Этюд со смертельным исходом (сборник) - Никита Александрович Филатов
Шрифт:
Интервал:
— Будет сделано, — бородач кивнул. Выходя, обернулся: — Это правильно, босс. Жизнь не кончается, будет возможность рассчитаться. Я найду этого… Из-под земли достану! А что касается Демидова…
— Иди, бли-ин! Иди… — Крамской с трудом удержался, чтобы не швырнуть об стену еще что-нибудь тяжелое.
* * *
Здесь было еще холоднее, чем внизу, на улицах. Ветер с воем гнал по металлической кровле широкие полосы снега, то собирая его в сугробы, то скидывая на головы редких прохожих.
На человеке, примостившемся у крохотного чердачного окошка, было надето много: теплое белье, тельняшка, легкий джемпер, свитер водолазного образца, ветровка… Засаленный ватный костюм дополняли солдатская ушанка и высокие меховые сапоги, рассчитанные на тройной носок.
Но все это не давало достаточной защиты от мороза.
Человека не беспокоило собственное здоровье — он тревожился, что переохлаждение может повлиять на качество порученной ему работы. Он был очень добросовестным исполнителем.
Согнав примерзшую на реснице слезинку, человек вновь приник к винтовочному прицелу. Мощная оптика позволяла рассматривать в мельчайших деталях великолепную отделку анфилады, соединяющей Ореховый зал с тем кабинетом, куда только что вернулся бородач. Но снайпера не интересовали гобелены и позолоченная лепка. Он ждал…
Вот открылась дверь милицейского пикета, и Крамской — человек знал его по фотографии — двинулся стремительной походкой, не оборачиваясь на спешащего за ним начальника службы безопасности. Первый зал, второй… Если налево — служебный выход. Прямо — туда, где ждут не дождутся жадные до сенсаций корреспонденты…
Крамской повернул налево, и человек с облегчением оторвался от окуляра. «Заказ» был сделан четко — стрелять только в случае попытки объекта все-таки обратиться к прессе.
Исполнитель не любил бессмысленных убийств. И был рад, что бизнесмен принял правильное решение. Решение, которое спасло ему жизнь.
* * *
— Я рад, что обошлось без скандала, — не поворачивая головы, сказал демидовский референт. Дорога была скользкой, и управлять машиной надлежало очень внимательно. — И без крови…
— Мы старались, — скромно кивнул расположившийся рядом Пинкертон. В велюровом салоне «бьюика» он чувствовал себя вполне уютно.
— Хорошая работа, — констатировал референт. — И деньги хорошие.
— По труду и честь, — констатировал собеседник.
— Дальше дружить будем?
— Звони… — Пинкертон неопределенно пожал плечами.
Они были знакомы давно, еще с юрфака. Оба любили власть и деньги, друг друга — терпели, а остальное человечество — ненавидели и презирали.
— Вот блин! — не удержался референт: у обочины давал отмашку жезлом высокий худой гаишник. Рядом с ним пританцовывали на морозе двое сержантов в бронежилетах — короткие автоматы рыскали по сторонам грубо и нетерпеливо. Чуть поодаль с кем-то разговаривал по рации капитан — очевидно, их начальник.
Пока водитель предъявлял документы, пассажир изучал этого милицейского офицера через отпотевшее стекло, с трудом подавляя узкую злую усмешку.
— У меня все в порядке? — поинтересовался тем временем референт, получая назад техпаспорт и водительское удостоверение.
— Проезжайте!
— Что-то случилось? Ловите кого-нибудь?
— Обычный рейд… Сами знаете — бандитов развелось! Проезжайте! — гаишник был явно не в духе, но тем не менее водитель не преминул улыбнуться и пожелать:
— Удачи вам, ребята! — и, обдав снегом еле успевшего убрать рацию Виноградова, машина тронулась дальше…
1993 г
Переходный период
1
…если Господь не охранит города, напрасно бодрствует страж.
