Последний богатырь - Николай Шмигалев

Вот! Так что это за «побочный эффект»?! Это, чистой воды, грязная политика! Такого в цивилизованных государствах быть не должно! Даёшь свободу выбора сексуального партнёра на всю жизнь!

Именно эти доводы приводил юный и вспыльчивый Скотти-варвар властному отцу после подобного «заседания», где ему накануне совершеннолетия подобрали «невесту» соответствующего ранга. Увидев из-за занавески единственную дочь одного весьма важного феодала из соседнего государства, герцога Горохлиуса Шутса, довольно упитанную принцессу Фассоль в шикарном алом платье с оборками фасона «а-ля императрица» (которое Скотти глубокомысленно нарёк «алыми парусами»), расстроенный сын-варвар отвёл в сторону конунга-отца и, повторюсь, высказал протест, который точь-в-точь совпадал с предыдущим абзацем и по смыслу, и по содержанию, но его предок остался непреклонен. Криво улыбнувшись, он выдвинул ответный ультиматум: сынок или свадьба на выбранной «прынцессе» или «пшёл вон, негодяй» (а в «пшёл вон», автоматически входило лишение наследства, регалий и орденов, и изгнание из отчего дома, то бишь дворца со всеми мыслимыми удобствами, включавшими сортир с угро-филинской сантехникой). И, как мы уже догадались, Скотти поступил, на взгляд среднестатистического обывателя, опрометчиво и даже глупо, променяв конунгскую корону, власть и могущество (подумаешь, небольшой бонус в виде прыщавой, жирнющей и нелюбимой супруги) на свободу во всех её многогранных проявлениях, и, спустя каких-то полчаса, он уже покинул родовое гнездо «на проклятье отца» и ехидное брата: «езжай, езжай, ищи свою богиню».

Прихватив с собой только именное вооружение – фамильный боевой топор, завещанный ему легендарным дедом, – и латы, верхом на верном Конанифале, он отправился в своё внеочередное путешествие длинной в последующую жизнь.

Стоит добавить, что международного скандала из-за отказа юного варвара связать себя «узами озорного Гименгея» с теми самыми «алыми парусами» не случилось, потому как более отцеучтивый младший брат Скотти, «молчаливый» Гринпеас, согласился подменить старшего перед катастрофически долго пустовавшим алтарём, чем спас конунгство папаши от кровопролитной войны с Горохлиусом (так сказать, прикрыл родину своим телом) и обеспечил себя стопроцентными гарантиями получения наследного трона в назначенное время.

С тех пор Крупный Рогатый Скотт, совершил немалое количество общественно-полезных дел. Однако больше всего из «полезных дел» ему нравилось выполнять специфические заказы. Став с годами матёрым киллером-следопытом, он сколотил на заказах состояние и за свои заслуги был торжественно принят в тайную ложу рыцарей Круглого Шведерского Стола (правда благоразумно отказался вступать в предложенное ему ещё более привилегированное и тайное братство Ордена Шведерской Семьи с круговым пороком).

Все его, на первый взгляд, невыполнимые миссии, удавались на славу, и слава о нём росла с каждым годом. Играючи проходя сквозь огонь, воду и, однажды, даже протиснувшись по канализационному медному трубопроводу, в поисках очередного заказанного мутанта, варвар незаметно и для себя становился совсем другим человеком. Его уверенность сменилась самоуверенностью, осторожность и осмотрительность – непозволительной безалаберностью, а тщательная подготовка к заданию – попустительским легкомыслием. Окончательно запамятовав древнюю пословицу, гласившую, что «самолюбование не менее губительно, чем самобичевание», следопыт, не устоял перед славой, зазнался, за что в итоге и поплатился.

Сначала загремел в острог по пьянке-хулиганке. Затем отсидка плавно перетекла в «условно-досрочное», а опосля уже в это последнее задание, окончательно оголившее все его изъяны, вылившиеся в бестолковое брожение вокруг да около, полную потерю не только следа, но и ориентации в пространстве, и, как результат, окончательную утерю контроля над обстановкой.

