Стать жестче - Олеся Шеллина

рык в исполнении Егора Ушакова, он, оказывается, так тоже умеет.

— Устинов, мать твою! Какого хера ты булки мнешь? У нас дыра в защите!

Отключив телефон, я сел на кровати, потом встал и побрел в ванную.

— И что ты только что сделал? — раздался возмущенный крик Вольфа, когда уже открыл дверь.

— Я сделал доброе дело. Люблю, понимаешь, добро с утра людям нести. — И зашел в ванную, хлопнув дверью.

Вышел, немного пришедший в себя и окончательно проснувшийся. Подошёл к Вольфу и без лишних разговоров сунул ему в руку мазь, которую мне дал целитель клана, осматривавший меня вчера. Как оказалось, я получил больше повреждений, чем думал, и рана на боку была немного глубже, чем казалась. Как с меня снимали присохшую к ране рубашку, которая, тем не менее, остановила кровотечение, это была целая история, которая закончилась тем, что рубашку пришлось выбросить.

— Что это? — Вольф вертел в руках склянку, я же без слов растянулся на животе на кровати.

— Заживляющий состав, — пробубнил я в подушку. — Мажь, давай, раз притащился. Я на спине не могу сам обработать.

— Что мазать? — эта реплика заставила меня повернуть голову на бок и посмотреть на рассматривающего флакон Вольфа.

— То, что нужно заживить, — процедил я. — Не тупи.

Вместо ответа я почувствовал, как лопаточка с густой пастой прошлась сначала по небольшим ранкам, а потом Вольф перешел к той, что была на боку. Вот тут я вцепился зубами в подушку, чтобы не заорать. Состав прекрасно работал, вот только обезболивающим эффектом он не обладал. Это было больно, все демоны бездны!

— Ты чего? — спросил Вольф, когда жуткое жжение, будто в рану плеснули кислоты, завершилось и я расслабился.

— Ничего, — встав, я надел футболку. Пока так буду ходить. Через день-два всё заживёт и можно будет одевать что-то ещё. — Спасибо. А ты чего так рано притащился?

— Ты знаешь, что произошло с Ушаковыми? — я посмотрел на Вольфа, который рухнул в кресло и прикрыл рукой глаза.

— Конечно, знаю, я там был. Ты только что собственноручно последствия этой вечеринки мазью смазывал, — я застегнул ремень, подумав, прикрепил к нему ножны с кинжалом, а то я вечно в какие-то истории в последнее время попадаю. Надо, наверное, пистолет ещё купить на всякий случай, или Ушакова растрясти, у него этого добра навалом. — А ты чего так за Ушаковых переживаешь?

— Я не переживаю за Ушаковых, у них есть, кому переживать, — взвился Вольф. — А родителей Егора даже мои родители не переваривали. Моя мать всё мечтала Ольгу в их же собственном пруду утопить.

— Высокие отношения, я уже это понял, — махнув рукой, я открыл стол и долго смотрел на шкатулку с браслетами. Интересно, если Ирине предложить приобщиться к какой-нибудь стихии, она согласится? Тогда она сможет встречаться с другими мужчинами. Сама мысль об этом вызвала какую-то иррациональную ревность. Я захлопнул стол. Да, я эгоист, но пока ничего предлагать не буду. Может быть, когда-нибудь потом, когда чувства перестанут быть настолько острыми. — Ну так, если ты не переживаешь за внезапно уполовиненный клан Ушаковых, то чего вопишь?

— Керн, ты просто толстокожее и бесчувственное животное! — Вольф вскочил и начал нарезать круги по комнате. — Если уж такое случилось с Ушаковыми, то что могут сделать с нами?

— Юра, я тебе Громова отдал, он сделает вам приличную охранную систему, — я закатил глаза. — И, к слову, ничего бы и с Ушаковыми не произошло, если бы Егор занимался их охраной. А там ещё хуже, чем у вас всё было.

— Вот! Мы подошли к самому главному. Что нам делать, пока Громов налаживает охрану?

— Я не понимаю тебя, — я в упор смотрел на Юрку.

— Нам нужна защита! Нам нужна нормальная охрана. И, да, я боюсь за жизнь родителей и девочек. И за свою жизнь тоже, если уж на то пошло. — Он перестал бегать и снова упал в кресло.

— Чего ты от меня хочешь? Я и так делаю всё, чтобы у вас как можно быстрее появилась нормальная охрана. К тому же, мы с Егором Ушаковым работаем над контуром страха, который мало кто может вообще преодолеть, и никто не может сделать это незаметно. Так что тебе мы тоже его установим, не переживай.

— Костя, это всё хорошо, и даже то, что ты наконец-то обратил на нас внимание, просто отлично, — я прикрыл глаза, начинается. — И я даже рад тому, что, когда ты что-то разрабатываешь, ты не забываешь о нашем, наверное, самом незащищенном клане.

— Ты прибедняешься. Егор, который Громов уверяет, что ничего особо ужасного у вас нет, и что нужно только провести перенастройки да нанять людей поответственнее. Я вчера, прежде, чем лечь спать, долго разговаривал с Громовым на эту тему.

— И всё равно, я чувствую себя совершенно беззащитным перед лицом приближающегося рока.

— Юра, чего ты хочешь? Чтобы я твоим телохранителем стал, пока Громов все настраивает? А давай мы Ушакова от молодой жены оторвём, пускай тоже принимает участие в охране вашего клана.

— Вот ты сейчас пытаешься ерничать, а, между прочим, говоришь при этом вполне даже разумные вещи, — буркнул Вольф. Я же только пару раз моргнул.

— Юра, хватит себя накручивать. Отряд, занимающийся грязной работой — уничтожен. Спасибо Ушакову. Местные ячейки или ликвидированы, или их успел взять Подоров. Предатели из чиновников ждут, когда Ушаков наиграется и передаст их Совету. Главный координатор окопался в посольстве, и я сейчас не знаю, как мы его оттуда выковыривать будем. Вот прямо сейчас тебе нечего бояться.

— Это ты так думаешь. И не можешь знать наверняка. — Вольф встал, подошел ко мне и ткнул пальцем в грудь. — Ты не можешь меня упрекать в паранойе. Только не ты, и только не меня.

— Хорошо, что ты предлагаешь?

— Может мы с девочками у тебя пока поживём? Пока идут работы по усовершенствованию охрану в нашем доме? — Когда он это сказал, я сначала подумал, что ослышался.

— Прости, что? — переспросив, я так сильно хотел услышать что-то другое, но нет, Вольф был непреклонен в своем настойчивом желании испортить мне жизнь.

— Может быть, мы поживём у тебя, пока все в нашем доме не будет настроено как