Ариец. Книга первая. Аркаимский колдун - Александр Прозоров

– Это у вас обычай такой? – спросил его Андрей.

– Ага… – Ченосик высунул язык от старания. – И жучки не заводятся.

– Тьфу, зря спросил! – поморщился студент-медик. – Сразу голова зачесалась.

– Ништо! Побреем, сразу все пройдет. И свежесть сразу приятная появляется!

Лесовик оказался прав. Избавившись от волос, Андрей сразу почувствовал себя бодрее и… как-то чище, здоровее. Правда, макушка слегка чесалась.

Путники развели костер, поставили на камушки котелок с водой. В свете огня Ченосик разложил свою жилетку, все тем же осколком кремня решительно отсек нижнюю треть, сильными решительными взмахами нарезал на получившемся куске полоски бахромы. Поднялся, отправился в прибрежный кустарник, вернулся со стеблями желтого и сухого, немного подгнившего прошлогоднего репейника. Хорошенько поломал, несколько раз протянул между камнями, еще потер меж ладоней, протянул. Поковырял ногтями, рывком отделил тонкую серую нитку, несколько раз ободрал ногтями и вернулся к жилетке. Расстегнул сумку Иритыша, достал шило и иглу, уселся ближе к огню и в его свете принялся методично дырявить кожу. Отрезанную полоску паренек подшивал на грудь, через спину и опять на грудь, примерно наполовину закрывая ею прорези для рук. В итоге вместо уродливого «пальто» без рукавов прямо на глазах чародея создавалась опрятная, скромно украшенная жилетка.

– Чего раньше не переделал? – спросил Андрей.

– Так камня хорошего не попадалось, Еундрей, – пожал плечами Ченосик.

– Взял бы скифский нож.

– Дрянь ножи, плохо режут, – отмахнулся лесовик. – Ими токмо друг в друга тыкать хорошо, глубоко в людей входят. Да и то недолго. Тупятся.

– Да, я уже слышал, – признался колдун. Заглянул в котелок, только-только начинающий пузыриться, подсунул под него несколько веточек. Спустился к реке, пару раз ополоснул зябнущую голову, оглянулся на спутника:

– Может, ты и расчески делать умеешь? Гребни для волос, в смысле. Из того, что вокруг растет или под ногами валяется?

– Тут кость широкая нужна, – протаскивая иглу через наколотые дырки, пробормотал Ченосик. – Череп бычий, волчий али медвежий. Ну, или щепа липовая. А тебе зачем, Еундрей? – поднял он голову. – Чесать-то уже нечего!

– Под мышками остались, – ответил студент.

– А-а… – ухмыльнулся юный лесовик. – Так возьми скифский. Иритыш им, вестимо, бороду вычесывал. Для твоей нужды должно хватить.

– У нас есть расческа?! Что же ты молчал! – Андрей подскочил, сунулся в открытую поясную сумку, поворошил содержимое и достал желтый бронзовый гребешок в три пальца шириной, с частыми-частыми зубцами и чеканкой в виде плетущейся листвы на рукояти. – То, что надо! Ченосик, ты девственник?

– Еундрей, ты меня пугаешь! Что ты хочешь сделать со мной этою штукой?

– Я хочу тобой пожертвовать, лесовик! Дабы разведать ближайший удобный брод.

Спустя полчаса они сидели на берегу реки. Паренек вертел в руках кусочек коры с выцарапанным на ней корявым многозубцем и послушно повторял вслух заговор, что шептал ему на ухо чародей:

– Из-за гор высоких, из-за боров густых, из-под черных камней текла вода быстрая, текла вода чистая, через перекаты да омуты, через плесы да излучины. Текла вода быстрая, текла вода чистая, да и смыла гребень частый у красы первой. Унесла за горы высокие, за бора густые, да под черные камни! Я, добрый молодец Ченосик, черный камень перевернул, гребень частый поднял. Ищу ныне красу первую, обликом статную, лицом белую, косами длинную. Приходи ко мне за гребнем частым, краса первая из омута глубокого! Я тебя, красу, радостью привечу, ласкою встречу, спать тепло уложу, гребнем твоим награжу. Плыви, слово мое, по реке быстрой, донеси весточку важную до красы первой…

Андрей ударил паренька под локоть, и кора упала в воду, радостно устремившись на закат.

