Новая национальная идея Путина - Игорь Эйдман

Наша будущая «Славная революция» так же может мирными средствами реализовать цели революций прежних лет, сделав общественное устройство страны более справедливым и рациональным. Нынешние олигархи и бюрократы лишены корней, пассионарности и драйва белых офицеров. Они воевать не будут. Скорее всего, просто сбегут за границу при первом же реальном сигнале опасности.

Великий русский революционный поэт Велимир Хлебников делил людей на тех, кто творит, придумывает, создает («изобретателей», «творян») и тех, кто присваивает, стяжает («приобретателей», «дворян»). Для «изобретателей» главное — творческая самореализация. Для «приобретателей» — материальное потребление и власть. «Изобретатели» и «приобретатели» есть во всех социальных классах. Но буржуазия конечно в чистом виде класс приобретателей. Стяжательство, т. е. максимизация прибыли — основа ее экономического функционирования. Есть, конечно, и среди буржуа «изобретатели» типа Эдисона или Джобса. Но такие люди в буржуазной среде — редкое исключение, особенно в России.

Чужое творчество для буржуазной элиты в современном информационном обществе — основной объект эксплуатации. Скупка по дешевке или просто присвоение чужих идей, открытий, изобретений и закрепление их за собой с помощью копирайта — наиболее прибыльный современный бизнес.

«Изобретатели», творческие люди — движущая сила любых прогрессивных изменений, улучшения условий жизни людей. «Приобретатели», составляющие собственнические и бюрократические элиты, — главный тормоз развития общества. Выступая за демократию, за честные выборы, социальную справедливость и т. д. люди по факту борются именно против господства правящих элит «приобретателей».

Люди сметки и люди хватки

Победили людей ума —

Положили на обе лопатки,

Наложили сверху дерьма.

Люди сметки, люди смекалки

Точно знают, где что дают,

Фигли-мигли и елки-палки

За хорошее продают.

Люди хватки, люди сноровки

Знают, где что плохо лежит.

Ежедневно дают уроки,

Что нам делать и как нам жить.

Так советский поэт Борис Слуцкий описал социальный триумф в СССР «приобретателей» («людей хватки») над «изобретателями» («людьми ума»).

Перечитал недавно «Дом на набережной» Юрия Трифонова. Парадокс — эта книга, в советские времена воспринимавшаяся как антисоветская, сейчас читается как антибуржуазная. Главный герой — типичный советский карьерист-приспособленец Глебов с его социальной целеустремленностью и расчетливостью, почти чувственной страстью к собственности и другим материальным благам, воспринимается сейчас как образцовый буржуа. А ведь тогда он казался типичным коммунистическим номенклатурщиком.

Однако, наверное, ничего парадоксального тут нет. Позднесоветские номенклатурщики имели такой же психотип, такую систему ценностей и жизненные приоритеты, как современные буржуа.

Революционные романтики начала века в т. ч. тот же Хлебников верили, что революция освободит «изобретателей» от господства и эксплуатации «приобретателей» — буржуа. Недаром одна из первых марксистских групп в России называлась «Освобождение труда». Освобождение труда для творчества, прорыв «из царства необходимости в царство свободы» — именно ради этого люди шли в революцию.

Однако сталинский режим быстро похоронил все эти мечты. Революционная элита ментально обуржуазилась. Оказалось буржуазность, приобретательство может существовать вопреки Марксу и без частной собственности на средства производства.

Буржуазные художники — это не те, кто «пишет за капитализм». А революционные — не те, кто «творит против капитализма». Буржуазные — это те, кто ориентируются, прежде всего, на материальную выгоду от своего творчества, т. е. «приобретатели», по Хлебникову. А революционные — те, кто решает творческие задачи, что неизбежно связано с пересмотром старых канонов, революционным преобразованием культуры и социума.

Приобретательская система коррумпирует творческих людей, отчуждая их от подлинно творческого, революционного предназначения. Так правящая бюрократия коррумпировала советскую литературу и искусство. Одни настоящие революционные художники, типа того же Хлебникова, умерли в нищете или были уничтожены. Другие, например Маяковский или Горький — подкуплены с помощью ментально буржуазного подчекистского окружения (всех этих Бриков, Крючковых, Аграновых и пр.). Была создана целая система подкупа и коррумпирования творческих людей, превращения их в нанятых властью «приобретателей» (сталинские премии, спецдачи, спецквартиры и т. д.).

Официальные советские деятели культуры быстро стали ориентироваться именно на достижение этих привилегий, т. е. на чисто материальные задачи. Советская культура стала по сути буржуазной. Тон в ней стали задавать активные «приобретатели» типа Алексея Толстого, Валентина Катаева или Леонида Леонова (буржуа и в искусстве и в жизни, и в быту).

Не удивительно, что многие советские деятели культуры и их потомки после рыночных реформ так быстро стали «передовиками капитализма». Чего стоит только династия, основанная А. Толстым. От основателя — советского барина, славословящего Сталина, до его правнука Темы Лебедева с сиськами и матюгами в запроданном на корню блоге. Ничего личного, просто тогда лучше продавался Сталин, а сейчас сиськи. В наше время А. Толстой разводил бы не с помощью грубой лести советских вождей, а посредством матерной брани сетевых хомяков, повышая монетизацию блога.

Уничтоженная при Сталине подлинно творческая, а значит, революционная культура пыталась возродиться в 60-е годы. Вспомним «комиссаров в пыльных шлемах» Окуджавы или «Отблеск костра» того же Трифонова, или героев пьес Розова, рубящих дедовскими шашками мещанский уют родителей.

Последняя попытка возрождения революционной культуры была предпринята во время перестройки. Начавшееся тогда т. н. «движение неформалов» было по большей части антибуржуазным. Оно было направлено прежде всего против буржуазного перерождения советской бюрократической элиты, уже готовящей тогда захват ресурсов страны в свою частную собственность.

Творчество требует свободы. Сообщества «изобретателей» основаны на добровольном равноправном сотрудничестве. Приобретательство, наоборот, требует жесткой вертикали государственной власти для защиты частной собственности и привилегий. Как писали еще классики марксизма, честная собственность порождает государство и его аппарат подавления. Опыт советской и постсоветской истории показал, что эта зависимость работает и в обратном порядке. Государственная бюрократия неизбежно формирует и присваивает частную собственность.