Гость внутри - Алексей Гравицкий

– Чего случилось-то? – шептал кто-то.

– Север Ляксандрыч преставился, – захрипела диким шепотом бабулька в заплатанном халате. – Прошлый год Аляксандер Валерича похоронили, а тепер-ча и сынок его.

– Кошмар, – всхлипнул кто-то с другой стороны. – Он же молодой мужик совсем. Ему ж и сорока не было.

– Все от нервов, – пояснил всезнающий мужской голос. – Работа у него такая нервозная была. С такой работой долго не живут.

– Да при чем здесь работа? Работа. Мы вон целину подымали, БАМ строили, и ничего. Живы.

– Да вам давно в могилу пора. Нет, тут все дело в экологии…

Алексей не стал слушать дальше, растолкал столпившихся у дверей соседей и протиснулся в квартиру.

– Куда прешь? – грубо остановил его подвернувшийся некстати опер.

– Я… мне к Север Александровичу… Он меня ждет!

– Он уже никого не ждет, – мрачно хыкнул мент.

– Что с ним?! – крикнул Беляев, вскрик получился несколько истеричным и настолько чувственным, что мент растерялся.

– Шурик, кто там еще? – позвал уверенный голос, из комнаты вышел сильно объемный мужчина в милицейском кителе. На дородной роже красовались густые черные усы. Почему-то кроме этих усов взгляд ни за что не цеплялся.

– Капитан Якутенок, – представился усатый толстяк. – Вы сосед?

– Нет, – опешил Леша. – Я…

– Родственник?

– Я пришел. Мне было назначено. Я… Север Александрович… В общем, я был его… этим… клиентом.

– Ваши документы?

Леша вытащил пропуск в клуб, ничего другого при себе все равно не было.

– Беляев Алексей Николаевич, – прокомментировал зачем-то Леша.

– Я вижу, – нахмурился усатый толстяк.

Якутенок окинул Беляева каким-то новым взглядом, кивнул, повернулся и скрылся в комнате.

– Пройдите, – донесся из-за стены голос капитана. – Шурик, и ты давай сюда. Только дверь прикрой.

Беляев прошел в комнату и замер в дверях. На полу лежали носилки, на носилках прикрытое белой простыней тело. Рядом на стуле сидел мужик в белом халате и мирно курил «Русский стиль». Капитан Якуте – нок стоял над трупом руки в боки, будто решал, чего с ним делать, закопать или на холодец пустить.

– Это… – пробормотал Леша потерянно.

– Это он? – откинув простыню, спросил Якуте-нок.

Леша закивал. Северский лежал под простыней мертвый. Мертвее не бывает. Лицо серовато-синеватого оттенка. Глаза выкатились, синий язык вывалился наружу. На шее красовался жуткий синий рубец.

– Что с ним произошло? – сдавленно произнес Беляев.

– Повесился, – пожал плечами капитан и вернул простыню на прежнее место. – Или повесили. Вы, кстати, где были сегодня с двух до теперешнего момента?

– В одном клубе, – быстро отозвался Алексей. – Потом в метро и здесь. А что?

– Вопрос чисто риторический, – улыбнулся капитан. – Просто смерть наступила где-то в промежутке от двух до половины четвертого. То, что вы были в клубе, может кто-то подтвердить?

– Да, конечно. А в чем, собственно…

– Я ж говорю, риторический вопрос, – оборвал Якутенок.

– Владимир Андреевич, – обратился к капитану вошедший Шурик. – Я тут нашел кое-что.

– Давай сюда, – протянул руку усатый капитан.

Шурик протянул три листа, исписанные с двух сторон сумасшедшим крупным почерком. Леша не успел прочитать ни слова, только отметил, что писали карандашом.

Якутенок принялся листать страницы, потом перевернул их, вернув в начальное положение, и пошел читать по второму кругу. Серьезно и вдумчиво. Наконец оторвал глаза от листов и невидяще посмотрел на Беляева.

– Ну-ка, посмотрите вот это, – протянул Якуте нок первый лист.

Леша принял бумагу и начал щуриться на нераз борчивые каракули:

«Имя прилагательное, имя существительное

Темная ночь.

Холодный ветер.

Паршивое настроение.

Разбитые мечты.

Растаявшие надежды.

Распятое чувство.

Растоптанный кумир.

Распоясавшаяся судьба.

Уходящая женщина…

Московское метро.

Красный блокнот.

Паркеровская ручка.

Глупая реклама.

Унылые лица.

Черный тоннель.

Бегущий тоннель.

Бесконечный тоннель.

Бесперспективный бег.

Дрянное настроение.

Глупые мужики.

Рогатые мужья.

Уходящая женщина…

Черный забор.

Белый фонарь.

Снежный асфальт.

Заснеженный город.

Застывший снег.

Озябшая мечта.

Высотный дом.

Никчемный домофон.

Темный лифт.

Перегоревшая лампочка.

Недогоревшие чувства.

Несбывшиеся мечты…»

Леша перевернул лист.

«Ненужный замок.

Железная дверь.

Тусклая люстра.

Драные тапки.

Сонный кот.

Голодная собака.

Кошачий корм.

Собачий корм.

Собачья жизнь.

Страшная тоска.

Глупые мысли.

Клетчатый диван.

Дистанционный пульт.

Мертвый телевизор.

Мертвая комната.

Мертвая квартира.

Страшный коридор.

Пустая кухня.

Заплеванный стол.

Сигаретные бычки.

Початая водка.

Угловой диван.

Дистанционный пульт.

Мертвый экран.

Мертвый телевизор.

Мертвая кухня.

Мертвая квартира.

Мертвый город.

Пустой мир.