Исповедь Цирцеи - Дарья Кожевникова

— Вот бы, перед тем как грохнуть Борю, заставить его расплатиться за свои подвиги, — мечтательно вздохнула она.

Парни уставились на нее, как на сумасшедшую.

— Ты что, рехнулась? — первым озвучил Ромка их общую мысль.

— Не больше, чем вы, обсуждающие его убийство.

— Гораздо больше. Мы, можно сказать, ведем речь о том, чтобы бешеную собаку пристрелить. А ты…

— А я считаю, кое за что он должен ответить еще на этом свете. Может, на том ему это зачтется.

— А ты себе могилу копать решила, — сказал Ромка, не слушая ее. — Потому что он гораздо хуже и опаснее любой лютой твари. К нему даже приближаться опасно, а ты надумала его шантажировать! Да он тебя не то что прихлопнет, а выпотрошит и разотрет двумя пальцами. И думать забудь!

— В самом деле, Айка, — поддержал его Гена. — Это тебе не игры и даже не ринг. Я за успех такого дела и одного шанса из ста не дал бы. Так что не дури. А то ведь с тебя станется выкинуть какое-нибудь коленце, чем ты просто подпишешь себе приговор. Боре много не надо.

— Да, — согласно кивнула Аглая. — Много не надо. Теперь, если я, как ты считаешь, на подозрении, мне достаточно просто выйти на ринг. Или заявить, что я выхожу из шоу. Третьего не дано. И в этих двух случаях результат будет одинаковый. В первом из них меня всенародно раздерут на части. Во втором Боря решит, раз я выхожу из игры, то на самом деле знаю больше, чем надо, ну и будет действовать по обстоятельствам. И это тоже не сулит мне ничего хорошего.

— Вот и будешь сидеть дома, не высовываясь, пока опасность не минует.

— А ничего, что я вообще-то на работу должна ходить?

— До очередного шоу можешь ходить, — кивнул Гена. — Не думаю, что до этого времени тебе будет что-то угрожать, Боря вряд ли откажет себе в удовольствии разделаться с тобой на ринге. Хотя я, конечно, все равно буду за тобой присматривать. Ну а за оставшиеся дни мы с Ромычем успеем что-нибудь придумать. Начнем с того, что шоу наше нелегальное, и благодаря этому часть двора не оборудована камерами наблюдения…

Парни всерьез принялись за разработку плана убийства Бориса. Аглая слушала их вполуха, потому что ее снова стало знобить. Похоже, прокушенная рука может загноиться. А вот совесть Аглаю не мучила ни секунды. Она и сама не хотела, чтобы Аллочкино убийство осталось безнаказанным. Как говорится, око за око. А кроме того, речь идет уже о самозащите. Гена уверен, что ей тоже угрожает опасность. Успел он заразить этой уверенностью и ее. И главное, она знает, что закон ее не защитит. Потому что Борис плевал на законы. И чем честнее и настойчивее окажется следователь, тем больше у него будет шансов последовать в скором времени за Аглаей. Только и всего.

К возвращению домой Аглая совсем расхворалась. Лицо горело, тело тряслось мелкой дрожью. Чувствуя себя совершенно разбитой и кутаясь в Ромкину ветровку, она с трудом вылезла из такси.

— Что, Айка, совсем плохо? — участливо спросил Гена. — Ты постой, мы с Ромычем сами справимся. Или иди-ка ты сразу домой, я к вам поднимусь и чаю тебе вскипячу.

Гена вытащил из багажника кресло, разложил и помог Ромке пересесть в него из машины.

— Обещал тебе байк сегодня показать… — начал было он, но Ромка понятливо отмахнулся:

— Не горит. В следующий раз. А сейчас домой.

Гена кивнул и покатил кресло к подъезду.

— Надо же, какой неожиданный и приятный сюрприз, — услышали все трое знакомый голос. — Вот уж не ожидал.

— Здравствуйте, Валентин Петрович, — нестройным хором поздоровались они в ответ. Кому как, а Аглае сюрприз показался не слишком приятным и уж слишком своевременным для неожиданного.

