Неодолимое желание - Сабрина Джеффрис

— Приятно? — грустно засмеялся Пирс. — А ты и правда знаешь, как поставить мужчину на колени. Осторожно, ладно?

— Все будет в порядке.

Но вместе с отъездом Пирса улыбка Вирджинии погасла. Она никак не могла забыть лицо Гейбриела, когда он сказал: «Понятно». Как будто она как-то предала его. Она не предавала; между ними нет взаимопонимания. Однако…

Осмотревшись вокруг, Вирджиния поняла, что все слуги исчезли. Поппи отправился с Призраком в дальний загон, и два грума скорее всего пошли вместе с ним. Значит, Гейбриел остался в конюшне один.

Наверное, ей следует поговорить с ним насчет Пирса. Можно только представить, что мог подумать Гейбриел после этой выходки Пирса, и она просто обязана вывести его из заблуждения.

«Ты просто хочешь посмотреть, правда ли Гейбриел работает в конюшне голым по пояс», — услужливо подсказало ей сознание.

Бестолковое сознание.

Тяжело сглотнув, Вирджиния направилась в огород, который находился рядом с задним входом в конюшню. Она осторожно проскользнула внутрь, стараясь не шуметь, и замерла рядом с лестницей, которая вела на сеновал. Может, прежде чем поговорить с ним, надо посмотреть, как он работает. В конце концов, Поппи точно не знал, выполняет ли он свою работу. Насколько им было известно, он платил одному из работников, чтобы тот делал это за него.

«Но ты ведь не веришь этому, — снова подсказало ей сознание. — Ты просто хочешь последить за ним».

С хмурым видом Вирджиния поднялась по лестнице, пролезла через сено и увидела его внизу.

Она перевела дыхание. Господи, помоги, он действительно был голым по пояс. До пояса на нем ничего не было надето. Он вонзал вилы в солому с такой силой, как будто перед ним был вражеский солдат, с которым он встретился в сражении.

Полуобнаженный Гейбриел в бриджах из черной кожи и в сапогах представлял собой невероятно красивое зрелище, Каждое движение вил подчеркивало развитую мускулатуру рук, и с каждым яростным ударом мышцы спины напрягались и двигались в удивительном танце. Вирджиния никогда раньше не видела голой мужской спины, но сомневалась, что все они выглядят так же захватывающе, как у Гейбриела.

Потом он наклонился, чтобы подобрать упавший клок соломы. Свободного фасона бриджи обтянули его ягодицы, и Вирджиния шумно вздохнула. Гейбриел замер, и она прикрыла рот рукой. Если он поймает ее подсматривающей за ним…

Но Гейбриел выпрямился, и Вирджиния облегченно выдохнула. Он ничего не услышал. Он снова наклонился, и она воспользовалась шансом разглядеть его удивительные ягодицы. Неужели они должны выглядеть такими… ну… упругими?

Когда он наконец снова стал грести солому, она никак не могла решить, что ей нравится больше: наблюдать за ним, когда он наклоняется, или когда гребет солому. Она нисколько не удивилась, обнаружив, что у него такая великолепная фигура, но она не знала, что вид его полуобнаженного тела произведет такой поразительный эффект на нее. Она смотрела на его блестевшую от пота спину и уже ни о чем другом, кроме как о своем желании дотронуться до нее, думать больше не могла. Но это было абсолютно нелепо.

Пролежав несколько минут в восхищении от увиденного, Вирджиния начала желать большего. Повернись, повернись, повернись, — монотонно стучало у нее в голове. Ей ужасно хотелось увидеть его спереди.

И когда он повернулся, взяв тачку и прислонив ее к двери, Вирджиния закусила кулак, чтобы задушить громкий вздох. Господи, помилуй ее душу. Как можно иметь такое совершенное тело?

Она увидела вьющиеся волосы у него на груди и вокруг пупка, но во всем остальном его тело казалось высеченным из дуба. Его кожа была гладкой и упругой, сквозь нее проступали тугие рельефные мышцы живота. Вирджиния едва дышала…

Она почти обрадовалась, когда он исчез из задней части конюшни. Наконец она сможет перевести дыхание. Ей надо спуститься и подождать его у лестницы, чтобы он не узнал, что она следила за ним. А если он поймает ее?

Нет, она просто подождет, пока он вновь займется уборкой. Она спустится вниз и подойдет, как будто только что вошла. Это сработает. А если он случайно…

— Веселишься, да?

Вирджиния взвизгнула, вскочила на ноги и повернулась. О, ужас, в нескольких футах от нее стоял Гейбриел.

И, судя по мрачно насупленным бровям и свирепому блеску в глазах, он был взбешен.

Гейб не мог в это поверить. После всего, что он вынес за эту неделю, она набралась наглости шпионить за ним! Счастливого поцелуя с кузеном, когда он стоял рядом и кипел от негодования, ей оказалось мало.

И теперь она здесь, наверное, хочет убедиться, что он делает то, что хотел ее чертов дедушка.

Во всяком случае, понятие о приличиях у нее еще осталось, вон как она смутилась и покраснела.

— Я…Я…

— Ты следила за мной. Опять. — Гейб сложил руки на груди. — Беспокоилась, что я не выполню для твоего дедушки работу, да? Или он попросил тебя сообщить о моих успехах? Я почти не сомневаюсь, что ему мало, что я работаю тут на него, как раб…

— Я хотела поговорить с тобой, вот и все, — перебила его Вирджиния.

— О чем? — прищурился Гейбриел.

— О Пирсе, — закусила она нижнюю губу.

Это окончательно взбесило Гейбриела. Сейчас она начет объяснять, как они с ее противным кузеном замечательно друг другу подходят, а он, Гейб, может просто отправляться к черту.

— И что с ним?

Вирджиния поправила юбки, отказываясь смотреть ему в глаза, что только подтвердило его подозрения.

— Мы с кузеном не… то есть… мы… Мы, двое… никогда… — Вирджиния сделала глубокий вдох и начала все сначала. — Это был первый и единственный раз, когда он целовал меня… так. Я не хотела, чтобы у тебя сложилось впечатление, что мы были…

— Близки? — язвительно спросил Гейб.

— Да, близки. — Вирджиния еще больше покраснела, но подняла на него глаза. — Я подумала, что тебе следует знать, что не важно, что он там имел в виду, между нами нет такого рода… дружбы.

Гейбриел долго смотрел на нее, пытаясь понять, что она говорит. Значит, она не отвергает его ухаживаний? Она смущена, что ее обвинят в «близких» отношениях с кузеном?

— Ты уверена, что он это знает? — спросил Гейбриел, пребывая в полнейшем замешательстве.

— Конечно! — возмущенно выдохнула Вирджиния. — Он сделал это, чтобы позлить тебя. Я сама настолько удивилась, что не знала, что сказать, когда ты спросил, действительно ли я не возражала.

Когда до него дошло, что это означает, весь его гнев куда-то испарился.

— Знаешь, это самая большая ошибка Пирса, — продолжала Вирджиния. — Он не понимает, когда лучше не вмешиваться. Кажется, ему доставляет большое удовольствие…