Загадка для проклятого принца - Татьяна Зинина

Ферн кивнул и задумчиво прошёл по комнате.

— Вы не помните только её? Или из памяти полностью стёрся какой-то промежуток времени?

— Не знаю. Но её я точно не помню. Совсем.

— Подобное влияние всегда оставляет след. Если позволите, я посмотрю. Думаю, смогу сказать, вмешивался кто-то из моих коллег в вашу память или нет.

Я согласно кивнул. А потом послушно сел на стул и позволил Ферну коснуться моих висков.

Не знаю, что именно он делал, но я почувствовал лишь дискомфорт, будто кто-то водит пёрышком по оголённым нервам. Хорошо, что долго это не продлилось.

— Нет, ваше высочество, — сказал мужчина, закончив. — Мои ментальные блоки на вас не тронуты. Никто вам память не подправлял.

Я хмыкнул, потом поднялся и направился к двери. Но уже у самого выхода обернулся и спросил:

— Скажи, а подобное вообще возможно? Ну… стереть память, заставить забыть определённого человека? Тебе бы такое было по силам?

Некоторое время он молчал, а потом тихо ответил:

— Да, ваше высочество. Моего дара на подобное бы вполне хватило.

* * *

День во дворце пролетел одним мигом. Оказалось, что дорогие родственники за месяц разлуки успели по мне соскучиться. Даже сестрёнка примчалась из своей академии, в которой сидела неотлучно, а Брайл в кои-то веки не смотрел свысока. Папа объявил себе выходной, а мама и вовсе едва не задушила в объятиях.

Я любил свою семью. Очень уважал отца. Но разговор с его менталистом только усилил мои сомнения. Мог ли папа отдать приказ стереть мне память о дочери государственного преступника? Увы, мог. Он всегда отличался рациональностью мышления, и если бы этот выход показался ему самым правильным, то он так бы и поступил.

Вот только отец правду мне вряд ли скажет. Значит, если я хочу услышать его признание, нужно сначала собрать доказательства. А это почти нереально. И лучше бы не демонстрировать пока интерес к делу Шарских.

Или вообще сделать вид, что никакие провалы в памяти меня не беспокоят. Хотя в архив тайной полиции я бы наведался с превеликим удовольствием. Уверен, там бы нашёлся портрет той девушки. Агнары.

Безумно интересно узнать, как она выглядела. Уверен, леди Шарская — настоящая красавица, если меня на ней так переклинило, что пришлось даже память подправлять.

Странно, но сейчас даже её имя не вызывало у меня никаких эмоций. Я не помнил о ней ничего. Вообще. И даже возникла странная мысль, что, может, оно и к лучшему?

По случаю моего приезда мама устроила семейный ужин. Ну, как семейный? Помимо нашего семейства на нём присутствовала чета Ходденсов вместе с Марленой, Бертлины всей семьёй, бабушка с супругом, и ещё человек двадцать отцовских приближенных.

Хотя у нас всегда было именно так. За всю мою жизнь узким кругом мы ужинали всего раз пять.

Как оно обычно бывает, после трапезы всех пригласили в малый бальный зал, где гостей уже ожидали музыканты. Мне же танцевать не хотелось совершенно, а в голове крутились мысли об Агнаре и Дестере.

С одной стороны, собственные догадки даже мне самому казались глупыми. Да и какая девушка сможет успешно прятаться под личиной парня больше трёх лет? И всё же Задохлик мог бы… силы его характера хватило бы на такую авантюру. Но как же вывести его или её на чистую воду?

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍- Военная академия хорошо на тебя влияет, — проговорил подошедший ко мне Брайл.

Он держал под руку Марлену Ходденс, которая против компании старшего принца явно не возражала. На мгновение мне даже показалось, что между ними что-то есть, но я отмёл эту мысль, как лишнюю.

— Знаешь, — ответил брату. — А я с тобой согласен. Мне там даже нравится.

— Мы тут наслышаны о твоих подвигах, — продолжил он. — И о том, что в наказание тебя поселили в комнату к твоему врагу. Отец был в восторге и, насколько я знаю, распорядился увеличить дотации для академии Хариас. Он даже хотел поощрить лично ректора, но пока решил с этим повременить.

— Мы уже почти друзья, — ответил я, вспомнив, каким стало наше общение с Дестером.

— А как там Кейн с Хеленой? — спросила Марлена.

— Отлично. Они же вместе, за них можно не переживать.

— А ты? — чуть смутившись, спросила та, кого я думал, что люблю… пока меня не прокляли. — Тебе там на самом деле нравится?

— Да, Марли, — я тепло ей улыбнулся.

Брата позвал отец, и мы с сестрой Кейна остались наедине. Как раз заиграла новая мелодия, и я не придумал ничего лучше, чем пригласить её на танец.

Вот только в очередной раз убедился, что ни прикосновения Марлены, ни голос, ни взгляд меня совершенно не волнуют. Она не вызывала во мне абсолютно никаких эмоций. А ведь раньше всё было иначе.

И тут меня озарило странной догадкой.

— Марли, а ты случайно не помнишь, после каких событий я воспылал к тебе тёплыми чувствами?

— Знаешь, не задумывалась, — ответила она. — Помню только, что это случилось как-то резко и неожиданно. Мы ведь прекрасно с тобой дружили, а потом ты вдруг решил, что я для тебя гораздо больше, чем подруга.

Да, дружили, а вот почему эта дружба переросла в нечто иное ‒ осталось для меня загадкой.

— А когда это произошло?

— Сам разве не помнишь? — удивилась она.

— Нет. Потому и спрашиваю.

— Летом. Больше трёх лет назад. Мне как раз восемнадцать исполнилось. Ты явился на праздник немного пьяным и сразу попытался меня поцеловать. Да и вообще вёл себя странно. Тогда, прости, я ударила тебя по лицу.

Я смотрел на неё широко распахнутыми глазами, и только хотел сказать, что не припоминаю такого, как вдруг в голове что-то щёлкнуло, а перед глазами встал смутный образ темноволосой красавицы Марлены. Она смотрела на меня, как на врага, и баюкала руку, которой только что отвесила мне пощёчину.

Из воспоминания я вынырнул, словно из воды, и вдруг понял, что всё правда. Мне на самом деле корректировали память и, более того, внушили, что я влюблён не в Агнару, а в Марли. Просто перенесли вектор чувств на другую девушку. Вот только настоящими эти чувства уже не были.