Третья Раса - Андрей Ливадный

Эту пагубную иллюзию нужно было срочно разбить. Вдребезги.

Хоук лучше других понимал, что должно последовать дальше.

— По местам, — негромко скомандовал он. Олег поперхнулся кофе и закашлялся. Дитрих понимающе улыбнулся.

Эшгар поставил стаканчик на подлокотник и вопросительно посмотрел на командира.

Капитан Хоук, проигнорировав эти реакции, нажал сенсор активации противоперегрузочных ложементов. Тихо всхлипнули сервомоторы, и прозрачные лепестки-сегменты семи механических бутонов медленно раскрылись, освобождая доступ к заплетенным проводами и шлангами противоперегрузочным ложам.

Хоук знал себя, знал свой корабль и экипаж, а потому у него было одно неписаное правило — брать ситуацию в свои руки сразу же по пробуждении.

— Все, я сказал — работаем, — хмуро повторил он, предупреждая любые возможные реплики. — Кто еще не понял, объясняю — тут нет никаких ископаемых, мы вышли впустую и будем вынуждены освидетельствовать данный буй, после чего, вероятно, опять придется ложиться в криогенные камеры.

Новость была не из приятных.

По рубке пробежал стон разочарования, но спорить никто не решился — нрав Хоука знали все.

Реальность очередного пробуждения выглядела крайне неприятно. Теперь, после довольно резкого пояснения капитана, стало абсолютно ясно, что большая часть пути пройдена, но им так и не встретился обещанный Эльдорадо…

— Опять мы в полной… — Дитрих добавил что-то нечленораздельное, направляясь к своему противоперегрузочному устройству.

Обычно экипаж «Спейсстоуна» во время неторопливых маневров в поясе астероидов, где до этого дрейфовала фабрика, работал в разных отсеках за обычными терминалами, без какой-либо дополнительной защиты. Перегрузки при плавном переходе от одной астероидной глыбы к другой были минимальными, неощутимыми, да и подобные незначительные маневры, как правило, совершала автоматика.

Теперь все выглядело несколько иначе.

Те конструктивные дополнения, которые были внесены в управление «Спейсстоуном» для полетов в пространстве с околосветовыми скоростями, потребовали как переподготовки его экипажа, так и изменения некоторых ставших уже традиционными на борту помещений.

Пока они выясняли ситуацию, «Спейсстоун», компьютер которого прервал режим торможения ради спокойного пробуждения хрупких и невосприимчивых к перегрузкам людей, продолжал удаляться от обнаруженного радиобакена, каждую секунду преодолевая порядка ста тысяч километров.

Лучше других это видел и понимал капитан.

Желая подать пример, Хоук первым занял свое место на противоперегрузочном ложементе. Это была сложная амортизационная конструкция, уходящая глубоко в недра корабля. Кресло, в котором сидел человек, являлось лишь макушкой механизма, призванного сгладить, компенсировать влияние действующих на корабль перегрузок.

Шея капитана коснулась подголовника, и это незначительное нажатие активировало встроенные в систему ложемента сенсоры. С обоих боков кресла с тихим ноющим звуком приводов поднялись усеянные кнопками подлокотники, мягко, будто змеи, проскользнули страховочные ремни, сверху, удлиняя штанги, опустились приборные панели.

Остроугольные, изогнутые, будто лепестки, прозрачные сегменты противоперегрузочной камеры пришли в движение, смыкаясь вокруг него. Влажно чавкнул уплотнитель, и все посторонние звуки стихли.

Хоук поправил коммуникатор.

— Доклад по постам, — потребовал он.

— Навигатор — готов, — раздался голос Раевской.

— Пилот — готов. — Это была Яна.

Затем на несколько секунд в системе связи установилась тишина.

— Инженерная поддержка? — резко потребовал доклада Алан.

— Здесь, — пыхтя ответил Иволгин, который только успел добраться до инженерного отсека.

— Доложи как положено!

— Инженерный пост — готов! — с вызовом и обидой в голосе произнес Сергей.

— Еще раз замечу подобное, получишь взыскание в статью премиальных выплат, — пообещал Хоук. — Жизнеобеспечение?

— Готов! — резво отозвался Золотцев.

От второго пилота, дубль-навигатора и резервного специалиста доклады поступили в виде подтверждающих готовность зеленых огней, которые зажглись на панели перед Хоуком.

Алан протянул руку, касаясь покрытых текстоглифами сенсоров.

— Мы на противоположном от обитаемых миров краю Рукава Пустоты, — продолжая включения, произнес он. — Поздравляю всех с удачным возвращением из низкотемпературного сна. — Он мысленно усмехнулся, представив себе кислые лица части экипажа. — Нами получен сигнал от некоего радиобакена. Вот послушайте… — Он коснулся сенсора воспроизведения, и на частоты связи вдруг ворвался шорох несущей волны, вслед за которым возникло ритмичное попискивание и треск. Это звучал компьютерный язык закодированной передачи с борта обнаруженного в пространстве объекта.

— Кто-нибудь в состоянии его понять? — выдержав небольшую паузу, осведомился Алан.

— Слишком древний код, — буркнул в ответ Иволгин. — Такими уже не пользуются.

Хоук кивнул, хотя никто из экипажа не мог видеть этого жеста.

Чтобы расшифровать сигнал, принятый в эфире, проще всего было завладеть его источником. Лучше всех должен был понимать это Сергей, который являлся специалистом в области кибернетики. Компьютерная система, управляющая работой выброшенного в космос шара, могла поставить достаточно информации для того, чтобы на основании ее анализа расшифровать текст передачи.

«Это как с мертвыми языками, — подумал капитан. — Когда-то на них говорили сотни тысяч человек, теперь же, если ты не специалист в области древних знаний, не поймешь ни буквы, как ни старайся. С той лишь разницей, что языки народов мира умирали и обновлялись на протяжении тысячелетий, а компьютерные технологии и связанные с ними специфичные языки могли бесследно кануть в Лету буквально в течение двух-трех десятков лет…»

— Очень хорошо. Значит, нам остается одно — исследовать его при непосредственном контакте, — подытожил свои мысли Хоук.

…Через несколько минут конструкция «Спейсстоуна» подсветилась частыми вспышками дюз коррекции, и огромный комплекс начал медленно описывать в пространстве плавную дугу, постепенно выходя на обратный курс, который должен был привести его к дрейфующему в космосе радиобакену.

* * *

— Планетарный привод активирован… Режим торможения… Десять секунд… тринадцать… пятнадцать…

— Есть контакт с объектом. Дистанция — пять миллионов километров.

— Зона сближения свободна. Препятствия в эклиптике не обнаружены.

Хоук молча слушал доклады, одновременно наблюдая, как сетчатая плоскость, означавшая условную эклиптику движения «Спейсстоуна», медленно поворачивается внутри шарообразной компьютерной модели окружающего их пространства. Позиция дрейфующего в космосе радиобакена была отмечена внутри этой сферы алым мигающим маркером, автоматические корабли прикрытия — ярко-изумрудными точками, сам же рудодобывающий комплекс постоянно находился в центре этой динамичной виртуальной схемы. Плоскость его полета, показанная в виде зеленой координатной сетки, еще некоторое время поворачивалась, пока алая точка не совместилась с ней.