Консультант ll - Анна Вальман

Олав не приходил в себя уже довольно долго. Я принялась ощупывать его голову, но видимых повреждений, кроме синяка на виске с изуродованной стороны не было. А гематома, казалось, была глубокой. Большой и для человека, возможно, летальной.

Очевидно было одно: Олаву становилось хуже, он почти не дышал, ноги окоченели, как и кончики пальцев. Посторонний запах усилился, и уже совершенно точно пахло паленой проводкой откуда-то из коридора.

Вдобавок, либо я теряю зрение, либо в помещении появился дым. Все стало серее, будто потеряло контрастность, и сколько я не моргала и не терла глаза, ощущение дымки не пропадало.

Похоже, мы горим. В здании пожар! Но почему же никто никак не реагирует?! В мониторах фигуры инфирматов, расхаживали по комнатам как звери в клетках, изредка поглядывая на камеру.

Дверь в лабораторию тихо скрипнула, и из коридора до меня донеслись перешептывания и шорохи шагов. На пороге нерешительно застыла хрупкая фигурка девушки. Убедившись, что помещение пустое, она неторопливо приблизилась к клетке и обошла ее, рассматривая меня с ног до головы. Та самая воровка, имела наглость заявиться еще раз?

— Немного странно для вампирской подстилки, не находишь? — наконец произнесла она, достав из кармана мое кольцо-цветочек, подарок Николаса. — Не золото, не серебро. Кусок меди. Не насосала на бриллиант?

— Это подарок за красивые глаза. Я могу получить его назад? Как видишь, взять с меня больше нечего.

— Кто дал тебе его? — полюбопытствовала она, покручивая кольцо в руке, прикидывая, вернуть или уничтожить на моих глазах, чтоб насладиться моей беспомощностью.

— Отдашь, тогда скажу.

— Сегодня мое любопытство сильнее, чем тяга к бижутерии, тем более такой помойной. На, забирай! — Она стрельнула кольцом в клетку, метя Олаву в голову.

— Подарок знакомого из Сантьяго. — Ответила я, возвращая кольцо на палец. Я подумывала, раскрутить проволоку и поковырять ею в замке, когда неприятная гостья уйдет.

— Только знакомого? Медная роза — символ гнезда Паломы Вега из Сантьяго, его не дарят просто знакомым. Он отмечает границы собственности Вега от остальных гнезд южноамериканского континента.

— Иногда кольцо — это просто кольцо. Его мне дал Николас. Но я… принадлежу другому. — Соврала я, бросив взгляд на Олава.

— Он уже мертв или скоро будет. И тебе лучше уходить отсюда. Бетонный пол стал горячим, как пески Атакамы. Я могу открыть решетку для подруги Николаса. Когда-то я знала его, и он был добр ко мне и моей сестре.

Я посмотрела на нее пристально, она казалась старше, чем была на самом деле: крупные черты лица были будто не до конца сформированы, внешность еще в процессе становления. Сколько ей лет? Не больше двадцати, а, может, и того меньше.

— Ты… одна из детей с виллы Лопе! — догадалась я.

— Я здесь уже почти год. — Иронично усмехнулась она. — И уже перестала считать себя ребенком. Как, впрочем, и мои надзиратели.

— Ты дочь одного из охотников? Я видела их в лесу. Мы вернули оставшихся детей их родителям, когда началась эпидемия, и предупредили их. Возможно, кто-то выжил!

— Для меня это уже не имеет никакого значения, как видишь. Так ты хочешь выбраться отсюда? Но уйти из лаборатории я тебе не помогу. Лифт на нижние этажи заблокирован.

— Да. Да! Ты можешь открыть клетку? — опомнилась я.

— Скажем, я могу ее сломать…

Она развернулась к столу Хареля и порывшись в шкафчике слева достала его халат. Бросив белую тряпку в раковину за ширмой, южанка хорошо намочила ее и отжала. Вернувшись, девушка держала в руке мокрый халат и металлическую швабру.

Обвязав тряпкой два соседних прута, примыкавших к замку клетки, она просунула под узел рукоять швабры и повернула ее словно вентиль. Вена на шее и руках девушки напряглись от усилия. Еще один поворот «вентиля», и прутья перестали быть параллельными, сдавливаясь друг к другу. Халат подозрительно затрещал, черенок от швабры погнулся, но выдержал еще два поворота. Когда примыкавший к замку прут на сантиметр отошел влево, задвижка замка обнажилась и язычок перестал доставать до дверной рамы. Я толкнула дверь рукой, не обращая внимание на открывшийся порез от зубной нити, и вышибла язычок, звякнув им по гнутому косяку.

— Брось его, он умер. Беги наверх. В конце сорок девятого этажа есть лестница в покои Энгуса на пятидесятом. Там живет моя подруга. Возможно, она пощадит тебя. Если ей будет интересна компания.

Девушка поднялась и скрылась за дверью коридора, из которого раздавались истошные крики обезьян. Животные чувствовали запах гари и сходили с ума от паники.

Я оглянулась на Олава, неподвижно лежащего на полу в луже крови. Не почувствовав ни дыхания, ни биения сердца, ничего, схватила его за куртку и дернула к выходу. Нет, невозможно тяжелый. Ударила кулаком в грудь. Ничего. Ещë, ещë. Сердце не запускалось. Нужно было срочно искать Энгуса. Ладонь ужасно саднила, развороченным порезом оставляя везде кровавые отпечатки. Искусственное дыхание не помогало.

Бесполезно прикладываясь к его губам, я сама начала рвано дышать от едкого дыма, медленно заполняющего комнату. В последний раз взглянув на Олава, я обхватила руками его выступающие уши, и, испачкав еще больше и так перемазанное кровью дорогое мне лицо, впилась, исполненным боли поцелуем в губы.

— Я вернусь за тобой, обещаю!

В коридор я выскочила как Белоснежка, сопровождаемая животными. Из боковой двери, где жили подопытные обезьяны и мыши, вереницей выбирались напуганные шимпанзе разной степени изувеченности. Здоровые особи агрессивно кидались на двери, те же, что шли со следами хирургических экспериментов, казалось, просто идут на запах свежего воздуха.

Боясь наступить в этой гурьбе на мышь или еще кого, я рванула вперед в свою комнату.

— Где Энгус?! — прокричала я сквозь звериный гвалт случайному инфирмату, который стоял у лифта в нерешительности.

— Уехал в город с Минг как только село солнце час назад.

— А доктор? — в отчаянии взмолилась я. Быть может, Харель мне поможет, чтобы спасти свой эксперимент.

— Никто не видел его с тех пор, как он ушел спать. — Парень растерянно пошел за мной, и мы поднялись наверх на сорок девятый. — Его комната в конце коридора, перед лестницей наверх. Только не ходи одна на лестницу.

— Что на пятидесятом этаже? — быстро, не глядя, спросила я, открывая свою комнату.

— Дом Энгуса. Кое-кто говорил, там очень злая собака, — с каким-то непонятным мне выражением проговорил он и скрылся в направлении ванной, где уже толпилось несколько фигур.

Бедняги, они знают, что уйти с этажа нельзя, но пожар сам придет сюда через перекрытия. Наверное, обматываются мокрыми одеялами. Я последую их примеру, но сначала…