Чеченский капкан. Между предательством и героизмом - Игорь Прокопенко

Сюда, на формирование, боевики стекались из окрестных сел. Хотя с самого начала войны тактика у них была другая. Они предпочитали воевать с федеральными войсками в других районах Чечни. Вести боевые действия рядом со своим домом тяжело психологически. В боях в Грозном в 1995 году участвовали в основном чеченцы из высокогорных районов.

О том, какую внушительную силу представляли собой формирования боевиков, можно судить по рассказам вертолетчиков, которые обеспечивали поддержку спецназа.

Вот что рассказал нам Валерий Чухванцев, заместитель командира вертолетной эскадрильи:

«…Летим двумя экипажами. Мы с командиром полка в первой машине, вторым идет экипаж Олега Драя.

В задачу двух вертолетчиков входила доставка боеприпасов для подразделений спецназа, которые закрепились на высотах близ Шатоя. Провели первую разгрузку. Направились за второй партией и были уже практически у базы, когда их засекли боевики. Бандиты открыли шквальный огонь по вертолетам.

Уже почти проскочили, как вдруг слышу в наушники: «Пожар, пожар!!!» — продолжает вспоминать Валерий Чухванцев. — Борт такой-то, я подбит. Иду на посадку»…

Картина была ужасной. Машина Олега Драя горела. Клубы черного дыма закрывали все вокруг. Из вертолета, в котором находился Валерий Чухванцев, было невозможно рассмотреть, что же стало с экипажем на горной площадке. Погибли? Сгорели в вертолете, а может, успели выскочить? А если и успели выскочить из горящей машины, то могли попасть в руки боевиков! Ответов на эти вопросы, пока вертолет Чухванцева находился в воздухе, не было. И тогда он принимает решение садиться. В кромешном аду среди пуль и разрывов они совершили посадку.

«Выскакиваем, начинаем искать. Где экипаж? Никого не видно. Где Олежка? Не видим Олежку», — вспоминает Валерий.

Чухванцев с командиром подбежали к горящему вертолету, они увидели, что людей в нем нет, значит, успели выскочить, теперь их надо искать, но где? Где наши? Где враги? В горячке боя, среди разрывов мин, огня и дыма, понять это было очень сложно. Два вертолетчика, рискуя жизнью, метались по полыхающему каменистому плато. Они искали своих товарищей. Взлетать без своих товарищей они считали невозможным. Сколько прошло времени в этом страшном поиске, никто не помнит. Но вот первая удача — бортового техника, оказывается, подобрали наши десантники. Он ранен, но жив. Чудом нашли Олега Драя, и только поиски правого летчика ни к чему не привели. А тем временем обстрел наших позиций становился все более массированным.

«Десантники выскакивают и орут нам: «Мужики, уходите, сейчас будут добивать!» — продолжает Валерий. — Я говорю, не можем мы уйти, нет у нас одного человека. А они нам — уходите, будете искать одного, угробите всех… Кричу командиру, что делать. Он говорит, садись, давай, в вертушку!»

Это было тяжелое решение — лететь на подбитом вертолете без одного члена экипажа. Но иного выхода не было. Промедли они чуть-чуть, и пять человек погибли бы вместе с боевой машиной. Пули градом стучали по обшивке вертушки.

«Летим низко, чтобы нас никто не засек, — продолжает Валерий Чухванцев. — Идем по телеграфным столбам. Два столба — поворот направо. Пять столбов — налево. Вот выскакиваем из-под обстрела, впереди Аргунское ущелье. Говорю: командир, нам туда! Дом там! И тут я смотрю, у меня рука затряслась, дрожит рука. Думаю, некрасиво. Тут раз, вторая затряслась… уже ноги трясутся. Вот это, думаю, позор… Неудобно перед ребятами, подумают, трус какой-то… А тут смотрю, Димка Марковский сидит, сигарету нервно так вытаскивает. Три затяжки — и нет сигареты, только пепел падает… Он тут же новую вытаскивает, опять три затяжки — нет сигареты… Димка тоже волнуется. Разворачиваюсь, а у командира пот градом, я думаю, ладно, не один я такой»…

Чем ниже к земле летит вертолет, тем труднее противнику засечь его и сбить. Но и летчику труднее им управлять. Внимание всех членов экипажа должно быть на пределе. А в голове одна мысль: что с Олегом, оставшимся в логове врага. История эта закончилась счастливо. Через два часа пришла информация, что Олега спасли спецназовцы. Три дня не могли забрать его из-за ураганных обстрелов, вспоминает Валерий Чухванцев. Ходил Олег с ними на боевую операцию, его даже ребята из спецназа к награде представили…

А в это время ульяновские десантники под командованием Александра Павлова, войдя в Шатой, оказались в полном окружении.

Как выяснилось, двум сотням бойцов противостоял целый полк боевиков — 2000 человек. Причем это были хорошо укомплектованное, обученное и боеспособное формирование — элита дудаевской армии.

Бандиты просто не ожидали, что горстка бойцов сунется в самое сердце бандитского логова. Вообще проспали. Бригадный генерал сепаратистов лично спустился в захваченное федералами село, чтобы выдвинуть свой ультиматум.

Вот как вспоминает эти события Александр Павлов:

«Он нам говорит: «Командир, ты сюда зря пришел. Ты совершил большую ошибку. Но мы тебя понимаем. Ты до трех досчитать не успеешь, как будешь уничтожен. У меня снайперов в два раза больше, чем у тебя солдат. Мы всех вас посчитали. Знаем, сколько у тебя солдат, сколько у тебя машин, знаем, что ты говоришь, на таких-то частотах, у тебя там то-то, то-то. Мы прослушиваем тебя. Ну, смысла нет сопротивляться».

Ультиматум боевики предъявили серьезный. Сдать оружие и построиться на окраине Шатоя в обмен на жизнь.

«Он посадил меня в свою машину, и мы поехали, — продолжает рассказ Александр Павлов. — Он показал мне свой мотострелковый полк, развернутый по штату военного времени. Их национальную гвардию. Потом поехали в расположение батальона спецназа «Барс», в их горную резиденцию, где только у их командира 300 человек охраны. «Понял теперь, командир? Все, сдавайся. Завтра жду тебя, чтобы все было нормально».

Несмотря на безнадежное положение, сдаваться десантники не собирались. На ультиматум боевиков они решили ответить хитростью. И говорить с боевиками начали на их языке. Тронете нас, заявили на следующий день десантники, не обижайтесь, вырежем население всего Шатоя, всех ваших родственников. И это подействовало.

«В течение полутора месяцев, пока мы находились в Шатое, — рассказывает Александр Павлов, — мы держали этот плацдарм, а окружающая нас группировка боевиков, примерно в 6–8 раз превосходящая нас по вооружению и по личному составу, не решалась двинуться с места. Мы не можем никуда уйти, поэтому держим эту деревню. И они не могут ничего сделать, потому что боятся, как бы мы чего-нибудь там не сотворили с их родственниками».

Только через шесть недель пришла подмога. Десантники благополучно выбрались из котла, и Шатой без боя вновь перешел в руки боевиков. В таких случаях военные в шутку говорят: «Каждый героический поступок — это следствие чьей-то глупости».

А в это время командование федеральных войск получает приказ: готовиться к решительному наступлению.

За несколько дней до наступления в селе Новые Атаги проходят переговоры между командующим 58-й армией Геннадием Трошевым и начальником штаба сепаратистов Асланом Масхадовым.