Никто, кроме тебя - Эйприл Доусон

– Мы изменились. Она уже не та маленькая Грейс, которую нужно защищать. Она стала шикарной женщиной.

– И ты тут же решил соблазнить ее? Грейс не подходит для твоих обычных интрижек.

– Дэн, я прекрасно знаю это и уважаю ее, но для протокола, именно она первая поцеловала меня.

– Что?

– Ты удивлен?

Дэниел проводит рукой по волосам, а затем снова поворачивается ко мне.

– Ты и Грейс? Не могу поверить.

– Думаешь, я совершил подлость? Зачем тогда мне приходить к тебе?

– Пойдем на ринг, и сможешь выплеснуть свои эмоции.

– Нет, спасибо. Ты изобьешь меня до смерти из-за поцелуя с Грейс.

– В точку, но ты можешь защищаться.

– Ну уж нет. Я просто хочу поговорить. Уже несколько недель не могу думать ни о ком, кроме нее, я даже спать не могу. Пытался забыть о всех своих чувствах ради нашей дружбы, но это выше моих сил…

– Значит, она тебя здорово зацепила.

– Да, – вздохнув, отвечаю я, – и это длится на протяжении долгого времени…

Зайдя домой, замечаю жуткий беспорядок в квартире, словно тут взорвалась бомба. Быстро решаю сначала навести порядок, а потом заняться ужином. Через два часа квартира выглядит более-менее приличной, а на столе стоит картофельный гратен. Я рад, что съездил к Дэну в студию и все ему рассказал. Грейс слишком много значит для меня, и я боюсь все испортить.

Через час раздается звонок смартфона, и на дисплее высвечивается улыбающееся лицо Грейс.

– Привет. Ты уже в пути?

– Привет. К сожалению, я не смогу приехать.

– О. – У меня не получается скрыть разочарование в голосе.

– Мне очень жаль, но моя мама заболела. У отца сейчас постановка на Бродвее, и он каждый вечер там выступает, так что мне придется ехать к маме и ухаживать за ней.

– Да, понимаю. Я могу тебе как-то помочь?

– Мне помогает то, что у меня есть ты. Я с превеликим удовольствием приехала бы к тебе, но сейчас мне необходимо быть в Нью-Джерси.

– Пожалуйста, будь осторожней на дороге и сообщи, когда приедешь.

– Я как раз это и делаю.

– Грейс!

– Да?

– То, что было между нами… Ты должна знать, как сильно я хочу тебя, прямо до боли.

– Я тоже хочу тебя. Кажется, настало время позволить чувствам взять верх над разумом.

– Не могу дождаться, когда снова поцелую тебя.

– Я тоже, Зейн, – с нотками грусти шепчет Грейс.

Я приезжаю к маме и с ужасом замечаю, насколько ухудшилось ее состояние буквально за два часа. Она лежит на диване и стонет от боли при каждом своем движении, ее одежда и волосы мокрые от пота. Я немедленно звоню семейному врачу, лучшему другу отца, и прошу его приехать как можно скорее. Пока жду врача, хожу по гостиной как маятник и пытаюсь унять дрожь в руках, постоянно повторяя про себя: «Это не простая простуда, это какая-то инфекция».

Доктор Торн осмотрел маму и подтвердил мои опасения.

– Боюсь, что у нее инфлюэнца.

– То есть грипп?

– Да, именно это я имел в виду.

– Бог мой! – Я много читала об этой болезни. Это тяжелая разновидность гриппа, гораздо хуже простуды, потому что от этой инфекции можно умереть.

– Я выписал лекарства, которые она непременно должна принимать. Надеюсь, ей скоро станет лучше. Я посижу с ней, пока ты съездишь в аптеку.

– Большое спасибо, доктор Торн.

По дороге в аптеку звоню папе и рассказываю о мамином диагнозе. Отец сильно обеспокоен и собирается немедленно приехать. С большим трудом убеждаю его не приезжать, потому что дома с мамой останусь я.

– Пап, не переживай, я все время буду рядом с ней и помогу. Роуз перенесла все мои встречи, а скетчбук и графический планшет я взяла с собой, поэтому смогу работать и отсюда. Все будет хорошо.

– Мне так хочется быть рядом с ней. – Я слышу грусть в его словах.

– Знаю, папа, но я здесь, чтобы позаботиться о ней.

– Хорошо, моя дорогая, свяжусь с тобой позже. Береги себя и поцелуй от меня маму.

– Сделаю. Пока, пап.

Ближайшие несколько часов пролетели в заботе о маме: переодела ее в чистую пижаму, перестелила постель, принесла еще одно одеяло, приготовила чай с лимоном. От высокой температуры мама находилась в полусознательном состоянии, что-то лихорадочно бормотала или стонала от боли. Я сижу рядом с ней, держу за руку и время от времени даю выпить чай. Около полуночи приходит сообщение от Зейна.

Зейн прочитал мое сообщение, но ничего не ответил. Его молчание меня огорчило, в этот момент чувствовала себя такой одинокой… Я надеваю пижаму и ложусь на надувной матрас, который положила рядом с маминой кроватью. Закрываю глаза в надежде поспать, но вряд ли это удастся, и дело не только в заботе о маме, которая наконец-то смогла уснуть.

От поцелуев с Зейном до сих пор гудит голова. Совершенно не жалею о том, что сделала первый шаг, и даже горжусь собой, что смогла преодолеть свои комплексы и страхи. Мне безумно сильно хотелось прикоснуться к нему и поцеловать. Воспоминания о страстных и горячих прикосновениях Зейна заставляют меня снова покраснеть. Лежа на матрасе, представляю себе первую ночь с Зейном. Она должна быть особенной, незабываемой. Мне становится жарко – я почти физически ощущаю его мягкие губы. Вдруг телефон начинает вибрировать.

– Алло?

– Привет. Это я.

Услышав низкий голос Зейна, вздыхаю с облегчением.

– Извини, что отвечаю только сейчас.

– Без проблем. Я рада, что ты позвонил.

– Как дела? Тебе удалось немного отдохнуть?

– Нет, хотя я смертельно устала.

– Наверно, читаешь «Гордость и предубеждение», чтобы уснуть, не так ли?

Как мило, что он помнит. Я упомянула об этом пару недель назад в одном из наших разговоров.

– Я бы с радостью, но у меня нет с собой книги.

– Ерунда. Я буду читать тебе вслух, чтобы ты смогла уснуть.