Тихоня для хулигана - Саманта Аллен

— Да. Конечно. Спасибо. Спасибо! — благодарю, как в горячечном бреду.

Мне остаётся только одно — ждать…

…Но к моменту появлению Акулы я успеваю продрогнуть между двумя холодными камнями. Когда раздаётся рокот байка, я уже едва не рыдаю в полный голос. Ощущение подступающего счастья и облегчения затапливает меня с головой.

— Тихоня? Ты где?..

В голосе парня слышатся нотки беспокойства. Я выбираюсь из своего укрытия на трясущихся ногах. Они затекли от длительного пребывания в одной позе. Хулиган первым замечает меня, подскакивает мгновенно.

— …Как тебя угораздило? — рычит, обхватив за плечи. Вбивает с размаху в свою грудь. Несколько минут проходят именно так — я стою, вцепившись намертво в его футболку, глотаю слёзы и дышу его мужским запахом. Понемногу успокаиваюсь, нервная дрожь покидает моё тело. — Что случилось?

— Ты, — отвечаю, шмыгнув носом. — Шон хотел встречаться, но потом… В общем, я не готова ко всему этому.

— Он пытался залезть к тебе в трусики, но ты не дала ему, — жёстко произносит Акула. — И потом он бросил тебя здесь, — обводит рукой пустырь. — Очень. По-мужски.

— Он вернулся через минут пять, но я сама спряталась, — признаюсь, понимая, что совершила глупость. — Ты можешь подбросить меня до нашей улицы? Я доберусь домой…

— Почему только до улицы?

— Потому что Макс отпустил меня гулять с хорошим парнем, а ты ему не нравишься. — Я настолько устала, что у меня даже нет сил юлить. Говорю всё, что крутится у меня в голове. — Спасибо… Александр, — произношу несмело.

Его лицо неуловимо меняет выражение. Он словно тоже чувствует внезапно возникшую неловкость. Крупно сглатывает, украдкой мазнув взглядом по моим губам, переводит его в сторону байка.

— Поехали. Но сначала тебя надо отогреть. Ты заледенела. Не хватало, чтобы ты простыла, — грубовато забрасывает руку на плечо, ведёт к своему байку. — Значит, ты дала Шону отставку… — смакует свои слова перед тем, усадить меня и надеть шлем.

На крошечную долю секунды я задумываюсь о том, куда меня повезёт Александр. Скорее всего, в какое-нибудь небольшое кафе, где подают горячий шоколад. Но я ошибаюсь в своих предположениях. Байк останавливается возле многоквартирного дома.

— Поднимешься ко мне? — спрашивает он.

Выпучиваю глаза от неожиданности.

— Это… — от неловкости начинаю теребить ремешок сумки.

— Расслабься. Я просто вытаскиваю твою задницу из неприятностей. Снова. Отогреешься, потом отвезу тебя к дому… Во сколько тебе нужно быть там?

— Не знаю, — отвечаю честно. — Сегодня у нас дома просто праздник какой-то, — завершаю с лёгким нервным смехом, отдавая себе отчёт, что Александр не в курсе сложностей внутри моей семьи. — У тебя дома… никого нет? — спрашиваю, пока парень возится с ключами.

— Да. Я живу один.

Александр распахивает передо мной дверь однокомнатной квартиры. Я ожидаю увидеть типичную мужскую берлогу с разбросанной повсюду одеждой, коробками из-под пиццы и спортивными снарядами, но в комнате на удивление опрятно. Она кажется немного пустой из-за того, что мебели в ней катастрофически мало. Обстановка почти спартанская. Но в одном из углов я замечаю большую коробку. В ней стоят рулоны цветных обоев с каким-то девчачьим рисунком. Рядом стоит коробка поменьше, за ними — деревянные перекладины для небольшой кровати.

Александр сразу же переходит в ту часть комнаты, набрасывая покрывало. Кивает в сторону дивана.

— Располагайся. Я принесу тебе горячий чай.

Я с ногами забираюсь на диван, укутавшись в плед. Он немного колючий, но тёплый и пахнет ароматом парфюма Александра. Сглотнув ком в горле, разглядываю комнату. Понимаю, что я ничего не знаю об этой стороне его жизни. Она кажется мне такой, будто он только переехал и начинает с нуля.

Моё внимание привлекает кипа бумаг, разбросанных на столе. Пока Александр гремит чашками и ставит чайник в кухне, я, сгорая от любопытства, подхожу к его столу. За горой потрёпанных книг и огромной чашкой с остатками кофе стоит небольшое фото в рамке. Оно спокойно умещается на моей ладони. На нём изображена девочка лет трёх или чуть больше…

Кто это? Вглядываюсь, понимаю, что у малышки такие же тёмные глаза, как у Александра. Сходство на лицо. Это его младшая сестрёнка. Взгляд сам прогуливается по бумагам. Подцепив одну из них, едва вчитываюсь в строки перечня документов и требований, слыша голос:

— Положи туда, откуда взяла.

Вздрагиваю, будучи застуканной на месте преступления. Аккуратно ставлю фото обратно и тороплюсь сесть на диван.

— Извини, я не хотела лезть в твою жизнь.

— Но залезла. — Акула опускает на стол большую чашку дымящегося чёрного чая и пачку ванильного печенья. — Это всё, что у меня есть. Угощайся.

— Ты не соврал насчёт ванильного печенья? — удивляюсь я, доставая одну из печенек. — Удивительно.

— Пей. Молча! — цедит сквозь зубы Александр, но он не выглядит рассерженным, скорее, делает вид, что сердится на меня.

С каждым глотком чая мне становится приятнее. Теплом размаривает. Тело делается вялым и тяжёлым. Я бы не отказалась прикрыть глаза. Всего на пару минут. Не больше…

— Можешь отдохнуть немного. Потом отвезу тебя.

— Спасибо, Александр. Оказывается, ты не такой плохиш, каким кажешься.

Подтягиваю плед и опускаюсь на предложенную подушку, но ложусь так, чтобы видеть лицо парня.

— Там твоя сестрёнка?

— Ты слишком любопытная для незваной гостьи!

— И всё-таки. Как её зовут? Где твои родители… — задаю один вопрос за другим, не надеясь на ответ.

Несколько минут звучит тишина. Потом парень нехотя признаётся:

— Да, она моя младшая сестрёнка. Ей три с половиной.

— Где она сейчас?

— В детском доме. Находится под вниманием органов опеки, — говорит Александр, проглатывая окончания.

— А родители?

— Родители? Ха! — смешок получается по-настоящему злым. Я понимаю, что меня не ждёт ничего хорошего, если он решит заговорить. Именно так и получается. — Моя мамаша скончалась от передоза. Полтора года назад. Папаша загремел за решётку. За мелкий разбой. Хлою забрали, ведь у меня не было ни хрена, кроме нескольких приводов в участок. Лола… из органов опеки, приглядывает за Хлоей. Она говорила, что отец сможет забрать её обратно после выхода из тюрьмы. Он должен был выйти по удо. Ещё несколько месяцев назад. Но решил иначе…

— Как это?

— На последней свиданке он сказал мне, что на воле его не ждёт ничего хорошего, кроме безработицы и кучи проблем. А в тюряге он устроился неплохо и даже пользуется уважением среди местных за умение пробивать с одного удара. Он затеял потасовку, напал на охранника, — губы Александра сжимаются в тонкую линию. — Одним словом, этот ублюдок сделал всё, чтобы не выходить ещё пару лет. Как минимум…