Чужая жизнь - Валерий Геннадьевич Шмаев

пора. Жара заколебала, под мундиром всё тело чешется, а помыться никак не удаётся.

Часовых было трое, и ходили они грамотно, но ветер скрадывал все звуки, и удалось зарезать всех троих. Смена караула у них в три часа, так что всё успею. К тому же полицаев, спасибо немцам, мне уже не резать. Анекдот про тёщу и пятачок, я надеюсь, все мои комсомольцы помнят. Я когда с ними этой грустной историей поделился, они ржали, как кони, около часа.

Прибив третьего часового у сельсовета и оттащив его за угол вместе со своими ранцами, я вернулся к машинам. На минирование двери почты и всех восьми грузовиков ушёл час с лишком, заодно и бензин разлил из шести канистр, щедро полив дорожки между машинами и открыв бензобаки.

Ветер тем временем разошёлся не на шутку. Блин! Как бы дождь не пошёл не вовремя, тогда вся работа насмарку. Нет, гауптштурмфюрер – это основное. Глянул на часы, мазнув фонарем, прикрытым брезентухой одной из машин. Два двадцать. Мало у меня осталось времени.

Со Степаном я уговорился так. Кто приходит раньше на берег, тот ищет маленькую лодку и дырявит большие баркасы. У меня времени нет. Надеюсь, Стёпка лодку найдёт. В другой раз так легко мы в посёлок не попадём.

Сам Степан в посёлок приплывёт. Плавать он умеет, это мы с ним заранее прояснили. Иначе до лодок он не доберётся. На краю деревни у воды все эти дни стоял секрет, поэтому Степан приплывёт прямо к колхозным баркасам.

Вот и дверь сельсовета. Новую дверь уже поставили. Закрыта. Сразу не проверил. Ну что ж? Придётся шуметь, иначе никак, но сначала привычная пакость. Дверь в сельсовет открывается вовнутрь. Достаю из сильно полегчавшего вещмешка последнюю растяжку. Обрезаю слишком длинный провод. Креплю гранату к двери и привязываю другой конец провода за один из столбов, держащих козырёк крыльца. Теперь разогнуть усики чеки – и к окну гауптштурмфюрера.

Короткая очередь выбила стёкла. Держи гостинец. Граната улетела в комнату. Взрыв последовал моментально – на этой немецкой гранате замедление одна секунда. Сельсовет тряхнуло, а меня чуть было не прибило взрывной волной. Перебежкой мимо входной двери. Едва было не забыл о натянутом проводе – перескочил через него в самый последний момент. Короткая очередь по окнам допросной и очередная граната туда же. Взрыв. Остатки стёкол, куски рам и пыль от штукатурки вылетели наружу.

Теперь надо уносить отсюда ноги. Подбегаю к правому углу здания, дёргаю последний провод, и под крайним грузовиком взрываются две «лимонки». Они расположены прямо под бензобаком, и площадь моментально освещается. Подхватываю ранцы, они связаны друг с другом, и их можно повесить на спину оба.

Эх! Опять мне корячиться с грузом. Тяжеловато. Но что делать? В лесу пшено с сахаром и тушёнкой не растёт, там вообще ничего вкусного, кроме ягод и грибов, не растёт. Утки с рыбой есть, но без гарнира нашу ораву мне не прокормить.

Огибаю сельсовет, проскакиваю проулком мимо сарая, в котором теперь нет пленников. Нет и часовых, это я ещё прошлой ночью проверил. Бегу дальше. На площади грохнуло ещё раз – огонь добрался до второй машины. Короткая улочка, слева через несколько домов – бывшая финская казарма, теперь там живут егеря в такой же форме, как и у меня. Здорово воняет пепелище склада. Ну, ничего. Попостятся. Говорят, полезно. А нет, пусть камрадами закусывают. Они, судя по запаху, пропитавшему все ближайшие улицы, как раз нормально прожарились.

Проскакиваю через двор, перепрыгиваю через невысокий забор и втыкаюсь прямо в невысокого немца, стоящего у деревенского туалета. Сообразить он ничего не успевает. Я готов к сшибке, а он – нет. С ходу резко толкаю немца рукояткой автомата под сердце, и его откидывает на дверь туалета. Приложился немецкий солдат не только телом, но и затылком. Автомат тут же бросаю себе под ноги.

Правой рукой выдёргиваю охотничий тесак, висящий у меня на груди, перехватываю его второй рукой и резко бью немца сверху в подключичную ямку. Навалившись всем телом, загоняю нож до рукояти и тут же выдергиваю. Тёмная кровь окрашивает белую нательную рубаху. Немец молча рушится на землю.

На автомате нагибаюсь и вытираю нож о рубашку убитого мной человека. Потом загоняю нож обратно в ножны, подхватываю с земли брошенный автомат и бегу дальше. Огород, забор повыше, который преодолеваю уже с трудом.

«Навешал на себя, дуболом, но продукты не брошу. Я лучше автомат выкину, но потом», – проскакивает шальная мысль.

Следующая улица. По улице метров шестьдесят до первого проулка, проулок и ещё одна улица. Немцев здесь нет, а взрывы и всё усиливающаяся пальба на площади и вокруг неё слышны хорошо. Зарево осветило небо. Заскакиваю во двор, сбросив темп, быстро иду мимо дома, опять огород, и вот уже видны тёмные туши баркасов. Перевести дух не успеваю, двойной стук по дереву, а затем тут же тройной. Торопливо стучу рукоятью ножа об автомат четыре раза. Фух. Стёпка здесь.

– Саша, сюда, – тут же слышу приглушённый голос своего напарника.

Молча, тяжело прохожу оставшиеся метры. Иду по мосткам и вижу покачивающуюся на воде небольшую лодку. Ну, слава богу! Эту малютку я вплавь отбуксирую! Но в этом нет необходимости. Стёпка уже на вёслах. Кладу автомат на деревянный помост, становлюсь на колени и снимаю ранцы. Как мешок с плеч скинул. Мешок и скинул, килограммов сорок точно есть. Передаю их Степану, и он перекидывает груз на нос лодки, там еще что-то лежит.

Всё. Гружусь в лодку и сажусь на кормовую банку. Ждал седалищным нервом деревянное сиденье, а уселся на что-то мягкое. Молодец напарник. Заботится о руководстве. Отталкиваемся руками, по пути прихватываю с причала автомат, и Степан вгрызается в воду вёслами. Только тут я перевожу дух и оглядываюсь назад.

Зарево приличное, суматошная стрельба утихает, но вторичные взрывы бензобаков, моих «лимонок» и боеприпасов, лежащих в грузовиках, ещё проскакивают. Зарево – это хорошо. Проще будет ориентироваться на воде.

Только сейчас оглядываю на чём сижу. Повоевал Степан. Два комплекта немецкой формы, камуфляж и сапоги на дне лодки, у меня в ногах – автомат без магазина и немецкий карабин с оптикой. Где этот хомяк всё это хозяйство нарыл? Только сейчас разглядел, что Стёпка одет и сухой.

– Ты где всё это взял? – спрашиваю. Интересно же.

– Где взял? Где взял? Купил! – между гребками отвечает моими словами напарник. – Не тебе же одному воевать. Кому рассказать, не поверят, а Ристо слюной изойдёт. Забрал у Ристо твой волшебный сапог и