Прости грехи наши… Книга первая - Елена Дмитриевна Фетисова

порванную одежду светилась кожа. Сашка крепко прижимал ее к земле, словно хотел вогнать в нее Ольгу заживо. По всему было видно: она боролась, но, вдруг, Оля смолкла. Ванька в ужасе подумал, что она умерла. Ненависть, всплывшая еще из того далекого времени, когда отец избивал маму, придала мальчику сил. Он схватил первый попавшийся камень и со всей злостью, накопившейся в его маленькой душе, ударил насильника сзади по голове.

Сашка от боли и неожиданности вскрикнул пару раз и притих.

– Оля! – начал трясти Ванька пострадавшую за плечо.

Девушка застонала и открыла глаза. Потеряв всякую надежду на спасение, а потом еще и сознание, она встала не сразу. Не без помощи Ваньки, Оля стряхнула с себя корчащееся от боли Сашкино тело. Он, так и не увидел, кто помешал ему.

Ольга и Ванька сидели на берегу реки. Девушка беспрерывно плакала, уткнувшись мокрым лицом в острое плечо мальчика. Ей было, так нестерпимо плохо, что не хотелось жить.

– Ну, почему, почему? – бесконечно повторяла она, – Люди, такие звери!

Ванька молчал, не зная ответа. Какие, именно, требовались слова для утешения, ребенок еще не понимал и, только, гладил ее по голове своей щупленькой ладошкой.

– Оля, – наконец, тихо проговорил омальчик, – У тебя все платье испачкано и порвано, хочешь, я мамкино принесу?

От его слов девушка разрыдалась еще сильнее. «Если б, ты, только, знал, малыш…», – горько подумала она, – «Не платье, а душа изгажена и смята, как самая дрянная тряпка…».

К горлу снова подступил тошнотворный комок и, закрыв рукою рот, Оля кинулась в заросли кустов, давясь недавними воспоминаниями.

Ванька искренне пытался прочувствовать ее боль, но на ум шли лишь собственные переживания, которые он перенес за последний год. Мальчик в тысячный раз, вспомнил слова матери, о том, что время излечит их расставание.

«Должно быть, она ошибалась, родная…», – готовый тоже расплакаться, размышлял про себя маленький Ванька. Тепло материнских рук ему было не забыть никогда. Казалось, что он и, сейчас, ощущает его…

Крупные слезы покатились по многочисленным веснушкам, как капли того прошлогоднего дождя по карим глазам перезревших вишен.

Ольга вернулась, присела рядом и сжала дрожащие плечики ребенка. Им было обоим больно, и поэтому, не стыдясь друг друга, они хлюпали носом, не скрывали бегущие слезы, словно деля свои несчастья напополам. Ольга – почти взрослая женщина и мальчик, без времени возмужавший от испытаний, посланных судьбой.

Розовая полоса рассвета озарило утреннее небо.

– Ваня, – спохватилась Ольга, – Тебя же, теперь, потеряли дома!

– Мне не впервой…, – протер красные от слез и бессонницы глаза мальчик, – А, помнишь, ты хотела подружиться со мной? – спросил он.

– Конечно, – впервые за всю ночь улыбнулась Ольга.

– Так вот, я согласен быть тебе другом! – Ванька тоже улыбнулся и прижался к ее прохладному телу.

– Спасибо, тебе за все…, – прошептала Оля, и ее глаза снова заблестели. Она поцеловала Ваньку в необычного цвета макушку.

Ромка прождал Ольгу до рассвета. Прокрадываясь, среди спящих ребят, он к своему удивлению обнаружил, что Лешка тоже бодрствует.

– Наташка пришла давно, еще с вечера…, – сказал ему Роман.

– Я знаю, – отозвался Алексей, – Я слышал ее смех.

Ромео, не раздеваясь, повалился лицом вниз. Слез не было слышно, но плечи его судорожно вздрагивали.