Желтая вереница автобусов весело выкатилась на Садовое кольцо. Все заворочались, и Виноградов, выгибая шею, тоже попытался разглядеть в просветах между зданиями силуэт Белого дома.
И в этот момент раздалась первая очередь.
Посыпались стекла, подбитый «Икарус» замер на миг, затем стремительно бросился в узкую щель ближайшего переулка. За ним туда же устремились остальные автобусы.
— Во попали! — присвистнул кто-то у самой кабины подателя.
Виноградов увидел себя со стороны, сидящим прямо на полу, с задранными вверх ногами и бестолково торчащим стволом автомата.
— Щиты к окнам! — запоздало скомандовал один из комбатов.
Его едва расслышали — все звуки тонули в яростном грохоте пальбы: судя по позициям пристроившихся между брошенных легковушек солдат, лупили по высотному зданию на Новом Арбате. Куда-то на уровне десятого этажа.
— Оставаться на месте! Не высовываться!
В наступившей внезапно тишине защелкали пристегиваемые магазины. Кто-то передернул затвор. Толстый пожилой старшина, матерясь, сдирал чехол с обтянутого материей шлема.
И тут опять начали стрелять…
— Не спи, капитан! Замерзнешь…
Виноградов с трудом разлепил набухшие от усталости веки и на всякий случай передвинул поудобнее автомат:
— Уже.
— Что — уже?
— Замерз… Сколько сейчас? — Посмотреть на часы было лень.
— Около четырех. Да-а, не май месяц.
В темноте горящий напротив парламент почти не давал света, а редкие светящиеся окна соседних домов давным-давно погасли. Среди мраморных колонн вестибюля метался злой осенний ветер. Полуоторванные металлические жалюзи беспорядочно бились друг о друга со звуком, похожим на пулеметную очередь. Целых окон не осталось, и случайно застрявшие в огромных витринных проемах куски стекла то и дело срывались вниз.
— Как обстановка?
— А никак…
Виноградов все еще не мог окончательно проснуться. Тупая, липкая, как пот, усталость, заполнила все — суставы, сердце, придавленную бронежилетом грудь, затылок в пластинчатой «сфере»…
— Чай остался?
— Хм-м… Сомневаюсь, однако.
— С-сукины дети! Целый день всухомятку…
То, что удалось найти после бандитов в разграбленных барах и буфетах, было уже давным-давно выпито. Водопровод в здании не действовал еще с первого штурма, некоторое время выручала предусмотрительность майора Сычева, но и прихваченный им из дома, несмотря на насмешки, цветастый полуведерный термос, видать, иссяк…
И ведь не то чтобы воды совсем не было — наоборот, ее вокруг было даже с избытком! Холодная вонючая влага сочилась из пробитых канализационных труб, ручьями стекала по обожженным стенам, чавкая под ногами и скапливаясь среди завалов переломанной мебели. Никому не приходило в голову попрекать творцов всего этого безобразия, пожарников — парни сделали все, что могли… Два высотных факела посреди столицы — это явно был бы перебор.
Виноградов опять вспомнил утреннюю картинку: короткое простреливаемое пространство перед мэрией, изготовившихся к броску милиционеров, рычащих от возбуждения, багровых и грязных, только что выведенных из боя муровцев: все вперемешку, рослые «гоблины» из групп захвата в бронированных куртках и масках, очкастые подполковники-опера, невесть откуда взявшийся корреспондент с одышкой и японской видеокамерой…
А рядом привычно и почти без суеты уже разворачивались пожарные расчеты, матовой резиной блестели их черные костюмы, кто-то что-то привинчивал, вытягивая за угол тонкую полоску шланга.
— На вашей стороне очаг… А здесь только на
Поделиться книгой в соц сетях:
Обратите внимание, что комментарий должен быть не короче 20 символов. Покажите уважение к себе и другим пользователям!