... Ваш маньяк, Томас Квик - Ханнес Ростам

26 апреля Томас Квик, Чель Перссон, Сеппо Пенттинен и инспектор полиции Бьёрн Юнассон отправляются в местечко Рюгген в нескольких милях к востоку от Фалуна, чтобы искать одну из рук Юхана Асплунда.

Квик должен сперва сориентироваться, так что он отправляется на прогулку по местности вместе с Перссоном. После часового променада они возвращаются к следователям, но только для того, чтобы сказать, что им нужно еще время. После полутора часов у Квика начинается такой тяжелый приступ страха, что он должен «отдохнуть», и на место подъезжает служебная машина. Проведя в ней некоторое время со своим врачом — и, предположительно, приняв лекарства, Квик заявляет, что готов показать, где спрятана рука.

Однако ему не удается найти высохшее русло ручья, в котором, как Томас утверждал ранее, он спрятал руку, — в этой местности есть лишь небольшая канава. Квик говорит бессвязно: подробно описывает фонарик, который был при нем, когда он прятал руку, упоминает о камнях, под которыми он ее укрыл, вспоминает охотничий нож, который тоже закопал, и шлагбаум, который был закрыт. Однако ни к какой руке Квик собравшихся не приводит.

Позднее на место прибывают эксперты, обследуют местность, но ничего интересного не находят. В очередной раз Квик пообещал указать место, где он спрятал части расчлененного им трупа, и полицейские в результате ничего не обнаруживают.

Чель Перссон с разочарованием пишет в карточке, что история Квика «полицейскими и прокурором воспринята как не самая достоверная. Тот факт, что ничего не удалось обнаружить, разумеется, еще более увеличивает сомнения».

5 мая адвокат Квика пишет письмо Кристеру ван дер Квасту. Из письма следует, что Гуннар Лундгрен проводит подробные «консультации» с Квиком, который выказывает огромное желание раскрыть дело об убийстве Юхана. Адвокат заканчивает письмо следующими словами:

«Однако он заявил мне, что больше никаких сведений сообщить не может, и теперь хочет, чтобы Вы решили, возбуждать ли уголовное дело по данному случаю или закрыть его».

Обдумав все это в течение двух недель, ван дер Кваст созывает пресс-конференцию, на которой сообщает, что у него недостаточно оснований для возбуждения уголовного дела против Квика, хотя подозрения остаются и расследование продолжается. Но на самом деле следствие засыпает мирным сном среди летней жары.

Когда я читаю протокол предварительного следствия, мне становится очевидно, что Томас Квик не сообщил ни единой подробности, показывающей, что ему что-либо известно по поводу исчезновения Юхана. Вместе с тем многое указывает на то, что он все это выдумал.

Но в Сэтерской больнице продолжается психотерапевтическое лечение Томаса Квика — и никаких сомнений в его виновности там ни у кого не возникает.

В конце мая Чель Перссон пишет, что Квик не сомневается — убийство Юхана произошло в реальности, и ситуация, когда никаких находок на месте преступления не было сделано, является неудовлетворительной. Он утверждает также, что у Квика есть «фантазии и мысли по поводу других убийств».

Карточки Квика свидетельствуют о многочисленных тяжелых приступах страха и неоднократных попытках самоубийства во время следствия. Когда допросы прекращаются, страх проходит, и в июле Квик снова получает право на свободное перемещение. 2 августа ему отменяют стесолид, а неделю спустя из списка назначений исчезают и другие бензодиазепины. Квика переводят в другое, открытое отделение.

«Уровень его опасности значительно снижен, и в настоящий момент он находится в необычайно хорошем психическом состоянии», — пишет Чель Перссон. Эта гармоничная картина завершается мрачным предзнаменованием в виде отметки, что в тот же день звонил Сеппо Пенттинен, — сказать, что расследование продолжается, как прежде.

Однако, хотя подозрения в убийстве Юхана Асплунда остаются, а по нормам уголовно-процессуального права в этом случае обязательно содержание в камере предварительного заключения, Томаса Квика никто ни в какую камеру не сажает, и он по-прежнему не имеет никаких ограничений в пользовании телефоном, чтении газет и посещениях.

В последующий период в карточке содержатся лишь указания на то, что Квику даны увольнительные для поездок в Борленге, Авесту и Хедемуру. А также несколько поездок в Стокгольм. Никаких указаний на цели данных поездок в карточке не имеется.

Не приходится сомневаться, что в кулуарах ведутся переговоры о том, на что будет направлено следствие в дальнейшем. В отношении Юхана Асплунда еще осталось немало вопросов, требующих уточнения, но даже Чель Перссон не верит, что Квик может дать какие-либо сведения по данному делу. Вместо этого между полицейскими и врачами обсуждается преступление, по которому уже вышел срок давности, — убийство Томаса Блумгрена в Векшё в 1964 году.

После консультаций между Сеппо Пенттиненом и врачами Квика принято решение о новых допросах, при которых будут присутствовать Йоран Франссон и Чель Перссон.

22 сентября Томас Квик без сопровождения едет в увольнительную в Стокгольм. Йоран Франссон, давший одобрение на эту поездку, как обычно, ничего не отмечает в карточке по поводу цели данного мероприятия.

Когда Томас Квик во время первых полицейских допросов касательно убийства Юхана Асплунда сознался в другом убийстве, «до 1967 года, где-то в Смоланде, возможно, в Альвесте», он рассказал также о своем помощнике Сикстене и его необычной машине, а также о том, что жертву, предположительно, звали Томас.

Теперь, семь месяцев спустя, настало время вооружиться фактами. В Королевской библиотеке Квик заказывает старые газеты из архива.

Убийство Томаса Блумгрена — одно из самых знаменитых убийств 60-х годов, о нем написано очень много.

Без двадцати десять в канун Дня Святой Троицы 1964 года Томас Блумгрен закрыл дверь родительской виллы на Риддарегатан в Векшё.

— Не волнуйтесь за меня! Я скоро вернусь! — крикнул он родителям.

Тон свидетельствовал, что это сказано наполовину в шутку, однако с немалой долей серьезности. В прошлый раз, когда он ушел погулять в Народный парк, родители опозорили его, приехав и забрав сына домой. На этот раз он отправился вниз по улице Даккевеген и обогнал по пути нескольких жителей Векшё, которые направлялись туда же, но шли не торопясь, прогулочным шагом. Некоторые из них обратили также внимание на мужчину, стоявшего среди деревьев в небольшой рощице в том месте, где Даккевеген пересекается с прогулочной тропой Ульриксбергспроменаден.

В последовавших позднее полицейских допросах свидетели описали этого человека как мужчину лет сорока пяти, ростом около 175 см, тучного телосложения, с непокрытой головой и зачесанными назад волосами, в темном пиджаке, белой рубашке и с темным галстуком. Он не из этих краев, таково было всеобщее мнение. Некоторые проявили любопытство и с особым вниманием оглядели человека, который стоял один в таком странном месте. Однако он игнорировал пристальные взгляды и продолжал спокойно стоять в кустах, казалось, высматривая кого-то.