— Гражданин Тарталатов, и вы здесь? — кивнул Ромке следователь. — Все никак не соберусь с вами поговорить, а ведь есть о чем. Вот и сейчас недосуг. Оказался здесь, потому что из больницы бегу, — он повернулся к Аглае: — Вы в курсе, что ваша напарница лишилась трех пальцев?

«Как трех?! Доктор же говорил только про два!» — чуть было не ляпнула Аглая, но тут очень вовремя у нее в голове сработал предохранитель. И она распахнула глаза:

— Как так? Не может быть! Сегодня Зинина смена. И если бы с ней что-то случилось, то меня бы вызвали на работу.

— А я не о той напарнице говорю, которая в кафе, — следователь вздохнул, потом попросил: — Аглая, могу я взглянуть на ваши руки?

— Ни за что! — Она плотнее закуталась в ветровку. — Меня и так колотит.

— Температура у нее, — вступился Гена. — То ли перекупалась, то ли перезагорала. Мы с моря едем. Сегодня сорок дней со смерти Аллы, вот и отмечали.

— Летит время, — сказал следователь. — Ну хорошо, Аглая, не буду вас тревожить. Тем более что лишних подтверждений мне и не требуется, это уж я так… А вам, — он поочередно окинул взглядом Ромку и Гену, — я бы многое мог сказать, с глазу на глаз и в частном порядке. — И, не прощаясь, пошел прочь.

— Дрянь дело, — тихо сказал Гена, проводив его взглядом. — Значит, Светка в больнице.

— Шеф, интересно, знает? — простучала зубами Аглая.

— Смеешься? Если следак знает, то и он знает, конечно! Я в этом уверен. Но в любом случае нам нельзя ни позвонить ему, ни съездить к нему, от греха подальше. Ведь мало ли, вдруг следак возьмется понаблюдать за тем, что мы сейчас будем делать. И еще, ребята: дома больше ни слова лишнего! Только о делах насущных, и все. Об остальном только на пляже!

— Думаешь, нам в квартиру могли жучка подсадить? — догадался Ромка.

— Могли или не могли, а береженого Бог бережет. Так оно надежнее будет.

Гена подкатил Ромку к дверям, взял у Аглаи ключи от квартиры, после чего привычно подставил ему плечи и понес внутрь. Аглая машинально подхватила опустевшую коляску, дотащила ее до площадки первого этажа и там бросила, чувствуя себя все хуже. Вне всякого сомнения завтра придется наведаться к врачу. Не в поликлинику, как, наверное, по глупости сделала Светка, а к своему, «клубному». Пусть антибиотики, что ли, выписывает, иначе она послезавтра не сможет пойти на работу, а больничный брать нельзя. «Да что же это за день такой был неудачный?! — подумала Аглая. — Или Афродитка оттянула весь запас везения на себя, не оставив ничего нам со Светкой?» Вернувшийся за коляской Гена подхватил и Аглаю, почти дотащил до четвертого этажа. Она добралась до своей кровати и съежилась там, трясясь все сильнее. Как все-таки хорошо, что с ними Гена. Если что, он брату поможет…

Гена Ромке действительно помог в уходе за сестрой. Принес ей грелку, достал аспирин, вскипятил чаю. А когда наконец-то отогревшаяся Аглая уже засыпала, она слышала, как оба парня за чашкой чая вполголоса болтают на кухне. И почему-то засыпать под их тихие голоса было гораздо уютнее, чем в полной тишине.

20

Проснулась Аглая тоже от звука. Тихо стукнула дверца шкафчика в ванной. Верхнего. Ромка дотянуться до него никак не мог. Аглая вскочила с кровати. За окном едва рассвело, но халат уже угадывался в темной кучке на стуле. Набросив его, Аглая выскользнула в коридор. И сразу успокоилась, потому что в ванной горел свет. Вряд ли кто-то из незваных гостей стал бы так откровенно заявлять о себе. Да и вода журчала из крана. Аглая поскребла приоткрытую дверь, потом заглянула за нее. Стоящий над раковиной Гена увидел ее отражение в зеркале и развернулся к ней.