Навсегда в моём сердце - Егор Селявин

радость. Все, что я поняла из Дашиного разговора, — это то, что она «наконец-то нашла своего “личного ангела”»!

Татьяна убрала руки с руля, размяла кисти, сжимая и разжимая кулаки. Оценивающе посмотрела на меня, возможно, примеряя на меня образ ангела. Улыбнулась.

Морось закончилась. Чайки дружно взмыли вверх, как будто тоже решили размяться.

Я ни разу не перебил женщину, не задал ни одного вопроса. Мне казалось, что я смотрю фильм, созданный по рассказу «тети Тани» о жизни любимой племянницы. После недолгой паузы Татьяна продолжила:

— Я не знала, радоваться этому или нет! Ведь за время, прожитое у меня, она ни разу не вспомнила о прошлой жизни в Томске! Ни об ангелах, ни о бывших друзьях… Я сперва испугалась, но потом, слыша ее счастливый голос, успокоилась. Возможно, она встретила молодого человека, которого полюбила? Она даже имя назвала — Егор. Может, он станет для нее ангелом? Но… Но в субботу все пошло наперекосяк! Егор, я знала эту дорогу до дома и не раз по ней ездила! Почему я решила остановиться возле тебя? Почему, Егор?!

Мне осталось только пожать плечами. Я и сам был не очень доволен результатом прошлой поездки.

— Дело в том, что Даша, после того как ты увидел ее с Сашей… Да, Егор, с Сашей, это я решила, что он Егор! Так вот, Даша подумала, что ее «личный ангел» пришел к выводу, что все в порядке, что теперь ее можно оставить. А сейчас с Дашуткой произошло то, о чем рассказывал Володя! Это очень страшно! Одно дело, когда тебе рассказывают об этом по телефону, и совсем другое, когда ты видишь это сам! Боже, что у нее случилось с глазами? С лицом? Вселенский холод и пустота в глазах, аж до озноба! И лицо… Нет, оно осталось прежним, таким же милым, но… Мне показалось, что оно стало симметричным! Понимаешь, Егор? Неестественно симметричным. Мне трудно это передать словами, но… Поверь мне, Егор, так у живых людей не бывает! В общем, она опять ушла в себя. Я боюсь теперь, что мне позвонит брат. Господи, что я ему скажу?

Татьяна всхлипнула, промокнула платочком слезы, навернувшиеся на глаза. Тяжело вздохнула.

— Единственное, что я узнала, — у вас была назначена на сегодня встреча. На берегу. Я с утра мотаюсь по побережью в поисках тебя. А теперь сам решай, все ли у нее в порядке?

Я молчал. Не знаю почему, но мне было стыдно смотреть в глаза сидящей рядом женщине, как будто я был главной причиной всех бед, свалившихся на голову девушки и ее тети.

Чайки разлетелись по своим делам. Лишь одна из них, возможно, та, которая не хотела присоединиться к своим сородичам, ходила по берегу. Она появлялась то справа, то слева от машины. Мне это напомнило поведение Даши, когда она ходила вокруг меня по пирсу, незаметно сокращая между нами расстояние.

Возможно, Татьяна по-своему восприняла мое молчание:

— Извини, Егор, зря я это все… Только время у тебя отняла. Наверно, мне надо было выговориться. Думала, полегчает.

Она решительно включила зажигание:

— Куда тебя подвезти?

— Домой.

Татьяна вопросительно смотрела на меня, ожидая уточнения.

— Я не помню адрес, знаю только, что там пансионат «Экспресс» рядом.

У меня были варианты? Наверно, да. Но чувство вины, неосознанно охватившее меня, другого ответа не подсказывало. Скажу больше: я все равно пошел бы к ней. Сперва по берегу, через ручей, потом по старой лестнице, постоял бы на том месте, где она пыталась дотянуться до ветки какого-то кустарника, обязательно посидел бы на скамейке… Может, мне удалось бы понять, о чем она тогда думала? Что пыталась рассмотреть там, в небе? О чем мечтала? Что ни говори, но была какая-то незримая нить, связывающая нас!

— Спасибо, Егор! Может, у тебя что получится… Ты не представляешь, что мне пришлось пережить за эти два дня.

Татьяна прибавила газу. Ее глаза ожили, движения рук стали уверенными:

— Представляю, как она обрадуется! — женщина улыбнулась. Первый раз за сегодня.

— Ох ты ж! — Татьяна резко притормозила перед белкой, перебегающей дорогу. — Ты посмотри-ка, разбегались! У нас возле дома дуб растет, так там одна белка постоянно крутится. Я мужа попросила, чтобы он кормушку сделал. Теперь там уже трое пушистиков бегают!

Через пару минут мы подъехали к уже знакомому мне дому. Ворота во двор были открыты: видимо, хозяйка в расстроенных чувствах забыла их закрыть. Сама же она на это никак не отреагировала, уверенно въехав во двор.

Мы вышли из машины. Двор еще не был благоустроен: в центре лежало десятка два штабелированных брусьев и доски, накрытые сверху брезентом. Чуть поодаль находилось несколько листов гофрированного железа. Строительный мусор был собран у противоположной от ворот стороны забора. Ни огорода, ни клумб, ни каких-либо садовых насаждений не было. Только небольшая площадка у дома, используемая для стоянки машин.

Татьяна достала из бардачка ключи от дома и подошла к двери:

— Заходи, Егор. Только не пугайся: не все прибрано и расставлено. Все впопыхах делалось.

Хозяйка открыла дверь и вошла. Меня же охватила оторопь. Что я сейчас увижу? Сидящую на табуретке посреди пустого зала девушку со смиренно сложенными на коленях руками, всклокоченными волосами и безумными, смотрящими в пустоту черными глазами? И всему этому виной буду я? Не справившийся с заданием «личный ангел»? Я несмело шагнул через порог.

Хозяйка, на шаг опережая меня, заскочила в ванную, быстро сняла с полотенцесушителя какие-то вещи, потом так же быстро прошла в зал. Я снял кроссовки в небольшой прихожей и, зайдя в ванную, ополоснул лицо холодной водой. Если честно — я тянул время. Мне было страшно.

Подходя к дверному проему зала, услышал мягкий, вкрадчивый полушепот Татьяны:

— Дашенька, ты спишь? Просыпайся, солнышко, у нас гости.

Выдержав небольшую паузу, я вошел в комнату. Мне сразу бросился в глаза диван, стоящий под окном у стены напротив входа. На диване спала или просто лежала Даша, свернувшись калачиком, лицом к спинке дивана. Она была накрыта тонким пледом. Не закрытыми оставались лишь часть голеней и стопы. Лица девушки не было видно за волосами. Татьяна попыталась разбудить племянницу, тихонько трогая за плечо.

— Не надо, пусть спит, — я шепотом остановил женщину.

Хозяйка согласно кивнула. Она рассматривала племянницу, расстроенно качая головой, прикрыв рот ладонью. Затем глубоко вздохнула и указала рукой на два кресла и журнальный столик, стоящие у стены с противоположной стороны от дивана. Мы сели. Татьяна какое-то время наблюдала за спящей девушкой, потом, повернувшись ко мне, предложила:

— А знаешь что,