Трепетные птички - Лев Портной

А вот казино «Фараон» и паб «Львиное сердце». Господи, здесь же раньше был бар «Гавана»! А теперь два бутафорских сфинкса стерегут постамент с маленьким вертолетом, поставленным на кон. Стены разрисованы иероглифами. А под ними вывеска «Львиное Сердце» — угловатые буквы с такими завитушками, будто их модерн есть инкарнация готического стиля. Стало быть, паб назвали не в честь любимого льва Тутанхамона, а в честь английского короля из династии Плантагенетов. Катя припомнила, что Ричард Львиное Сердце участвовал в крестовых походах против султана Египта Салах-ад-дина. Что ж, чем не повод разместить под одной крышей древнеегипетские иероглифы и готические вензеля?

Катя сообразила, что чересчур увлеклась Ленинским проспектом, тогда как к Ватутинкам ведет Калужское шоссе. Она приняла влево и через две минуты летела над маленьким озером в лесопарке. Москвичи наслаждались последними, теплыми денечками. По блестящей от солнца воде скользили лодочки и катамараны. Вверх тянулся белый дым от небольшого костра у самого берега. Усатый парень жарил шашлык, а его приятель бренчал на гитаре и лающим голосом выкрикивал: «Не прощай! Будет время, и свидимся после!..» Девица в мокрых джинсах закапывала бутылки с пивом в песок на мелководье.

Вдруг послышался крик:

— Ленька! Ленька-а-а!!!

Кричал подросток лет четырнадцати. Он стоял на пригорке среди пожелтевших березок и пытался привлечь внимание юноши, катавшегося на лодочке с девушкой. Тот, бросив весла, держал подружку за руки, она улыбалась, склонив голову набок.

Парнишка среди березок было отчаялся. Но затем сложил руки рупором и закричал:

— Сан оф э битч!!!

Парочка в лодочке встрепенулась, четыре руки взметнулись с приветствиями вверх, юноша взялся за весла, лодочка повернула к берегу, подросток побежал с пригорка к причалу.

— Не прощай, даже если не свидимся после! — доносилось от костра.

А Величкина пролетела над МКАД, над строительным рынком, слева остался гипермаркет «Ашан», внизу извивалось Калужское шоссе.

— Ого! — воскликнула она, когда впереди выросло многоэтажное ультрасовременное здание, и добавила. — Ни хрена себе!

Последний возглас относился к указателю у поворота к бизнесцентру, на табличке красовалась надпись «Совхоз Коммунарка».

Величкина подумала, что не так уж плохи дела в датском королевстве, если совхозы строят дворцы, которым позавидовал бы «Газпром».

Оказавшись над Ватутинками, Катя разыскала нужный домик. Андрюшку узнала не сразу. Заметила его на картофельном поле. Выставив в небо зад в пыльных тренниках, он раскладывал картофель на растянутом по земле брезенте. Молодая женщина в резиновых перчатках разминала поясницу. Прижавшись к ограде, стоял серый «москвич» — «Алеко». Кряжистый мужичок с папироской во рту укладывал в багажник мешки с просушенным картофелем.

Величкина спустилась пониже, но так, чтобы с земли ее не могли разглядеть: им пришлось бы смотреть против солнца. Оказавшись над бывшим мужем, она сбросила подарок. Зеленый футляр полетел вниз, бумажные сердечки отслоились и закружились в медленном танце. Величкина закусила губу, испугавшись, что Андрюшка как-нибудь повернется и получит коробкой по голове. Но все обошлось. Ее подарок упал рядом. Клубы пыли взметнулись вверх, как от взрыва.

— Ой, что это?! — вскрикнула женщина.

Она задрала голову, солнце ударило в глаза, и она, зажмурившись, отвернулась, так ничего и не разглядев. И Андрюшка закинул было голову, но тоже не выдержал солнечного натиска. Бумажные сердечки прилепились к его щекам.

— Что это? — воскликнул он и потянулся к футляру.

— Не трогай ты! Может, бомба! — взвизгнула женщина.

Но Андрюшка уже извлек спиннинг.

— Ну, что там у вас такое?! Что у вас все хиханьки какие-то?! Зимой жрать нечего будет! — проворчал мужичок с папироской.

— Да, ладно, па! Завел шарманку свою! — огрызнулась женщина.

Андрюшка взял спиннинг и отправился через поле под уклон, туда, где под ивами журчала Десна.

— Куда пошел-то? — выкрикнул мужичок.

Андрюшка не ответил.

В октябре щуки уйдут на глубину, в омуты, придется ловить «в отвес». А сентябрь — самое время для спиннинга.

Величкина, много раз рисовавшая в воображении эту сцену, теперь не испытывала ничего, кроме досады за то, что потратила время на крюк до Ватутинок.

Вдруг подул ветер. Он толкнул Величкину мощным ударом, вызывая на поединок: докажи, что ты равная, и стань другом, или швырну тебя оземь, превратив в мокрый комок из мяса и перьев. От его толчка Катя клюнула носом, и ветер с победоносным взвывом пихнул ее в гузку, рассчитывая кувырнуть через голову. Величкина рассмеялась, тремя сильными взмахами крыльев набрала нужную скорость и легла на упругие воздушные потоки. Шелковистыми пальчиками ветер взъерошил ее волосы, и они помчались вдвоем, восторженными криками распугивая деревенских воробьев и синичек. Внизу мелькнул Троицк, за ним какие-то деревушки, — на земле царил покой, только кроны самых высоких деревьев шумели и кланялись вслед.

Величкина расслабилась. Ветер подставил ей мускулистую спину. Его пружинистые мышцы поддерживали крылья. Он казался обузданным и надежным, и Величкина не ожидала подвоха. Но внезапно он дал слабину с левой стороны, заставив Катю сделать крен. Она заметалась из стороны в сторону, пока, действуя крыльями, не обрела равновесия.

— Проказник! — воскликнула она. — Возвращайся немедленно!

Он подхватил ее вновь, и они помчались вперед. Теперь Катя была настороже, а новые шалости не заставили себя ждать. Ветер нес ее на плечах над лесами и лугами, над деревушками и поселками, но то и дело кидался вниз: то устроить фантасмагорический хор из разбросанных труб, то превратить в бегущую рябь свинцовую гладь речной запруды, то разогнать изготовившихся к бою котов, то сорвать бельевые веревки с высохшими простынями. Каждый раз, когда он покидал ее, Величкина пролетала несколько метров по инерции, а затем приходилось работать крыльями.

Очень скоро они оказались над Серпуховом. Катя давно перестала следить за тем, что творится внизу. Но тут, над Красной Мызой, там, где Серпейка впадает в Нару, одна сцена вызвала у Величкиной изумление. Трое мужчин стояли на горке. Один, высокий, в черной двойке, широким жестом обводил окрестности и что-то рассказывал своим спутникам. Сторонний наблюдатель не увидел бы здесь ничего необычного. Но Величкина оказалась в смятении, потому что спутниками мужчины в черном были плешивый и бородач, похожий на Иисуса, — те двое, которых Катя уже видела на Ленинском проспекте возле гостиницы, в которой случилось «маски-шоу» в связи со сменой директора.

«Как это они обогнали меня?» — изумилась Величкина. Но ломать голову над этим ей не пришлось. Ветер покинул ее окончательно, напоследок разметав в клочья небольшое облачко. Когда последние обрывки белого марева остались позади, Катя чуть не врезалась в гуся, замыкавшего стаю.