Сталин и Черчилль - Олег Ржешевский

Черчилль, внимательно выслушав тов. Сталина, заметил, что коллективизация была, вероятно, весьма трудной работой.

Тов. Сталин ответил, что действительно коллективизация была очень трудной работой, на которую было затрачено несколько лет.

Тов. Сталин сообщил Черчиллю, что в ближайшее время мы предпримем налет на Берлин. Конечно, мы, ввиду дальности, можем послать только около 150 бомбардировщиков. Англичане находятся в лучшем положении, но у нас ходят слухи, что англичане с немцами заключили соглашение о том, чтобы воздерживаться от взаимных бомбардировок Лондона и Берлина.

Черчилль с некоторым раздражением ответил, что никакого соглашения по этому поводу нет и что они начнут бомбить Берлин, как только позволят метеорологические условия и ночи станут достаточно продолжительными. Нам нужно согласовать, сказал он, налеты английских и советских самолетов на Берлин, во избежание столкновений между ними.

Тов. Сталин ответил, что это, конечно, нужно сделать.

Касаясь Германии, Черчилль заявил, что в Германии нужно уничтожить прусский милитаризм и нацизм и разоружить Германию после войны.

Тов. Сталин ответил, что нужно перебить военные кадры Германии. Кроме того, необходимо ослабить Германию путем отделения от нее Рурской области.

Тов. Сталин спросил Черчилля о количестве сил в Англии на островах.

Черчилль ответил, что количество войск в самой Англии достигает 40 дивизий, но при дальнейших уточняющих вопросах тов. Сталина не дал вразумительного ответа.

В конце беседы было согласовано коммюнике о переговорах Черчилля с тов. Сталиным. По настоянию Черчилля была принята формулировка о решениях, охватывающих область войны против гитлеровской Германии и ее сообщников в Европе. Черчилль предложил также добавить в коммюнике заявление о том, что «эту справедливую освободительную войну оба правительства исполнены решимости вести со всей силой и энергией до полного уничтожения гитлеризма и всякой подобной тирании». Эта формулировка была также принята.

* * *

Так завершились первая личная встреча и переговоры Сталина и Черчилля. Записи бесед в основном раскрывают их содержание, дают представление о взглядах двух лидеров по вопросам, которые они обсуждали, общность и различие целей в войне, политики и стратегии в достижении победы над Германией и ее союзниками. Но мы мало что узнаем из этих записей об атмосфере вне зала заседаний, о тех дискуссиях и оценках, от которых во многом зависел каждый последующий день переговоров, а нередко и их конечный исход. Записи бесед как бы оставляют в стороне взгляды Черчилля о «зловещем большевистском государстве», с лидером которого он вел переговоры, и не менее устойчивые взгляды Сталина на капиталистический мир и Черчилля, который стремился уничтожить советское государство в его колыбели.

К сожалению, свидетельства и воспоминания советских участников переговоров весьма скупы. Частично то, что происходило вне официальных встреч, дают возможность восстановить опубликованные или остающиеся еще в английских архивах записи, которые тщательно делали во время пребывания в Москве практически все участники миссии Черчилля. Из них следует, что после официальных переговоров происходил обмен мнениями между Черчиллем и сопровождавшими его лицами, чаще всего это были Кадоган, Керр и Джекоб, чьи записи хранятся в Архиве Черчилля при Кембриджском университете». Они свидетельствуют, что Черчилль всякий раз выражал неудовольствие ходом переговоров и заявлял о бесперспективности их продолжения. Он, к примеру, считал, что Сталин разговаривает с ним тоном, недопустимым для «представителя крупнейшей империи, которая когда-либо существовала в мире», подозревал, что Сталин добивается его смещения с поста премьер-министра. 14 августа он разразился следующей тирадой: «Мне говорили, что русские не являются человеческими существами. В шкале природы они стоят ниже орангутангов». Вероятно, прав академик В. Г. Трухановский, который сделал вывод, что «чувства, которые английский премьер-министр питал к Советскому Союзу, в отрицательном смысле влияли и на его позицию в вопросе о втором фронте и на становление англо-советских отношений».

Британский премьер неоднократно намеревался прервать переговоры, но затем менял свое решение, главным образом, под влиянием тех аргументов, которые противопоставлял ему посол Керр, пожалуй, единственный из состава британской делегации дипломат, активно стремившийся к достижению положительных результатов на переговорах. Немало неприятностей Черчиллю доставлял его переводчик майор Денлоп, который не справлялся с порученным ему делом, чем крайне раздражал Черчилля. В конечном итоге его заменил майор Бирс, что, видимо, в немалой степени способствовало успеху заключительной «ночной» беседы двух лидеров.

По возвращении в Англию Черчилль выступил 8 сентября с большой речью в палате общин, представил свою поездку как триумфальную и не скупился на оценки в адрес Сталина. «Для меня, — сказал он, — имела исключительное значение встреча со Сталиным. Главная цель моего визита состояла в том, чтобы установить такие отношения уверенности и открытости, которые я установил с президентом Рузвельтом. Я думаю, что несмотря на языковой барьер, который создает многие препятствия, мне в значительной степени это удалось… Для России большое счастье, что в час ее страданий во главе ее стоит этот великий твердый полководец. Сталин является крупной и сильной личностью, соответствующей тем бурным временам, в которых ему приходится жить… Я верю, что мне удалось дать ему почувствовать, что мы являемся хорошими и преданными товарищами в этой войне, но это докажут дела, а не слова… Одно совершенно очевидно, это непоколебимая решимость России бороться с гитлеризмом до конца, до его окончательного разгрома».

Эти столь необычные для британской палаты общин и для Черчилля оценки были не случайны. В тех исторических условиях они отвечали интересам Великобритании и настроениям большинства англичан. Сталин дал оценку визиту Черчилля через два месяца в докладе, посвященном 25-й годовщине Октябрьской революции: «Наконец, следует отметить такой важный факт, как посещение Москвы премьер-министром Великобритании г-ном Черчиллем, установившее полное взаимопонимание руководителей обеих стран».

* * *

Современные западные историки нередко высказывают сомнения относительно успеха визита Черчилля в Москву».

Действительно ряд конкретных договоренностей не был реализован. Совместная высадка в Норвегии (операция «Юпитер») не состоялась; план участия ВВС западных союзников в обороне Кавказа (операция «Вельвет») остался только на бумаге; договоренности об обмене военно-технической информацией воспрепятствовал в то время госдепартамент США. Тем не менее встреча двух лидеров, их беседы и дискуссии способствовали взаимопониманию и принятию взаимовыгодных решений в борьбе против общего врага.

Во второй половине октября между Сталиным и Майским имел место обмен телеграммами, которые весьма показательны как с точки зрения неоднозначных оценок политики Черчилля, так и постановки вопросов «совершенно исключительной важности», на которые должен был ответить и ответил советский посол.