– Что теперь? – шепотом спросил паренек.

– Теперь баиньки, – так же шепотом ответил Андрей. – Вдруг они прямо сразу сбегаться начнут?

– И что будет?

– Да говорю же, хорошо все будет, – повысил голос колдун. – Выберешь из всех явившихся ту, что понравится, и отдашь гребень ей. Она спросит, чем тебя отблагодарить, ты спроси, где тут брод. Она ответит, и все, свободен!

– Чего же ты тогда сам сего не сделаешь?

– Я, дружище, дал обет любви и верности, – погладил его по плечам Андрей. – Мне нельзя.

– Чего?

– Того самого! – покрутил пальцем у виска студент-медик. – Ты думаешь, одинокие девки так просто разойдутся, когда парня симпатичного найдут? Гребешок заберут и ручкою помашут? Ты, главное, никого из них ругать не вздумай. Разозлятся, сожрут. И не хвали особо, потом не отвяжешься. Просто добрыми словами обходись. Стоп! – насторожился Андрей. – Вот и первый плеск. Ну, увидимся. Удачи, дружище!

Колдун похлопал паренька по плечу и скользнул за слабо тлеющее кострище, шустро закатался в кошму, затих, следя за происходящим в щелочку меж войлочными полотнищами.

Между тем воды расступились, и на берег вышла русалка. Широкобедрая, длинноногая, пышногрудая и длинноволосая, на голову выше Ченосика. И само собой – совершенно обнаженная. Подступила, подняла подбородок паренька пальцами, заглянула в глаза:

– Это ты нашел мой гребень, добрый молодец?

Тут бы юный лесовик и сдался, но рядом вдруг оказалась заметно более стройная девушка, чуть ниже паренька и с чудесными шелковистыми волосами слабого синеватого оттенка. Положила ладонь ему на плечо и нежным голосом проворковала:

– Это мой гребень…

– Нет мой! – выпустила река еще одну юную красавицу.

– Мой, мой! – Число русалок, наседающих на Ченосика, достигло пяти, и все они активно напирали на растерявшегося бедолагу. – Чей он, добрый молодец?! Чей он, говори!

– Твой! – выдохнул паренек, протягивая расческу самой первой, крупной русалке.

– А мы чем тебе не по нраву? А мы чем нехороши?! – накинулись на лесовика остальные девушки. – Некрасивы? Неудачны? Вонючи?

– Вы сказочно хороши! – поспешил оправдаться Ченосик. – Диво дивное, чудо чудное! Будь у меня больше гребешков, каждой бы подарил!

– А ты поищи, поищи, поищи… – Бледные руки русалок заскользили по растерявшемуся пареньку, по его лицу, шее, по жилетке и под нею, да так настойчиво, что безрукавка полетела на траву, а следом туда же сползли и штаны. Шаловливые пальчики бесстыжих речных девок попадали уже в такие места, что у Ченосика округлились глаза, а дыхание стало частым и мелким. – Разве мы не хороши? Разве нашим волосам гребни не нужны? Разве тебе не хочется радость нам доставить и от нас наслаждение получить?

Андрей затаил дыхание. Согласиться с русалкой в такой миг – это все равно, что «да» перед алтарем сказать. Она станет твоей навеки. И тебя самого таким же сочтет. Просить можно все, что угодно, – но только не ее саму! Ченосик же, похоже, под ласками множества девичьих рук совершенно потерял память. Все указания чародея вылетели у него из головы.