Силы небесные - Елена Корджева

Дерк, конечно, заметил его смятение, но усугублять ситуацию не стал.

– Не расстраивайся, сынок. Опыт приходит с возрастом. Так вот, о камлании…

Наутро Карло объявил что-то вроде общего сбора.

Удивительно, но даже уборщики и кухонные работники, обычно стремящиеся потихонечку отсидеться где-то в сторонке, явились сегодня в полном составе. Вероятно, весть о том, что на базе появился шаман, обошла всех монголов.

Стефан вышел к присутствующим.

Ему казалось, что сегодня его глаза ничуть не менее красны, чем у пса шамана. Впрочем, даже если и так, то, пожалуй, удивляться нечему – они с Карло спорили битых полночи, если не больше. Да и то сказать, вы когда-нибудь пробовали убедить набожного католика – а Карло именно таковым и был – в необходимости провести языческий ритуал, который тот сразу же обозвал бесовским? В какой-то момент Стефан, что называется, шкурой почувствовал, как над ним сгущаются призраки великой инквизиции, а где-то на горизонте уже теплится костер, на котором Карло того и гляди сожжет его как еретика. И неважно, что на дворе двадцать первый век, неважно, что Карло и сам разговаривал с Еаном и Дерком. И даже проект отступал для него куда-то на дальний план при одном упоминании о шамане и камлании.

Боги, боги! Стефан припомнить не мог, а был ли в его жизни более сильный и принципиальный спор, к тому же теологический. Пожалуй, ничего подобного точно никогда не случалось. Удивительное дело, но спор удалось разрешить только при помощи Библии. Вдруг в памяти всплыл деревенский пастор. Стремясь удержать мальчишек в воскресной школе, он готов был часами рассказывать о библейских чудесах типа превращения воды в вино или умножения рыб и хлебов. Почему-то припомнилась история о том, как Иисус исцелил слепого и как долго фарисеи не верили, что чудо свершилось.

Вообще-то Стефан осознавал, что сказанное им весьма походило на шантаж. Но поскольку все остальные доводы силы до сих пор не имели, он отважился ступить на шаткие мостки из воспоминаний о тех самых проповедях и обозвал мечущего громы и молнии Карло фарисеем, утратившим веру в чудо.

От неожиданности тот замер, а Стефан, воспользовавшись моментом, принялся заколачивать последний гвоздь в крышку гроба раздора:

– Откуда ты знаешь, какие инструменты выбирает Господь? Ты, что ли, наделен властью решать, что есть чудо, а что таковым не является? Здесь, между прочим, живут вовсе не католики, а буддисты. Вот Он и прислал того, кто оказался поближе. Или у тебя есть иное объяснение тому, что в наши ворота сам постучался человек, умеющий разговаривать с духами?

В общем, Карло наконец сломался. И позволил довершить чудо до конца, даже если для этого надо провести странный ритуал, сильно попахивающий язычеством.

Неизвестно, спал ли он ночью, но сейчас он скромно стоял в сторонке, отдав Стефану сомнительную честь представить коллективу шамана, скромно сидящего в сторонке вместе со своим псом.

Вариантов было негусто, и Стефан обратился к публике.

Для начала он напомнил свою историю и то, как именно появились у него удивительные знания. А потом рассказал вчерашнюю историю о шамане. Разумеется, он не сомневался, что молва уже донесла весть о событии до каждого. Но он хотел передать сообщение в правильном ракурсе.

– Если вы еще не слышали, то мы говорили с ноёном Тендзином без переводчика. Но вы также знаете, что пока я не говорю по-монгольски. Как же нам это удалось? – спросите вы. Да просто. Мы понимаем друг друга, потому что можем слышать мысли. Он – потому что шаман. А я – потому что получил этот дар. Ноён Тендзин услышал о чуде и решил лично проверить, так ли это. А когда убедился, что мы можем общаться, спросил меня, в чем цель нашего проекта. Узнав правду, он решил внести свой вклад как шаман и хочет провести камлание, которое передаст каждому из вас часть моего дара. Вот ноён Тендзин. Помогите ему организовать все, что необходимо.

