Воительница Лихоземья - Триша Левенселлер

Меня саму удивляет, насколько я привыкла полагаться на двоих недавних незнакомцев, приходится напоминать себе не слишком к ним привязываться. Мы всего лишь оказываем друг другу услугу. Я учу Айрика плавать, а он помогает мне с новыми доспехами, чтобы я могла пробраться к богу в берлогу. Простая сделка, и когда все закончится, мы вернемся каждый в свою деревню. Если там, конечно, примут нас, а не сочтут изгоями навеки.

Когда долговязый заявляет, что ему требуется больше времени проводить в кузнице, я позволяю ему сделать перерыв в занятиях. Капканы уже давно износились, да и мои новые доспехи наверняка требуют подготовки.

Чтобы не отвлекать кузнеца, я составляю компанию Сорену. Летние месяцы промелькнут очень быстро, и нам нужно заготовить побольше дров на зиму, просто на всякий случай.

– Твоя секира скоро затупится, если будешь колоть ею дрова, – отчитывает меня Сорен.

– Но у других топоров деревянные рукоятки, – жалуюсь я, с недоверием поглядывая на изготовленные Айриком орудия труда. Несмотря на то, что я жила в хижине из досок последние несколько недель, до сих пор стойкое к гнили дерево кажется непривычным.

– Они очень прочные, – настаивает Сорен. – Вот смотри. – Он хватает полено, ставит на пень перед собой и от души наносит удар.

Я убираю за спину свою секиру и недоверчиво смотрю на непривычные топоры, которые Айрик изобрел специально для рубки дров. В конце концов я решаюсь. Однако я все равно начинаю с самых маленьких дров, осторожно помещая топорище на самый верх и откалывая тонкие щепки.

– Трусишка! – поддразнивает парень. – Чего ты боишься? Что топорище слетит с рукоятки?

– Да!

Он нетерпеливо закатывает глаза.

– Звучит, будто кто-то ищет отговорки, лишь бы не работать.

– Я отличный работник!

– Говорит избалованная дочка вождя деревни.

– Да я нарублю дров в два раза больше твоего! – заявляю я, хватаю огромное полено и решительно разделяю его сначала напополам, затем на четвертинки.

– Еще посмотрим! – отвечает Сорен и бросает топор, чтобы затащить на свою колоду тяжелый кусок дерева.

Следующие полчаса я сосредоточенно колю полено за поленом, наблюдая, как растет груда дров.

Спустя какое-то время парень произносит:

– Мне кажется, нужно назначить приз для победителя соревнования, чтобы было интереснее. Кто последний управится со своей долей, тот будет стирать одежду сильнейшего до конца недели.

Я бросаю топор на землю и упираю руки в колени, пытаясь отдышаться.

Будет ли хоть один момент, который не напомнит мне о Торрине?

Перед глазами мелькают воспоминания с инициации. Про наше состязание, кто убьет больше зирапторов. А после него…

Он…

Я зажмуриваюсь так сильно, как могу, словно это поможет помочь. Не хочу о нем думать. Тогда, на испытании, Торрин одержал верх, и он продолжает это делать каждый раз, когда я думаю о нем здесь, в Лихоземье. И всякий раз меня это останавливает от получения того, что я хочу.

Но я больше не позволю ему победить.

– Расмира, ты хорошо себя чувствуешь?

Я открываю глаза и концентрируюсь на голубых глазах.

Я сейчас с Сореном. А не с Торрином.

Сорен такой же изгнанник, как и я, и он поможет мне, потому что тоже хочет вернуться домой. Он меня не предаст.

Я и так слишком долго позволяла Торрину одерживать надо мной верх.

– Я приду в себя, – обещаю я. И хотя произносить такое невыносимо сложно, и все внутри вопит, чтобы я уносила ноги, била на упреждение и не доверяла никому, я все же добавляю, – за дело!

Затем заношу топор и продолжаю рубить дрова. Несколько секунд Сорен молча за мной наблюдает, будто не уверен, как поступить.

– Так хочется заниматься стиркой вместо меня?

Он ухмыляется и берется за топор.

Когда разрубаю последнее полено, Сорену остается разделаться еще с пятью кряжистыми пнями.

Я победила!

Одержала победу над Сореном!

И над воспоминаниями о Торрине.

Я снова хозяйка своей судьбы.

– Значит, я просто добавлю свою грязную одежду к груде твоей, – говорю я с широкой улыбкой.

Парень смотрит на мои губы чуть пристальнее, чем обычно, но не успеваю я это прокомментировать, как он предлагает:

– Либо свалим все в кучу для стирки Айрика.

– Шутишь? Да он свою одежду неделями не стирает!

– Ты права, – огорчается Сорен. – Так и быть. На этот раз твоя взяла, но на следующий мы повысим ставки.

– Проигравший будет стирать весь месяц? – уточняю я.

– Стирать и готовить.

– Тогда получше наточи свой топор.

– Можешь на это рассчитывать.

Мы с Сореном складываем нарубленные дрова под навес, пока тот не заполняется целиком. Смотреть на хорошо выполненную работу необычайно приятно, не менее приятно осознавать, что именно мои усилия обеспечат нас теплом ближайшие месяцы.

Когда мы укладываем в поленницу последние щепки, по одной из тропинок подбегает Айрик, размахивая длинными металлическими прутьями.

– Я придумал! Я знаю, как убить хайгозуха!

– Это что, копья? – с любопытством спрашивает Сорен, разглядывая оружие.

Айрик приближается к нам вплотную и останавливается.

– Да! Только что закончил над ними работать.

– И как нам помогут эти хлипкие палки?

– Мы не можем прикончить водных тварей топорами. Под водой нельзя замахнуться и нанести удар. Но копья можно метать и с поверхности! – Айрик указывает на пространство под заостренным наконечником. – Можно прикрепить к древку веревку и подтягивать оружие обратно после каждого броска. Вдруг удастся загарпунить чудовище? Даже хлипкие палки иногда на что-то годятся.

Кузнец переводит взгляд с Сорена на меня и обратно, лицо лучится детской надеждой.

– Мне кажется, это просто гениальная идея, – заявляю я.

– Копья, серьезно? – переспрашивает Сорен.

– Если они тебя не устраивают, можешь не помогать, – срывается Айрик. – Мы с Рас отправимся по домам, а ты сам взбирайся на свою гору.

– Еще чего, – отвечает Сорен. – Я в деле. Но понятия не имею, как с этой штуковиной обращаться.

– Хорошо, что у нас полно времени попрактиковаться.

* * *

В заводи мы соревнуемся, кто дольше продержится под водой без воздуха. Как ни странно, Айрик всегда побеждает. Хотя именно его судьба зависит от успеха.

Еще мы тренируемся метать копья, как с поверхности, так и нырнув. Это сильно отличается от бросания топориков или швыряния камней. Те вращаются, копье же должно лететь по прямой.