На все времена - Кэтлин Вудивисс

– Добрые дела всегда легко делать.

– Вы прирожденный вождь. Наверное, потому, что были единственным ребенком у матери?

Она кивнула, хотела что-то добавить, но лишь плотнее сжала губы. Подумать только, она едва не выдала чужаку тайну Элспет! Словно Рейвен им друг!

– Я тоже единственный ребенок у отца, – продолжал он. – По крайней мере хоть в этом у нас что-то общее!

Она вежливо улыбнулась и пожала тонкими плечами.

– Видите ли, отец научил меня всему, что я знаю, от драки на мечах до дипломатии. И научил хорошо.

– Это видно: вы по-прежнему путешествуете с ним, словно нуждаетесь в опекуне.

Рейвен поморщился, радуясь, что дети не поняли ее сарказма:

– Вы пронзили мое сердце, девушка.

– Простите меня, – с деланным смирением взмолилась она. – Не знала, что правда так горька.

Их взгляды скрестились, и ее лицо вдруг исказилось страхом и паникой. Рейвен точно знал, что именно вызвало такую реакцию: она вспомнила правду, которую знали лишь они двое. Правду о смерти сквайра. Только сейчас он понял причину ее подозрений и недоверия к нему и попробовал мягко разуверить ее.

– Вы правы, иногда правда может лишь принести боль, если о ней узнают все. Но клянусь честью рыцаря, миледи, я никогда никому не открою подобную правду, – бросил он и, поднявшись, отошел. Что ж, сейчас он приобрел полезное знание, имеющее немалое значение для кампании, в которую он вступил, чтобы завоевать ее, и он ее завоюет.

Покинув деревню, Абриэль стала переходить узкий мостик над ручьем, когда увидела Терстана, провожавшего Мордею к запряженной в тележку лошади, которую престарелый серв остановил, не доехав до навесного мостика замка. Поблизости ждал отряд из двадцати всадников. Едва Терстан кинул в тележку большой мешок с вещами женщины, та наклонилась, подняла с земли камень и сунула в карман передника. И только потом позволила Терстану помочь ей сесть на козлы. Подняв руку в знак прощания, она что-то сказала Терстану на незнакомом языке и уже хотела пуститься в путь, но тут увидела госпожу замка, злорадно закудахтала и подхлестнула кнутом мохнатую кобылку. Терстан удивленно обернулся, заметив, за кем наблюдала Мордея. Когда тележка проезжала мимо застывшей на мостике Абриэль, Мордея быстро вытащила камень и запустила в бывшую хозяйку.

Прежде чем Абриэль успела увернуться, Рейвен сжал ее талию и резко развернул лицом к себе, так что она оказалась прижатой к его груди. И только успела поднять глаза, как услышала, как камень глухо ударился в его спину. Рейвен даже не поморщился и не разжал рук. Абриэль, дрожа, благодарно кивнула. Мордея наверняка пробила бы ей голову, если бы не Рейвен.

Больше всего ей хотелось прижаться к его сильной груди и позволить ему защитить ее от всего зла этого мира… на несколько часов или навсегда… Но опасение, что он и был самой большой угрозой ее безопасности, вынудило Абриэль поскорее отступить, лишая себя тепла и утешения этого большого тела.

Мордея подхватила кнут и стала энергично подгонять кобылку, спеша поскорее убраться. Ее злобный смех донесся до них, заставив Абриэль нервно вздрогнуть.

– Помяните мои слова, вы снова увидите меня, когда меньше всего ожидаете! – вопила она, потрясая кулаком. – Я перережу вам шеи от уха до уха, а потом вырву сердца и поджарю себе на ужин! Так и знайте, это обещаю я, Мордея!

Выкрикнув зловещее проклятие, Мордея немедленно перешла на язык, которым чуть раньше объяснялась с Терстаном, и хотя слов было почти не разобрать за грохотом колес, Седрик внимательно прислушивался к каждому звуку. Абриэль не знала языка, но была твердо уверена, что с уст Мордеи сыплются отнюдь не благословения.

– Насколько я понял, эта старая ведьма хочет раньше времени упокоить вас в могиле, девушка, – заметил Седрик, встав рядом с Абриэль.

Терстан не пытался подойти к ним, только взял поводья коня у одного из своих людей и коротко бросил:

– Надеюсь, вы не ранены, миледи.

– По чистой случайности, – мрачно отозвался Рейвен. Абриэль увидела, с какой ненавистью смотрят мужчины друг на друга, и поспешила вмешаться:

– Терстан, постарайся, чтобы она больше никогда не возвращалась сюда.

Тот кивнул.

– И позабочусь о том, чтобы ваша собственность, а именно тележка и лошадь, была вам возвращена не позднее завтрашнего утра, – добавил он и глубоко вздохнул, словно следующие слова дались ему с трудом: – Благодарю, сэр Рейвен, за то, что защитили леди Абриэль от глупой выходки Мордеи.

– Глупой выходки? – презрительно повторил Рейвен.

И снова Абриэль вмешалась, прежде чем эти двое успели сцепиться:

– Терстан, ты уезжаешь, не удосужившись предупредить меня?

– Не думал, что вы хотите, чтобы я остался.

Если он воображал, будто она станет упрашивать его, то жестоко ошибся.

– Доброго вам дня, миледи, – сухо бросил он, прежде чем вскочить на коня и уехать вместе со своими людьми.

Абриэль, Рейвен и Седрик немного постояли, глядя им вслед.

– Девушка, – начал Седрик – почему Терстан де Марле сопровождает подобную женщину?

Абриэль тяжело вздохнула.

– Она не родственница Терстана, сына старшего брата Десмонда. Но у Мордеи и Десмонда была одна мать, так что Терстан считает себя кем-то вроде ее родича.

– В таком случае скатертью им дорога, – твердо объявил Седрик.

Но Абриэль почему-то казалось, что она еще увидится с этими людьми.

Вечером за ужином поклонники Абриэли явно осмелели. Ее буквально дергали во все стороны: приглашали танцевать или поговорить, причем беседы в основном были весьма односторонними и состояли из похвальбы, но она, как всегда, могла рассчитывать на Рейвена, стоявшего неподалеку. Даже если он не следил за ней постоянно, Абриэль была уверена, что все время находится в поле его зрения. Сейчас он походил на большого тигра, растянувшегося на солнце, сонного и довольного, но помоги Боже тому бедному глупцу, который попытается проскользнуть мимо и украсть сокровище, охраняемое этим тигром.

Эта последняя мысль заставила ее встрепенуться и спросить себя, уж не она ли то сокровище, которое охраняет Рейвен. В таком предположении было нечто привлекательное, словно с ним она могла чувствовать себя в полной безопасности и под защитой.

Но существовала пугающая возможность, что единственной причиной стремления защитить ее было желание схватить все, что она может предложить… когда настанет подходящий момент.

Все это бесконечно смущало и утомляло ее; если он уедет, Абриэль станет спокойнее на душе. Жаль, что он так красив и привлекателен, иначе она смогла бы просто игнорировать его. Насколько легче могла бы стать ее жизнь, если бы у него выросли рога или толстое брюхо… пусть бы хоть купаться перестал, тогда она не смогла бы вынести его запаха.