Изгнание Раи - Татьяна Тронина

Олег приехал следом, с ужасом наблюдал за действиями Ангелины. А она ничего не боялась, она собиралась уходить всерьез. Если Олег никак не отреагирует на подлости бывшей женушки – значит, все, надо куда подальше от этого Олега. Ненадежный товарищ.

Она вообще ничего никогда не боялась.

Ни когда лежала на матах и плакала в ожидании директрисы (а вдруг та не поверит? Вдруг поймет, что Ангелина придумала про Басюка, тот же ей обещал двойку в году влепить, все об этом знают, легко догадаться, что это, возможно, месть с ее стороны), ни когда Ангелина вертелась в переворачивающейся машине. Ну, попали в аварию, что теперь… Ни потом Ангелина не боялась, когда пришла к матери Надюхи и попросила ту об услуге. Всегда же можно вывернуться и соврать. Главное, вести себя при этом убедительно. Тетя Генриетта откажет? Ну и что. Полно других врачей. Тетя Генриетта просто привычней как-то, всегда готова помочь… Тут мать школьной подруги вполне могла осудить Ангелину за аборт, но нет же, не осудила, помогла.

И мертвых Ангелина тоже не боялась. Того света нет. А значит, нет смысла ходить на могилу к Никите. Олегу же Ангелина сказала, что ее совесть мучает – за то, что так быстро сошлась с ним после смерти мужа. Сказала, что сейчас не готова идти на могилу. Иначе упадет в обморок, заболеет и не исключено, что сама помрет. И Олег ведь, умный мужчина, поверил и даже сам на кладбище перестал рваться, вроде как этим взял часть вины на себя… Чувствовал, что виноват перед Никитой.

…Олег не выдержал. Когда Ангелина, несмотря на его мольбы и уговоры, уже упаковала чемодан и потащила его к двери, другой рукой ведя за собой ревущую, ничего не понимающую Серафиму, он сказал:

– Ну как еще мне доказать, что я люблю тебя, люблю больше жизни? Ты же знаешь, я не верю Раисе, я никому не верю, только тебе… Мне ничего для тебя не жалко! Ты помнишь, я же на тебя часть бизнеса переписал…

– Я тебе эти двадцать пять процентов верну, – печально улыбнулась Ангелина. – Не надо. Все равно, ты видишь, из меня пока никакущий компаньон. Мы с Серафимой лишь гиря на твоей ноге.

– Зайка!

– Договорись с твоим юристом, хоть завтра все переоформим. Мне ни-че-го не надо.

– Ты мне не веришь? Зайка, ты же самое лучшее, что было в моей жизни… И Серафима мне как родная. Мне ничего для вас двоих не жалко.

– Прости, милый. Не хочу тебя обременять.

– Господи, да что ж мне делать… Я на колени встану…

– Ну, это легко, – с печальной иронией произнесла она.

– Зайка, я на тебя весь бизнес перепишу, хочешь? – вдруг озарило Олега. – Я отдам тебе свои пятьдесят процентов.

– И зачем? Я же не справлюсь с бизнесом.

– Я буду руководить, управлять, направлять, распоряжаться всем, а ты станешь единственной владелицей. Послушай, мы же с тобой навсегда. Я никого не любил…

Ангелина еще немного покапризничала, а потом неохотно согласилась. Очень неохотно. Так неохотно, что Олег на следующий день подготовил все бумаги, поднял на уши всех своих юристов… но он сделал так, чтобы Ангелина больше не сомневалась в его любви.

И теперь она владела всем бизнесом. Все сто процентов – она одна.

Порадовало ли это Ангелину?

Ну так, средне. Дохода от сети продуктовых магазинов было вовсе немного на самом деле. Это же не нефтяной бизнес, не фармкомпания… Хлопот выше крыши.

Да и хитрый был Олег, если подумать, знал ведь, что Ангелина без него, без его помощи все равно никуда не денется… Он не доказывал ей свою любовь, он привязывал ее к себе. Так чего радоваться?

Через несколько дней внезапно прилетел из Милана Лев.

Олег хотел пригласить его к себе домой, втроем помянуть Никиту, но Ангелина выразила недовольство: уж лучше встречайтесь где-нибудь в ресторане, ни к чему эти хлопоты в доме, тем более у нее, Ангелины, постоянной помощницы по хозяйству нет. Та женщина, что приходит два раза в неделю для уборки, готовить не умеет, для приема гостей она не годится. А она, Ангелина, не прислуга двум мужикам.

Олег горячо согласился со своей возлюбленной, договорился встретиться со Львом на нейтральной территории. Вернулся – немного пьяный, усталый.

– Лева предлагает еще встретиться, втроем. Мало нас осталось. Ты как? Серафиму оставим няньке, сходим куда-нибудь…

– Нет-нет, без меня, не могу видеть людей. Не могу слушать кого-то, говорить… Кроме тебя, конечно. Все мне тошно, Олежка… Встречайся с Левушкой сам.

На третий день в дверь позвонили.

– Кто там? – спросила Ангелина в переговорное устройство.

– Это я. Открывай.

Ангелина обреченно вздохнула и нажала на кнопку. Через пару минут в квартиру вошел Лев.

– Одна?

– Да. Олег поехал к поставщикам, Нина Филипповна повела Симу в театр. Нине Филипповне сделали операцию, она теперь скачет как конь.

– А я знаю. Я все знаю. Кто где. Потому и пришел. Гадкая девочка. Скрывается она от меня. Ну что же ты… – Он обнял ее, прижал к себе.

– Пусти. Больно. И ты опять воняешь.

– Чем я воняю? – изумился Лев.

– Какой-то дрянью. Будто ты три дня на вокзале ночевал.

– Дурочка, – ласково произнес он. – Давай прямо сейчас, а… по-быстрому.

– Отстань от меня! – с ненавистью произнесла она. – Скотина. Ты отказался от меня, ну и пошел ты.

– Я не отказывался от тебя.

– Ты всегда от меня отказывался. И тогда, четыре года назад, и этой весной… Но ничего, как видишь, я могу и без тебя прожить.

– Когда Сима придет?

– Для тебя – никогда.

– Ну хоть фото ее покажи… – мрачно взмолился Лев. Ангелина достала из кармана халатика телефон, принялась показывать фото и видео с дочерью. Потом он произнес сипло: – Какая, а…

– Я всегда говорила, Сима – твоя копия.

– Поехали со мной. Ты и Сима.

– Куда?!

– В Милан, куда.

– И где ты раньше был?

– Раньше ты ждала ребенка от Никиты. Я не мог. Ну вот не мог и все тут. А позавчера Олег признался, что ты потеряла ребенка.

– И что?

– Мне очень, очень жаль. Это ведь ребенок Никиты.

– Ну да, – сквозь зубы произнесла Ангелина. – Я так хотела, чтобы он родился. Это память о нем. Его частичка осталась бы в этом мире. Но, видимо, та авария дала знать о себе.

– Ужасно, – вздохнул Лев и своей тяжелой, заскорузлой ладонью потрепал ее по голове. – Но ты теперь свободна. Я готов взять тебя с собой.

– Да пошел ты, – отмахнулась Ангелина.

– Я ее отец. Сима должна жить со своим отцом. Со мной то есть. Я ее люблю, ты знаешь. И других детей у меня нет.