глаза в больнице я живу и чувствую. Хочу увидеть детей и все вспомнить, узнать, каково это жить с любимым человеком, понять, куда я уехала, почему сделала именно так, почему ничего не сказала о детях.



Я собираю детей за рекордно короткие сроки. Аня с Алей еще слабо понимают, где их мама, куда она подевалась и почему не приходит. Мишка уже взрослый и ему пришлось объяснять причину отсутствия матери. Я спокойно поговорил с ним, обрисовал ситуацию, и сейчас он спокойно собирается на встречу, пытаясь скрыть нетерпение.

Я не говорил, что Лена забыла девочек. Ему ни к чему знать такие подробности, к тому же его-то она помнит.

Я волнуюсь.

Чертовски нервничаю, не зная, как она отреагирует. Как они будут себя чувствовать, что вообще произойдет в больнице. И чем ближе мы подъезжаем, тем паника все больше подкрадывается, хотя я, как бы, должен быть самым спокойным.

Беру малышек за ручки, прошу Мишку взять за руку Алю и веду их в больницу. Заходим в лифт и поднимаемся на третий этаж. Толкаю дверь в палату Лены и бесшумно захожу, хотя девочки тут же срываются и бегут к ее кровати с криком: