Дядя самых честных правил 2 - Александр Михайлович Горбов

но многочисленный. Большинство — честные помещики, владеют землёй на Рязанщине и в Твери. А Владимирская ветвь…

— Дай угадаю. Разбойники?

Бобров кивнул.

— Вроде того. Приходят к купцам, попавшим в сложное положение, и предлагают взять в долю за помощь. Но чаще всего они сами эти неприятности и создают.

Ага, рейдеры и рэкетиры, значит.

— Власти беспредел не замечают?

— Они делятся с кем надо, — Бобров развёл руками, — обычное дело. Говорят, следствие против Акима с их подачи началось. А Фома намёка не понял, послал их подальше, за что и пострадал.

— Завод встал?

— Не угадал. Там сейчас заправляет жена Акима, баба молодая, но бойкая. Приехала с маленькой дочкой, навела порядок, командует всем. Говорят, железной рукой завод держит. Только всё равно Еропкины её сломают.

— Уверен?

— Как пить дать. Я немного пообщался с их опричниками, — Бобров ухмыльнулся, — поставил им выпивку, послушал, что говорят.

— И?

— Послезавтра собираются на завод. Приедут, жену Акима прижмут, она им все документы подпишет. Даже если она рабочих вооружит, ничего они против Талантов не сделают.

Я встал и прошёлся по кабинету туда-сюда. Расклады мне не нравились. Сейчас, перед сменой владельцев, заказ делать бессмысленно — договорённости через пару дней потеряют силу. Связываться потом с Еропкиными мне тоже не хотелось: жадные беспредельщики могут попытаться и ко мне «войти в долю», я почти в этом уверен. Так что хрусталь в Гусе для меня оказался потерян. Нужно или искать другой завод, или помешать рейдерскому захвату этого.

— Пётр, скажи, а что у них за опричники?

Бобров усмехнулся.

— Еропкины понабрали кого ни попадя. Им же не с другими родами спорить, а купцов пугать. Есть десяток дворянчиков без Таланта, пять — вроде тех Шереметевских, что ты отпустил. Только двое, из самого рода, чего-то стоят: старый Матвей Евграфович и молодой Аристарх, не знаю отчества. Первому лет семьдесят, но старик ещё крепкий. Второй больше норов показывает, хорохорится на людях, а на деле его никто не видел.

— Понятно. Как думаешь…

— Сможешь ли ты их заломать? Многовато их на тебя одного. Если Диего возьмёшь, да мне и Кижу оружие выдашь, то, может, и получится, — Бобров потёр подбородок. — Я бы не отказался им вставить по первое число. Не люблю, когда дворянскую честь разбоем марают.

— Осталось уговорить Диего, — я улыбнулся, — и договориться с Мальцовыми, на каких условиях они примут нашу помощь.

Бобров пожал плечами.

— Так поехали завтра, договоримся.

Я стал прикидывать, стоит ли ввязываться в драку, и мысленно выдал сам себе подзатыльник. Неужели прав Киж, и древний Талант делает меня таким осторожно-осмотрительным, как старикана? Да в Париже я за меньшее стрелял, а не рассуждал, прикидывая шансы. А здесь размяк, стал весь такой разумненький… Нет, однозначно — ехать и бить Еропкиных. Зря я, что ли, столько тренирую боевые заклятья?

— Позови Диего. И Кижа, минут через двадцать.

* * *

Испанка вошла в кабинет будто пантера — бесшумный шаг, мягкая пластика, глаза хищно осматривают территорию. Даже Мурзилка, развалившийся на ковре, покосился на неё с подозрением.

— Решил выдать мне премию, Констан?

Она опустилась в кресло и закинула ногу на ногу.

— Может быть. Если согласишься прогуляться со мной.

Диего фыркнула.

— Ты не в моём вкусе, дорогой. Лучше пригласи свою рыжую, она будет в восторге.

Я покачал головой.

— Какая жалость! Как же я буду жить, не сходив с тобой на свидание? Ладно, не хочешь романтический вечер, как насчёт небольшой драки?

Во взгляде испанки появилась заинтересованность.

— Продолжай.

— Здесь рядом есть стекольный завод. У меня были на него планы, но владельца стращает один род из Владимира. Вот думал с тобой прогуляться, побить опричников и защитить бедного купца.

— Какой именно род?

— Еропкины.

Диего ехидно улыбнулась.

— Провинциальные увальни с кучей гонора, слышала про них. Двести рублей.

— Что?

— Моё деятельное участие, — испанка томно потянулась, — будет стоить двести рублей. Я нанималась учить тебя, а не избивать дурачков-опричников.

— Думал, тебе будет интересно размяться.

Она развела руками и ответила с издёвкой:

— Прости, но я не замужем, приходится собирать приданое. Так и быть, исключительно для тебя сто пятьдесят.

— Договорились. Завтра утром выезжаем.

— На всякий случай возьми своего бабника-покойника, — Диего перешла на деловой тон, — ты должен посмотреть его в деле. И своих девчонок тоже.

— Я не натаскиваю их на боевую магию.

— Возьми, — жёстко рубанула испанка, — пусть привыкают к таким «приключениям». Деланный или Талантливый, всё равно придётся драться.

— Подумаю над твоим предложением.

— Ой, Констан, — она усмехнулась, — ты прямо как старый инквизитор. Всё время отвечаешь расплывчато.

— Кстати, давно хотел спросить тебя. А правда, что испанская инквизиция считает Таланты дьявольским порождением и преследует?

По лицу Диего пробежала тень.

— Инквизиция считает Таланты лишь инструментом. И охотно нанимает идальго ловить еретиков. Но только мужчин, Констан, только мужчин. Женщин с Талантом, если только она не дочь гранда, инквизиция считает сосудом греха. Для которой есть только одно место — монастырь.

Она встала и, больше не говоря ни слова, вышла из кабинета.

* * *

Кижа уговаривать не пришлось. Мёртвый поручик сразу оживился, услышав про драку, и потребовал выдать себе громобой и палаш. Ну, этого добра у меня навалом, можно пару десятков таких забияк вооружить.

На удивление, Александра и Таня восприняли новость с дружным восторгом.

— А ружья вы нам дадите?

— Можно мне то, большое?

— Опричников прямо насмерть надо застрелить?

— А защитные Знаки будем рисовать?

— Такие, как в прошлый раз?

Я выставил ладони.

— Тише! Ружья дам, Знаки рисовать будете, остальное выясним на месте.

— Константин Платонович, — Александра молитвенно сложила ладони, — а дадите мне Нервного Принца? Я им…

— Чтобы вы разнесли им весь завод, сударыня? Нет уж, пока не освоите полный контроль, вам его можно только носить. Кстати, что с Тильдой?

Александра насупилась.

— Я занимаюсь.

— На время поездки можете сделать перерыв.

Такой искренней радости и облегчения я у неё никогда не видел. Понимаю, сочувствую, но ничем помочь не могу — всё равно придётся заучить этот Знак.

Не успел я отпустить девушек собираться, как в кабинет ворвалась Настасья Филипповна.

— Костенька, а куда это ты собрался?

По лицу было видно — она уже прекрасно знает куда и ответ ей не требуется.

— Ладно, сам едешь. Вам, мужикам, лишь бы поубивать кого ни попадя. Ладно, Киж, он мёртвый давно. Ладно, испанка твоя наглая, у ней шило в одном месте. Девочек ты куда тащишь? А если их поранят там? А?! Нет, ты в глаза мне посмотри! А если их…

— Настасья Филипповна, сядьте.

Ключница, поджав губы, присела на краешек кресла.