Эммануэль. Римские каникулы - Эммануэль Арсан

– Боже! Голдфингер[23], собственной персоной! – говорит она сама себе, не зная, смеяться или плакать.

Мужская версия мясистых матрон с полотен Рубенса падает в хлипкое кресло.

– Ваши фотографии обманчивы: я бы никогда не подумал, что вы так красивы, – выдыхает он ей прямо в лицо.

Отлично! У этого бегемота такой вкрадчивый голос, а нет ли у него похотливых мыслей в голове?

– Вы, говорят… «сама любовь во всех ее проявлениях», – непристойно намекает он.

– Да, месье ван Рейн, сама любовь во всех проявлениях. Но одна деталь: лично вы не вдохновляете меня к любви!

Эммануэль могла бы сказать и больше, например что она не обращает внимания на физическую непривлекательность, – хотя, будучи эстеткой, она во всем ищет красоту, – когда замечает в образе яркое проявление чувственности, изысканную эротичность. Но в этом человеке все отталкивает. Инстинктивно она понимает, что это циник и трус, готовый к любой подлости для достижения своей цели.

Нет, он ничего от нее не получит, ведь она привыкла выбирать лишь самые красивые розы.

– Я здесь исключительно по профессиональным причинам, месье ван Рейн.

– Жаль! Я бы оставил вам незабываемые впечатления!

Но он не стал настаивать. Гарсон подошел получить заказ, и месье ван Рейн попросил принести ему двойной виски.

– Давайте поговорим о бизнесе, раз вы настаиваете. У вас при себе мой товар?

– Да.

– Именно предусмотренное количество?

– Именно так.

– Где он находится?

– В моем номере.

При этом ответе в глазах мужчины что-то щелкает.

– Не поймите меня неправильно, – тут же резко бросает ему Эммануэль. – Я не могла оставить ящик в гостиничном холле… А у вас при себе оговоренная сумма в американских долларах?

– Конечно, изысканнейшая из тигриц!

– Тогда нам остается лишь завершить обмен. Вы пойдете со мной на второй этаж, но… малейший неоднозначный жест, и я закричу!

– Это совершенно неуместно привлечет к вам внимание, «мадам Чанг»!

Ирония, с которой этот человек произнес имя Эммануэль, вызвала у нее раздражение.

– Пойдемте. Вы сами заказали номер, как и предусматривалось, я надеюсь?

– На втором этаже, как и вы. Операция должна пройти блестяще.

– Я была бы признательна, если бы мы вышли отсюда порознь. Я не хочу, чтобы у присутствующих создалось ложное впечатление.

– Договорились. Я подожду здесь десять минут.

Эммануэль поднимается и идет к лифту, облегченно вздохнув, что избавилась от такого собеседника. У дверей номера, где ее ожидает Сухэ, она дважды стучит. Малышка тут же открывает дверь. Ее нежная улыбка расслабляет Эммануэль.

– Ван Рейн сейчас придет, моя дорогая. Это грязный тип. Не позволяй ему прикасаться ко мне, – с улыбкой говорит она.

– Я выцарапаю ему глаза, если он посмеет прикоснуться к вам, – отчаянно шепчет Сухэ.

Эммануэль не может удержаться от смеха.

– Только не слишком. Пока он нам нужен.

Через несколько минут раздается стук в дверь. Молодые женщины уже вытащили зеленый сундук, взломали печати и запустили секретный механизм, открывающий двойное дно и стенки.

Виллем ван Рейн появляется в дверях. При виде Сухэ он смеется:

– Какой прекрасный телохранитель! Она что, практикует вместе с вами «строгий надзор»?

Сухэ испепеляет его взглядом. Эммануэль же довольствуется тем, что просто пожимает плечами:

– Перейдем к делу, не возражаете? Вы принесли с собой вознаграждение?

– Вот оно, дорогая «мадам Чанг»!

Он показывает на огромный чемодан.

А потом все происходит как во сне… или, скорее, как в кошмаре, если использовать правильную терминологию. К счастью, Виллем ван Рейн, похоже, забыл про свое эротическое влечение, увидев фальшивые IBM-платы, которыми он, в свою очередь, принялся набивать двойные стенки своего чемодана. Наконец он передает Эммануэль согласованную сумму.

Едва это произошло, как она настойчиво подталкивает его к двери.

– Прощайте, месье ван Рейн. Я, к сожалению, должна провести ночь в этой гостинице, чтобы завтра посетить банк. Надеюсь, вы будете достаточно вежливым, чтобы не беспокоить нас.

«Голдфингер» делает движение по направлению к ней, возможно просто для того, чтобы пожать ее руку, но взгляд Эммануэль, острый, как лезвие бритвы, останавливает его.

* * *

Ночь была длинной. Тревожась, Эммануэль долго не могла уснуть. Иногда ей представлялось дикое вторжение ван Рейна в номер Сухэ, причем до такой степени ясное, что она неоднократно проверяла, все ли в порядке. Иногда, охваченная страшным сомнением, она начинала бояться, что он обманул ее. А что, если он заплатил ей фальшивыми долларами? От специалиста по торговле подделками можно ждать чего угодно! Ужасающий вопрос, на который она получит ответ лишь на следующий день, когда будет класть деньги на депозит в банке «Дженерале делле банке Тичинези»…

Наконец настал день, и солнце, лучи которого проникли в комнату, развеяли ее опасения. Она поцелуем разбудила Сухэ, а затем, после быстрого душа и завтрака, во время которого она смогла проглотить лишь чашку кофе, оказалась на улице, все еще скрывая лицо солнцезащитными очками. Эммануэль одета соответствующе: в строгий костюм, скрывающий ее формы. Она крепко держит свою сумку, как будто опасается нападения. «Дженерале делле банке Тичинези» находится не очень далеко от отеля, кроме того, Клаудио позаботился о том, чтобы указать ей маршрут на карте города.

Но обеспокоенная Эммануэль все же допускает ошибку в маршруте. Возможно, это был ее бессознательный отказ вносить доллары в банк, который, очевидно, не постесняется принять «грязные деньги»? Эммануэль ненавидит наркотики, которые отчуждают и разрушают личность, к тому же она проповедует лишь здоровую свободу во имя любви. Как и миллионы людей, она считает, что наркоторговцы могут держать в заложниках целые нации путем компромиссов, кровавых преступлений, темного политического маневрирования… В Бангкоке, как и на всем Дальнем Востоке, эта чума бушует вовсю, думает она с сожалением.

И все же выбора у нее не было: только она может выполнить последний этап операции, цель которой – правое дело. Продолжая идти, она вспоминает Защиту маленьких хитрецов, в которой адвокат мэтр Тануччи не без юмора отстаивал интересы производителей фальшивых сумок «Луи Виттон». Фальшивые IBM-платы, «сделанные в Силиконовой долине», по словам Бихара, изготовлены по самой передовой технологии. Почему же они не работают так же хорошо?