Как и следовало ожидать, для монголов все прошло безупречно. Какая-то часть мужчин немедленно вышла во двор готовить костер. Но с европейцами дело пошло не так гладко.

– Ты что, рехнулся? – Это Микаэль пробился сквозь толпу и тихонько, сквозь зубы прошипел Стефану в ухо.

– Нет, конечно. – Стефан постарался сохранять самообладание. После бессонной ночи получалось с трудом. – Он настоящий шаман, я проверил.

– И ты хочешь, чтобы я поверил, будто пляски с бубном у костра – это то, что поможет нам построить корабль по неземным технологиям? Ты хочешь, чтобы я поверил, что это новый Моисей со скрижалями?

«Ах, да. Микаэль же еврей. У них тоже все непросто».

Стефан обреченно вздохнул, приготовившись убеждать. Но собеседник отчего-то не стремился к спору. Проследив за его взглядом, Стефан обнаружил, что пес шамана, как бишь его, Суудар, почему-то больше не лежит в углу, а стоит рядом, глядя своими красными глазами прямо в черные как смоль зрачки Микаэля. Судя по всему, у пса дар убеждения оказался сильнее, чем у Стефана, ибо Микаэль обреченно махнул рукой и потянулся за шубой, чтобы идти во двор.

От костра в ночное небо летели искры. Но в отличие от звезд, неподвижно и холодно мерцавших в холодном зимнем небе, они стремительно взлетали ввысь, хаотично перемещаясь над гудящим пламенем и меняя цвет от бледно-золотистого до тускло-красного, прежде чем исчезнуть навсегда. «Насколько короток цикл жизни каждой искры по сравнению с вечными звездами, настолько сложен и непредсказуем ее полет», – рокотал бубен. И широко-широко на всю степь вторил мелодии гортанный голос шамана, уводя за собой каждого, распахнувшего душу древней мелодии.

Наваждение окончилось.

Костер еще тлел, временами рассыпая по поверхности стайку искр, мчащихся навстречу судьбе. Голос затих, оставив после себя глухой шепот бубна, рассыпающего по степи искры угасающей мелодии. Люди постепенно возвращались на землю оттуда, куда вознес их обряд. Вскоре у костра остались лишь двое – шаман с бубном, время от времени шептавшим вечную песню, и большой черный пес, чьи глаза отливали красным, а желтые пятна над ними загадочно мерцали во тьме.

– Невероятно! Как он это делал? – Еан выплеснул вопрос в воздух, вряд ли надеясь на ответ.

– Ты прав, сынок, это более чем невероятно. Этот человек умудрился сделать невозможное, причем так виртуозно, что если бы я сам не был тому свидетелем, то ни за что бы не поверил, что на этой планете возможно подобное. Но ты посмотри на результат! Видишь?

Еан направил восприятия вовне, стараясь прикоснуться к другим членам экспедиции, и ахнул: практически каждый из них вступил в контакт с одним из землян. Технически все было более чем объяснимо: земляне, подпавшие под очарование высокой эстетики, когда сама вечность, казалось, заглядывала в душу, распахнулись навстречу ей. Члены же космического десанта, также испытавшие на себе невыразимое обаяние музыки, неосознанно устремились на поиски того, что, обладая органами чувств, позволит им ощутить происходящее еще более глубоко. Тела, оставленные без присмотра, резонировали в такт музыке, облегчая задачу найти такое тело, чьи колебания наиболее полно раскрывали обряд. Каждый землянин, вернувшийся после обряда в свое тело, ощутил, что рядом с ним появился некто новый, неизвестный доселе, но достаточно дружественный, разделивший с ним радость полета к звездам. Эстетика объединяла, и тот, кто вместе с тобой разделил вдохновение полета, не мог быть врагом.