Так он оказался здесь, на гребне бархана, с безгранично доверявшим ему, и теперь издыхающим Конанифалом (да и сам, честно признаться, недалеко ушёл от коня), грезя о глотке воды и прохладной тенистой роще. Вокруг же, куда хватало глаз, развалилась в знойной неге прожаренная солнцем пустыня.

Уже не надеясь когда-нибудь вернуться в свой, полный опасностей, безумный, воинственный, беспощадный, переполненный интригами, заговорами и дворцовыми подъём-переворотами, но такой, кажущийся издалека родным и сердцу милым, мягко выражаясь, цивилизованный мир (фу-у, неужели я это выговорил!), Скотти-варвар от безысходности стал анализировать создавшееся положение своих неважнецких дел.

По всему получалось, что в самую критическую минуту, когда он уже стал подумывать о попытке суицида на той злополучной скале (чего скрывать, был за ним и такой смертный грешок), только его обращение к неугомонному духу воздушной стихии, то есть к «ветру-ветру», позволило ему выбраться из предпоследней, блудно-таёжной передряги. Правда, последняя, пустынно-безводная передряга, оказалась на порядок отвратительнее всех, некогда наваливавшихся на Скотти-варвара передряг, вместе взятых, сложенных столбиком и возведённых в квадрат. Несмотря на возникший в связи с этим «обращением» дискомфорт, следопыт принял единогласное решение ещё раз прочитать заклинание на имя воздушной стихии в попытке разузнать дорогу, для начала к источнику воды.

– Ветер, ветер, ты могуч! Ты пригнал бы в небо туч! Ветер, ты знаешь про всё и всегда! Ответь же в какую сторону вода? – немного фальшивя, пропел варвар и, затаив дыхание, прислушался к свисту обжигающего суховея.

Скотт напряг слух и понял: что-то изменилось в горячем дыхании пустыни. Странные, еле уловимые на слух хлопки, становились громче. У следопыта планка настроения, взяв пример с зашкаливавшего походного термометра, резко поползла к верхней «ризке». Подняв глаза, полные скупых слёз и песка, к небу, он увидел его – воздушный шар, с которого, пролетая мимо, приветливо махал рукой старый знакомый «Рахмут».

– Рахмут! Эге-гей, Рахмут! – замахал Скотти-варвар. – Назад! Назад поворачивай, Рахмут!

– Нэ за чо! Нэ за чо, палаван-боходор! Нэ нада рахмут! – засмущался в корзине воздухоплаватель. – Давай, друбжан, покеда!

Шар с пресловутым «Рахмутом» пролетел мимо, не причинив следопыту добра, и, ведомый могучим ветром, поплыл дальше над весьма не густонаселённой, а если честно – безжизненной местностью. А этого Крупный Рогатый Скотт допустить никак не мог.

Взобравшись на Конанифала, взбодрившийся варвар вонзил изнемогавшей коняге шпоры в исхудалые бока и помчался за удаляющимся воздухоплавателем.

– Рахмут! Рахмут, братишка! Обожди! – кричал он на скаку, привлекая внимание «тюрбана».

Странный боходор, подумал воздухоплаватель, услышав взволнованные крики догонявшего его варвара, сколько дней прошло, а он всё ещё благодарит за помощь. Наверное, очень воспитанный человек. Только почему он в Пустыне Смерти шатается (как обычно, в прямом и переносном), не совсем понятно.

– Рахмут, я таксу знаю! Зна-Ю! Так-Су! – отпустив поводья и сложив руки рупором, проинформировал его следопыт. – Плачу два счётчика! Только отвези по нужному адресу!

Конечно же, Скотти-варвар немного лукавил, денег у него уже не осталось, а вот коварства заметно прибавилось. В его укрытой рогатым шлемом голове созрел план захвата и угона летающего судна, и пусть это попахивало терроризмом, а местами даже и экстремистским сепаратизмом, но другого выхода следопыт не видел.