Очень большие деньги - Алексей Макеев

– Хрен с вами, начальники! Ваша взяла! Только прошу принять во внимание – что за дрянь у меня хранилась, понятия не имею. Даже и не заглядывал никогда. Просили спрятать – спрятал. Попросили отдать – отдал. Больше ни в чем не виновен.

Гуров оглянулся по сторонам. Гостиная уже была полна народу – здесь были оба задержанных и все оперативники, за исключением Шестакова. Кроме того, Володин привел из квартиры напротив пожилых супругов, которые должны были исполнить роль понятых. Петровский держал в руке тяжелый чемодан «сантехников». Гуров поманил его и указал на стол.

– Положи сюда! – распорядился он. – Сейчас произведем вскрытие. Граждане, вы узнаете этих джентльменов?

Пожилые супруги со страхом уставились на хмурых здоровенных парней в наручниках. Потом мужчина осторожно сказал:

– Ну да, вот только что заходили… Сказали, из жилищной конторы, с профилактикой. Пробежались быстренько по санузлу, по кухне, попрощались и ушли. А что случилось-то? Неужели бандиты?

«Сантехник» с густым голосом укоризненно посмотрел на него и презрительно пробасил:

– Ты, батя, говори, да не заговаривайся! Какие мы тебе бандиты? Тебя хоть пальцем кто тронул? Что ж ты мелешь?

Мужчина смутился и отступил за Гурова.

– Нет, вообще-то вели себя культурно, претензий у нас не имеется… – пробормотал он.

– Дело не в претензиях, товарищи, – сказал Гуров. – Вы подтверждаете, что эти граждане были у вас с этим чемоданчиком?

– Ладно, не томи, полковник! – грубо сказал все тот же задержанный. – Были. Наш чемодан. А что в нем – не знаем. Нам приказали – забрать у этого хрена пакет. Мы и забрали.

– Кто приказал?

– Ну, это не тот вопрос, – буркнул «сантехник». – Забыл я что-то. Ты гляди, что в чемодане. Может, и базар-то не из чего разводить.

– Открывай, Петровский! – скомандовал Гуров.

Петровский отомкнул крышку. Внутри чемодана не было никаких инструментов. Там лежал объемистый пакет, запаянный в толстый полиэтилен зеленого цвета с серебристым отливом.

– Подарок на Рождество, – сказал Крячко.

– Вспарывай! – приказал Гуров.

Петровский достал из кармана складной нож и разрезал пластиковую оболочку. Под ней, завернутые в плотную бумагу, обнаружились небольшой пузатый кейс необычного вида, перехваченные резиновым кольцом документы, пачка денег, два пакета с белым порошком и коробка, в которой в специальных углублениях лежал длинноствольный пистолет с глушителем. Гуров поднял голову и в упор посмотрел на «сантехника».

– А говоришь, не бандиты! – сказал он.

Сзади тихо подошел Крячко и отвел Гурова в сторону.

– Лева! Я сейчас его телефон проверил, – негромко сказал он. – Знаешь, куда он только что звонил? Он Чемодану в офис звонил! Так что тот наверняка уже в курсе последних событий.

К югу от поселка, где берег был скалистый, имелось укромное место, куда редко кто забредал – никому не интересно сбивать обувь об острые камни. Да и вообще там нечего было делать нормальному человеку – ни порыбачить, ни искупаться толком. Влюбленные тоже туда не ходили, слишком там было жестко и неуютно. В этой расщелине, выходящей к морю, и договорились встретиться Глумов и Степанков.

Прошли сутки после того, как Степанков появился в поселке. Он не стал здесь останавливаться и на ночь вернулся в город, который находился в пятидесяти километрах. Они решили, что им не стоит встречаться на виду у всех, и Глумов объяснил, как найти место, где их никто не увидит.

Ночью Глумов спал вполглаза. Он не верил Степанкову. Однажды тот уже пытался его подставить, и глупо было бы надеяться, что в нем проснется совесть. Да и какая ему выгода помогать Глумову? Это же все равно что самому совать голову в петлю. Чемодан не простит измены. При любом раскладе Степанков будет держаться своих. Возможно, он не слишком комфортно себя чувствует, заманивая Глумова в ловушку, но уж лучше чувствовать себя подлецом, чем вообще ничего не чувствовать, валяясь где-нибудь на городской свалке с пулей в башке. Глумов не осуждал Степанкова – жизнь диктует свои законы, и благородству в ней нет места. Но покорно идти на убой Глумов тоже не собирался.

По идее, он мог бы попробовать уехать, но это был не самый удачный вариант. Его выследили и далеко уйти не дадут. Да и самому ему надоело уже бегать. Он решил разобраться с Бабалу и Бугаем – значит, нужно довести дело до конца. Еще неизвестно, кто кого. Бабалу опасен, но он в чужой стране, Бугай – тупица. Степанков – тертый калач, но ему не слишком-то хочется на старости лет влезать в чужие разборки. Он, скорее всего, будет стараться сделать так, чтобы Глумов скрылся. Это единственный положительный вариант, который мог иметь право на существование. Степанков будет ему помогать, но не из-за огромной любви к нему, а просто чтобы лишний раз не пачкать руки в крови. Для Чемодана Бабалу и Бугай сейчас гораздо опаснее Глумова. Он уже, наверное, сто раз раскаялся, что связался с этими обезьянами. Милиция, наверное, уже дышит ему в затылок. Но ему заплатили большие деньги. Отдавать их жалко, поэтому ему нужно поскорее избавиться от опасных свидетелей. Глумова он, конечно, тоже хочет прикончить, но во вторую очередь.

Обдумав все это, Глумов пришел к выводу, что до определенного момента ему не следует чрезмерно опасаться Степанкова. Их главная задумка – сделать так, чтобы Бабалу и Бугая прикончили менты, – похожа на правду. Такой выход был бы для Чемодана максимально удобным. Он бы тогда умывал руки. Если бы гости из далекой страны умолкли навеки, ментам нечего было бы предъявить Чемодану. Наверняка Степанков заряжен именно на это – в первую очередь избавиться от «друзей». Про тайные его мысли Глумов не знал, но надеялся ухватить какой-нибудь намек в разговоре.

На место встречи он пришел на полчаса раньше, чем договорились. Море было темным и неприветливым. До самого горизонта тянулись по небу серые растрепанные тучи. Ни единого человека на берегу, ни одной лодки в заливе. Глумов занял удобную для наблюдения позицию и стал ждать. Рукоятка пистолета в кармане была согрета теплом его ладони. Он был готов к чему угодно.

Ровно через полчаса где-то в отдалении прошумел автомобильный мотор, а через некоторое время из-за камней появилась грузная фигура Степанкова. Он двигался осторожно, неуклюже, то и дело спотыкаясь. По сторонам почти не смотрел, но Глумова заметил и махнул издали рукой. Глумов не ответил, а еще раз внимательно окинул взглядом окрестности. Но, похоже, Степанков действительно был один.

– Ну, брат, выбрал ты местечко! – с упреком сказал он, когда добрался до места, где стоял Глумов. – Все пятки посшибаешь! Я ведь уже немолодой, чтобы козлом по горам скакать!

– Ничего, жирок растрясти – для здоровья полезно, – ответил Глумов. – Ну что у тебя нового?

– Отзвонился вчера Чемодану, – вытирая со щек и со лба пот, сказал Степанков. – Сказал, что нашел тебя.