– Ром, может, ты просто не заметил, как она прошла? – попытался, хоть, как-то успокоить его друг.

Роман резко повернул мокрое лицо к Алексею.

– Мы же заявление через месяц подать собирались, понимаешь? – сказал он сквозь тихо бегущие слезы.

Ольга пришла в барак и первым делом сняла грязное платье. Вместе с ним ей хотелось стянуть и кожу, к которой прикасался Сашка. Синяки от его взбесившихся рук были повсюду: на груди, плечах, даже на икрах… Девушка задела ссадины и, те начали отчаянно жечь, напоминая о случившемся.

– Что стряслось? – шепотом спросила Наташка, боясь разбудить остальных, – Куда ты пропала. Я искала тебя всюду, не спала всю ночь, и Ромка тоже, только, что ушел…

– Подойди поближе, – глухо сказала Оля.

– Ой! – вскрикнула, забыв про осторожность, Наташка, увидев разрисованное кровоподтеками, тело подруги, – Олька! – и прикрыла спешно рот ладошкой.

– Не бойся, со мной все в порядке. Это, только, снаружи…, – горько усмехнулась девушка.

– Сашка…, – сразу, же догадалась Наташа, – Конечно, он…, – покачала она растрепанной головой, – Я здешнего кавалера сразу отшила… Ты заметила, они же, там все пьяные были?

– Еще бы…, – вздохнула Ольга.

– Ну, ты ушла из клуба раньше всех?

– Он нагнал меня, и…, – Ольга подавилась на полуслове и смолкла. По ее лицу снова потекли слезы.

– Боже мой! – притянула Наташка к себе плачущую подругу, – Как, же тебе удалось убежать от него, Олька?

Оля задумчиво улыбнулась.

– Друг помог…

– Какой, еще друг? – удивилась Наташка, – Так, значит, с вами еще кто-то был?

– Ваня… Тот мальчик рыжеволосый…, – залезла под одеяло с головой Ольга, словно пытаясь укрыться, там от позора. Она не представляла, как завтра скинет его с себя и посмотрит в глаза людям…

Новость не заставила себя долго ждать, ребята бессовестно пялились на Ольгу и шушукались за ее спиной, некоторые, даже отпускали пошлые колкости в ее адрес.

Ромео скрепя сердцем, терпеливо сносил сплетни. Он не хотел верить до последнего, и боялся встречаться с Ольгой. Девушка пропустила завтрак, обед, не вышла на поле, но когда следующим утром, они столкнулись в столовой, у парня похолодело все внутри.

На Оле не было живого места! Безобразные синяки, царапины красовались по всему ее телу.

Комок подкатил к горлу Романа. Ему было, не столько стыдно, как обидно за свои обманутые чувства.

«Я верил тебе!» – кричали его глаза, – «Верил… Как ты могла…?».

Ольга, чувствуя свою вину и безнадежность, не стала даже пытаться объясниться с ним. Она опустила взгляд и прошла мимо с тарелкой к своему столику.

– Но почему?! – бросила тяпку на землю Наташка.

– Ты сломала несколько капустин…, – безразличным тоном сказала Оля.

– Да, Аллах с ними, с капустинами… Их здесь целое поле! – все больше горячась, воскликнула подруга, – А ты у него одна, и он любит тебя! И все поймет! Если, Олька, ты не поговоришь с Ромео, – настаивала подружка, – Я сама сделаю это…

– Не надо! – разволновалась Ольга, – Прошу тебя, мне и, так плохо…, – она спрятала лицо в ладони и присела на землю.

– Нет, это я тебя прошу, подруга, – тихо, но отчетливо проговорила Наташка, – Спустись с облаков. Жизнь одна, и ты хочешь загубить ее, как эту капусту! Так, знай, я не позволю! – не слушая, больше Ольгиных протестов, она решительно направилась к парню.

Однако, когда Наташка, увидела выражение Ромкиного лица, решительности у