Кровавые обещания - Райчел Мид

— Как я уже сказал, она интересная личность. Остроумная.Общительная. Красивая.

То, как он сказал «красивая», зацепило меня. Я снова отвелавзгляд, теребя в пальцах свисающий с шеи голубой назар и пытаясь разобраться всвоих чувствах. Адриан сообразил быстрее меня.

— Неужели ты ревнуешь, маленькая дампирка?

Я подняла на него взгляд.

— Нет. Если бы я была склонна ревновать тебя, то ужедавным-давно свихнулась бы, учитывая всех девушек, с которыми ты развлекаешься.

— Эйвери не из тех девушек, с которыми развлекаются.

И снова мне послышалась теплота в его голосе. Дажемечтательность. Вообще-то это не должно было беспокоить меня. Напротив, мнеследовало радоваться, что он заинтересовался другой. В конце концов, я оченьдолго убеждала его оставить меня в покое. Одним из условий, на которых он далмне деньги для этой поездки, было обещание предоставить ему возможность попытатьсястать для меня больше чем другом, когда — и если — я вернусь в Монтану. Если онначнет встречаться с Эйвери, у меня одной заботой станет меньше.

И, честно, будь это кто угодно, кроме Эйвери, я, наверно,ничего не имела бы против. Но почему-то идея того, что он подпал под ееочарование... Это было чересчур. Разве недостаточно того, что благодаря ей ятеряю Лиссу? Как такое могло случиться — чтобы одна девушка могла так легкозанять мое место? Она вот-вот украдет у меня лучшую подругу, а теперь еще и парень,который клялся, что я — единственная, кого он хочет, всерьез задумывается отом, чтобы заменить меня ею.

«Ты лицемерка, — произнес суровый голос внутри. — Ты ведьсама покинула их, и Лиссу, и Адриана, почему же теперь недовольна тем, чтокто-то другой входит в их жизнь? Они имеют полное право жить, как хотят».

Я встала, не в силах сдержать злость.

— Послушай, мы уже достаточно сегодня поговорили. Могу явернуться в свой сон? Мне неинтересно слушать, какая замечательная Эйвери инасколько она лучше меня. И я все равно не скажу тебе, где я.

— Эйвери никогда не ведет себя словно капризное дитя. И онане стала бы обижаться, если бы кто-то беспокоился о ней настолько, чтобы времяот времени проведывать ее. Она не лишила бы меня шанса узнать больше о моей магиииз параноидального страха, что кто-то помешает ее безумной попытке убить своегобойфренда.

— Не смей называть меня капризным ребенком! — Взорвалась я.— Ты законченный эгоист, думающий только о себе. Это всегда проявлялось во всем— взять хотя бы этот сон. Ты удерживаешь меня против моей воли, потому что этозабавляет тебя.

— Прекрасно, — холодно сказал он. — С этим покончено. Ивообще покончено со всем между нами. Я больше не вернусь.

— Хорошо. Надеюсь, на этот раз так и будет.

Его зеленые глаза были последнее, что я увидела, прежде чемпроснуться в своей постели.

Я села, тяжело и часто дыша. Было ощущение, что мое сердцеразбито; казалось, я вот-вот расплачусь. Адриан прав — я вела себя каккапризный ребенок. Набросилась на него, когда он совсем этого не заслуживал. Итем не менее... Это было сильнее меня. Я скучала по Лиссе. Я даже скучала поАдриану. А теперь эта красотка занимает мое место, просто потому, что в отличиеот меня никуда не собирается уходить.

«Я больше не вернусь».

И впервые за все время у меня возникло чувство, что ондействительно не вернется.

На следующий день была Пасха. Все встали рано и суетились,собираясь в церковь. В доме пахло изумительно, так он пропитался запахамиАлениной стряпни. В животе урчало, и я спрашивала себя, сумею ли дотянуть допраздничного обеда, который она приготовила. Хотя с Богом у меня отношениясложные, я часто посещала церковь. В основном в порядке любезности и чтобы невыделяться из общей массы. Дмитрий ходил в церковь, потому что обретал там мир,и я невольно задавалась вопросом — а вдруг, когда я сегодня буду там, на меняснизойдет озарение, что же мне делать дальше?

По сравнению с остальными я выглядела довольно жалко. Всепринарядились, а у меня не было ничего, кроме джинсов и нескольких рубашек.Заметив мое смятение, Виктория одолжила мне белую блузку с кружевами. Она былачуть-чуть тесна мне, но все равно выглядела хорошо. Войдя вместе с Беликовыми вцерковь, я оглянулась по сторонам и подивилась тому, как Дмитрий мог находитьутешение в крошечной академической церкви, если он вырос, посещая эту.

Она была огромна, здесь хватило бы места для четырех нашихцерквей. Высокий, сводчатый потолок с росписью; золотое убранство и иконысвятых, казалось, занимали все стены. Величественное зрелище подавляло,ослепляло. Воздух был насыщен ладаном так густо, что я действительно виделадымку.

Народу собралось множество, и людей, и дампиров; более того,я с удивлением заметила даже нескольких мороев. По-видимому, приезжие мороибыли достаточно набожны, чтобы ходить в церковь, какими бы грязными делами онитут ни занимались. И если уж речь зашла о мороях...

— Эйба тут нет, — заметила я Виктории, оглянувшись вокруг.

Она стояла слева от меня, Алена справа. Он не произвел наменя впечатления сильно религиозного, но я ожидала, что он будет преследоватьменя и здесь. Наша последняя стычка все еще заставляла меня нервничать.

— Он покинул город?

— Думаю, он мусульманин, — объяснила Виктория. — И,насколько я в курсе, он все еще здесь. Каролина видела его сегодня утром.

Проклятый Змей! Значит, он не уехал. Как он выразился?«Хороший друг или скверный враг». Я промолчала, и Виктория бросила на меняозабоченный взгляд.

— Он не проворачивает здесь никаких темных делишек. Простовстречается с кем-то по делу, а потом исчезает. Не думаю, будто он способенпричинить тебе вред, но сейчас ты беспокоишь меня. У тебя какие-тонеприятности?

Отличный вопрос.

— Не знаю. Похоже, он интересуется мной, вот и все. А я немогу понять почему.

Ее лицо омрачилось.

— Мы не допустим, чтобы с тобой что-то случилось, — сказалаона твердо.

Я улыбнулась — потому, что она беспокоилась обо мне, ипотому, что в этот момент ужасно походила на Дмитрия.

— Спасибо. Дома есть люди, которые, возможно, ищут меня, имне кажется, Эйб поэтому интересуется мной.

Мило, правда? Учитывая, что речь идет о человеке, готовомотправить меня в США любыми способами или просто сделать так, чтобы я исчезланавеки.

Виктория, казалось, почувствовала, что я смягчила ситуацию.

— Я не позволю ему причинить тебе вред.

Началась служба, и мы замолчали. Священник прекрасносправлялся со своей ролью, но молитвы читал, естественно, по-русски, как назаупокойной службе, и никто не собирался мне ничего переводить. Это не имелозначения. Погрузившись в созерцание окружающей красоты, я просто растворилась вней. Слева от алтаря со свода на меня глядел золотоволосый ангел.