О судьбе и доблести - Александр Македонский

14

Когда Александр находился еще в Марафе, к нему от Дария прибыли послы с письмом от Дария и устной просьбой отпустить к Дарию его мать, жену и детей. (2) В письме этом изъяснялось следующее: Филипп жил с Артаксерксом в дружбе и союзе; по воцарении же Арсеса, сына Артаксеркса, Филипп первый несправедливо поступил с Арсесом, хотя персы ничего плохого ему не сделали.

С тех пор как он, Дарий, стал царем персов, Александр никого не присылал к нему, чтобы утвердить старинную дружбу и союз, а вторгся с войском в Азию и много зла сделал персам. (3) Он, Дарий, выступил, защищая свою землю и спасая свою, от отцов унаследованную власть.

Кому-то из богов угодно было решить сражение так, как оно было решено; он же, царь, просит у царя вернуть ему мать, жену и детей, взятых в плен, желает заключить дружбу с Александром и стать Александру союзником. Он просит Александра ответить с Мениском и Арсимом, послами от персов: им поручено вручить ему и получить от него гарантии дружбы и союза.

(4) Александр ответил письмом и послал вместе с пришедшими от Дария Ферсиппа, велев ему передать письмо Дарию, но ничего с ним не обсуждать. Вот письмо Александра: «Ваши предки вторглись в Македонию и остальную Элладу и наделали нам много зла, хотя и не видели от нас никакой обиды. Я, предводитель эллинов, желая наказать персов, вступил в Азию, вызванный на то вами.

(5) Вы помогли Перинфу, обидевшему моего отца; во Фракию, находившуюся под нашей властью, Ох послал войско. Отец мой умер от руки заговорщиков, которых сплотили вы, о чем хвастаетесь всем в своих письмах.

Ты с помощью Багоя убил Арсеса и захватил власть несправедливо и наперекор персидским законам; ты несправедлив к персам; ты разослал эллинам неподобающие письма, (6) призывая их к войне со мной; ты отправлял деньги лакедемонянам и другим эллинам: ни один город их не принял, но лакедемоняне взяли, и твои послы подкупили моих сторонников и постарались разрушить мир, который я водворил в Элладе.

Я пошел на тебя войной, потому что враждебные действия начал ты. (7) Я победил в сражении сначала твоих военачальников и сатрапов, а теперь и тебя и твое войско, и владею этой землей, потому что боги отдали ее мне. Я забочусь о твоих людях, которые, уцелев в сражении, перешли ко мне; не против своей воли остаются они у меня, а добровольно пойдут воевать вместе со мной.

(8) Я теперь владыка всей Азии; приходи ко мне. Если ты боишься, что я причиню тебе какое-либо зло, то пошли кого-либо из близких тебе получить для себя гарантии безопасности. Когда ты придешь ко мне, я верну тебе, по твоей просьбе, и мать, и жену, и детей и дам все, что ты еще пожелаешь. (9) О чем ты меня ни попросишь, все будет твое. В дальнейшем, когда будешь писать мне, пиши как к царю Азии, а не обращайся как к равному.

Если тебе что нужно, скажи мне об этом как господину над всем, что было твоим. В противном случае я буду считать тебя обидчиком. Если же ты собираешься оспаривать у меня царство, то стой и борись за него, а не убегай, потому что я дойду до тебя, где бы ты ни был».

15

Такой ответ послал он Дарию. Узнав, что деньги, отосланные Дарием в Дамаск с Кофеном, сыном Артабаза, захвачены его воинами, вместе с персами, оставленными при них, и со всем дворцовым оборудованием, он велел Пармениону переправить все это обратно в Дамаск и там держать под охраной. (2) Эллинских послов, прибывших к Дарию еще до сражения и тоже попавших в плен, он велел прислать к нему.

Тут были Эвфикл-спартанец; фивяне Фессалиск, сын Исмения, и Дионисодор, победитель на Олимпийских играх, и афинянин Ификрат, сын стратега Ификрата. (3) Когда они прибыли к Александру, он сразу же отпустил Фессалиска и Дионисодора, хотя они и были фиванцами; он жалел Фивы и поступок обоих считал простительным: видя родину свою в рабстве у македонцев, они искали помощи себе и ей хотя бы у персов и Дария.

(4) Придя к этому милостивому решению относительно обоих, он сказал, что отпускает их и по соображениям, касающимся каждого из них: Фессалиска – из уважения к его роду, одному из знатнейших в Фивах, а Дионисодора – за его победу на Олимпийских играх. Ификрата же он оставил при себе и держал в великом почете как из приязни к Афинам, так и в память его славного отца.

Когда Ификрат заболел и скончался, он отослал его останки в Афины к родственникам. (5) Эвфикл, лакедемонянин, был представителем города, открыто враждебного в то время Александру; он не мог представить в свое оправдание ни одного веского довода, но и его он держал сначала под стражей, но не в цепях, а позднее, уже на вершине своего счастья, и вовсе отпустил.

(6) Выступив из Марафа, он взял Библ, заключивший с ним союз, и Сидон: сидоняне сами призвали его, так как ненавидели персов и Дария. Оттуда он направился к Тиру. В дороге его встретили тирские послы, отправленные к нему всем городом сказать, что тирийцы сделают все, что ни прикажет Александр.

(7) Он поблагодарил город и послов (это были знатнейшие тирийцы, и среди них находился сын тирийского царя; сам царь Адземилк отплыл вместе с Автофрадатом) и попросил их, вернувшись, сказать тирийцам, что он хочет войти в город и принести жертву Гераклу.

16

В Тире есть храм Геракла – древнейший, какой могут упомнить люди. Он посвящен, однако, не аргосцу Гераклу, сыну Алкмены. Геракла в Тире чтили за много поколений до того, как Кадм, отплыв из Финикии, основал Фивы и у него родилась дочь Семела, от которой родился и сын Зевса, Дионис. (2) Дионис, следовательно, был внуком Кадма и современником Лабдака, сына Полидора, внука Кадма; Геракл же аргосец был современником Эдипа, Лайева сына.

И египтяне чтут Геракла, но другого, чем тирийцы и эллины; (3) Геродот рассказывает, что египтяне помещают Геракла среди своих 12 богов; и афиняне ведь чтут тоже другого Диониса, сына Зевса и Коры. Песню, воспеваемую при мистериях, поют этому Дионису, а не фиванскому.

(4) Что же касается Геракла, которого чтут в Тартессе иберы (там и некоторые утесы названы Геракловыми), то я думаю, что это тирийский Геракл, потому что Тартесс основан финикийцами; тамошний храм Гераклу построен по финикийскому образцу, и на финикийский лад приносят ему жертвы.

(5) Относительно же Гериона, к которому аргосец Геракл был послан Эврисфеем, чтобы отобрать коров Гериона и пригнать их в Микены, то логограф Гекатей говорит, что тут и речи нет о земле иберов и Геракл был послан не на остров Эрифий, лежащий за пределами Великого моря: на материке, между Амбракией и Амфилохией жил царь Герион, и с этого материка Геракл и угнал коров, причем подвиг это был немалый.

(6) К этому я добавлю, по собственным сведениям, что место это изобилует пастбищами и коровы там очень красивы. Возможно, что и до Эврисфея дошла слава об эпирских коровах и что царь Эпира звался Герионом. Имени же царя иберов, живущих на краю Европы, Эврисфей не мог знать, как не мог знать и того, красивы ли тамошние коровы. Кто-то захотел прикрыть свой невероятный рассказ мифическим вымыслом и ввел в действие Геру, заставив ее через Эврисфся дать такое поручение Гераклу.