Подставной киллер - Алексей Макеев

– Так-то оно так, – покачал головой Гуров. – Но вот что меня смущает. Эта девчонка появилась тут совсем недавно, интересовалась Дудкиным, а потом, когда тот влип в историю, захотела увидеть нас, и тут же влипла сама. Когда же у нашего сержанта успело зародиться это сильное светлое чувство? Или у Гали, которая хочет зваться Глорией, уже имеется опыт общения со здешней милицией? Или дело вообще не в любви, и сержанту Алексею нужно от девчонки что-то другое?

– Такой вариант тоже не стоит исключать, – важно сказал Крячко. – Но пока мы можем об этом только гадать. Нужно освобождать девчонку. Кстати, откуда она могла знать про нас?

– Только от Плескалова, – заявил Гуров. – Не думаю, что информацию ей предоставила милиция. Но телефон Плескалова она могла получить только от Дудкина. Значит…

– А это значит, Лева, что капитан Панин тоже об этом подумал, – с досадой сказал Крячко. – И хрен выпустит девушку из своих лап. Придется приложить все силы, чтобы отбить ее. А выход может быть только один – перекрыть кислород самому Панину. И это единственный наш шанс. Мы не должны дрогнуть.

– Ладно, посмотрим, – сказал Гуров, хмурясь. – А вообще прежде всего мы не должны серьезно ошибаться, Стас. И действовать осмотрительно. Убеждение прежде всего.

– Ага, убеждение, – поддакнул Крячко. – Тут весь вопрос, кого чем убеждать. Одного и припугнуть достаточно, а другому…

– Все, кончай трепаться! – строго сказал Гуров, останавливаясь около ворот дома. – Соберись и будь внимателен. Капитан Панин – фигура в этом городе не из последних.

– Я очень внимателен, – ответил Крячко, указывая на белую с синей полосой машину, стоящую напротив ворот. – Я, например, вижу, что капитан Панин использует служебный транспорт в личных целях. На первый взгляд чепуха, но падение всегда начинается с мелочей. Наш долг предостеречь товарища.

– Ну-ну, – сказал Гуров и нажал на кнопку звонка, укрепленную на воротах.

В глубине двора раздался мелодичный сигнал, затем хриплый собачий лай, и минуты через две к оперативникам вышла женщина – судя по всему, жена Панина. Как это часто бывает среди супругов, долго живущих вместе, она даже была чем-то на мужа похожа – такая же худая, усталая и озабоченная, с продолговатым некрасивым лицом.

– Здравствуйте, – сказал Гуров. – А мы к вашему мужу.

– Он обедает, – неприветливо ответила женщина. – Может, зайдете попозже? Не любит он, когда отвлекают.

– Да кто же любит? – понимающе сказал Крячко. – Я сам, если обедаю, – ко мне лучше не подходи. Но тут дело неотложное. Скажите, что ЧП у него на работе.

– Ну, не ЧП, – поправил его Гуров. – Но служебная необходимость. Скажите, что из краевой прокуратуры его спрашивают.

На лице женщины ничего не отразилось – судя по всему, муж был для нее конечной инстанцией. Никакие прокуратуры и службы не могли сравниться с такой величиной.

– Я спрошу, – безо всякого интереса сказала она. – Только…

Договорить она не успела. В глубине двора, на крыльце дома, вдруг появился сам хозяин – с закатанными рукавами и в расстегнутой на груди рубахе. Он был зол и не скрывал этого:

– Я тебя долго еще буду ждать? С кем ты там опять копаешься, корова?

На лице женщины отразилось смятение, и, кажется, она тут же начисто забыла о самом существовании Крячко и Гурова. Она метнулась назад, намереваясь захлопнуть ворота перед самым их носом. Если бы Крячко не успел подставить ногу, так бы непременно и случилось. Но тут наконец Панин их заметил.

– Что за черт? – довольно громко пробормотал он, пристально всматриваясь в незнакомые фигуры у ворот. – Кого это там черт принес? Какого черта?.. – Он спустился с крыльца и, отодвинув в сторону спешившую навстречу жену, пошел к воротам.

Воспользовавшись тем, что рубеж обороны никто уже не охраняет, Гуров и Крячко без колебаний проникли во двор. Теперь Панин несомненно их узнал, но никакого узнавания на лице его при этом не отразилось – наоборот, было видно, что ему очень хочется вышвырнуть их обоих за порог.

– Вы вот, капитан, всуе черта поминаете, – с улыбкой сказал Гуров. – А ведь черт, он все время где-то поблизости бродит. Не боитесь, что явится – на зов-то?

– Уже, кажется, явился, – буркнул на ходу Панин и тут же, обернувшись, зло крикнул жене: – Пошла в дом! Слышала, что сказал? И подогрей там – холодное жрать не буду!

Взгляд его задержался на секунду на собачьей конуре, откуда, топорща шкуру, выглядывал волкодав на толстой цепи. Похоже, Панин пожалел, что заблаговременно не выпустил пса на свободу.

– Суров ты, брат Панин! – заметил Крячко. – Жену в черном теле держишь. Девчонку из Москвы – ту вообще в темницу бросил. Просто победитель великанов какой-то!

– Не понял, в чем проблема-то? – неприязненно сказал Панин, останавливаясь в двух шагах напротив. – Что с женой не так живу или что службу неправильно справляю?

– В тебе проблема, Панин, в тебе, – нехорошо улыбаясь, ответил Крячко. – Морду мою видишь? Тебе спасибо надо сказать. Вот я и пришел – сказать спасибо.

Панин начинал заметно нервничать, однако изо всех старался не показывать этого.

– Все равно не понял, – с вызовом произнес он. – При чем тут я? И вообще, по всем вопросам приходите в управление. Кстати, мне нужно задать вам несколько вопросов…

– Вопросы мы будем задавать, капитан, – спокойно сказал Гуров. – Давай-ка, проводи нас в дом!

Худое лицо Панина слегка побледнело, однако ответил он не дрогнувшим голосом:

– Я извиняюсь, товарищ полковник, но я у вас вроде не в подчинении. А учитывая неоднозначные обстоятельства вашего пребывания в нашем городе…

– Да уж, обстоятельства хуже не придумаешь, капитан! – покачал головой Гуров. – Только что это за постановка вопроса – вашего-нашего?.. Мы к вам, между прочим, не из Австралии прибыли, а из столицы нашей с вами родины, капитан. С документами нашими вы ознакомлены. А вам, кстати, не приходило в голову, что мы сюда прибыли не просто так, а с некоей миссией? Про службу собственной безопасности наслышаны? Лично у меня такое впечатление, что в вашем городе даже о законе не все знают.

Видимо, Панин все-таки был наслышан про службу собственной безопасности, потому что настроение у него испортилось окончательно. Сейчас он выглядел растерянным и до крайности озабоченным. И похоже, у него совсем пропал аппетит.

– Не понимаю, чего вы от меня хотите? – почти с надрывом сказал он. – Есть начальство. С ним и разбирайтесь, если у вас миссия. Только сдается мне, блефуете вы, товарищ полковник. Нет у вас никаких полномочий.

Гуров вынужден был признать, что такое заявление стоило Панину немалого мужества – положение их было несопоставимо, и капитан понимал, что рискует, но все-таки решил идти ва-банк. Однако на Крячко такая доблесть не произвела ни малейшего впечатления. Он загадочно усмехнулся и придвинулся вплотную к хозяину дома.