Матрешка в перьях - Дарья Донцова

Ровно в семь утра я позвонила Костину, услышала его сонное: «Слушаю…» – и заговорила без остановки.

– Что-то я не понял… – пробормотал удивленно Володя, когда поток моих слов иссяк. – Подольский выдавал себя за графа Сен-Жермена? А кучка идиотов ему поверила?

– В сети авантюристов попадаются и умные образованные люди, – вздохнула я. – Кстати, я почитала в Интернете историю графа Сен-Жермена. Он пользовался доверием Людовика Пятнадцатого, датского короля Фредерика Пятого, покровительством Медичи, дружил с Екатериной Второй. Согласись, вышеперечисленных особ нельзя назвать глупцами. В бессмертие графа верили Блаватская, Рерих, многие писатели, философы, историки. Чего уж тут удивляться, что простые обыватели, далеко не эрудиты, были очарованы Подольским, смотрели ему в рот, надеялись на вечную жизнь и изо всех сил старались помочь мошеннику. Основной костяк «семьи» сложился до знакомства Вениамина с Ошкиной. Первой лжеграф «нашел» Алису. Девушка трудится в салоне красоты, не очень интересна внешне, сирота, кавалеров не имеет. Но у Алисы есть два больших преимущества: от покойных родителей ей достались просторная трехкомнатная квартира и дача, а еще она прилично зарабатывает. Валентина потеряла в автокатастрофе семью, жила одна, свободное время проводила на кладбище, у могил мужа и матери, затем столкнулась с Подольским, а тот поведал женщине, что она является сестрой графа Сен-Жермена, ее погибшие муж и сын тоже родственники бессмертного, и в следующем перевоплощении они все встретятся. Ну, не стану утомлять тебя биографиями остальных членов «семьи», в принципе похожими.

– Вот же сволочь наш клиент! – не удержался от комментария Вовка. – Наверняка обирал легковерных людей.

– Да, «сестры» и «братья» отдавали Вениамину свою зарплату, оставляли себе совсем немного денег. Подольский им говорил, что все тратит на научные исследования. Но аппетит, как известно, приходит во время еды, милому Вене хотелось рублей побольше. Я проверила в Интернете, пьеса «Сто жизней» переведена с немецкого, она написана в тридцатые годы прошлого века. Подольский никакой не автор, просто записной врун. Правды нам из-за смерти «гения» не выяснить, но я думаю, аферист ходил в крохотный театр, чтобы встретить там новых членов своей «семьи», и увидел роскошно одетую, всю в драгоценностях, одинокую пожилую Ошкину. Манипулятору не понадобилось много времени, чтобы понять: рядом с ним богатая вдова, и он начал действовать. Помнишь, бывшая супруга Вени говорила о своем экс-муже, что у него-таки есть один талант – Подольский умеет нравиться бабам, оказывает на них гипнотическое воздействие, не захочешь, а очаруешься. Регина Натановна оказалась самой сладкой добычей. Ошкина сняла для него прекрасную квартиру неподалеку от дома, где жила сама, дабы Вениамин перетащил туда свою лабораторию и продолжал исследования.

– Минуточку! – остановил меня Володя. – В апартаментах нашего покойного клиента нет ни одной пробирки, там только горы дорогих шмоток.

– Ну ты даешь, – усмехнулась я. – Конечно, он никогда не занимался алхимией, даже и не собирался чахнуть над ретортами. Неужели ты не понял, что создание эликсира – чистейшей воды надувательство? Подольский нагло использовал «семью», обирал людей, припеваючи жил на чужие деньги. Более того, после налаживания тесного контакта с Ошкиной поселил в ее доме всех «родственников», а их квартиры сдал. Арендная плата капала в карман Вениамина, который тратил ее отнюдь не на приобретение дорогостоящих ингредиентов для своего зелья, а на костюмы-рубашки-деликатесы. Кроме желания жить красиво, Подольский обладал непомерно огромным тщеславием, хотел стать звездой, но от рождения ему не досталось яркого таланта ни в одном из видов искусства. Он пытался стать музыкантом, певцом, композитором, фотографом – и везде случился облом. К тому же у Подольского нет необходимого трудолюбия. А вот его «брат» Петр Ефимов усидчив, может часами работать за столом. Он человек, склонный к мистицизму, верит в чудеса, поэтому легко стал жертвой махинатора. Ефимов – корреспондент онлайн-газеты «Тайны магии», пишет статейки о реинкарнации, призраках, духах, явлениях потустороннего мира и… о сексе. На досуге Петр накропал роман о любви пожилой дамы к молодому человеку.

– Как Подольский? – влез с вопросом Костин.

– Да нет же! Ты все еще не понял сущности нашего клиента? Вениамин просто взял у Петра рукопись и пообещал пристроить ее в издательство. Под своим именем, конечно.

– С ума сойти! – возмутился Володя. – Да они все клинические идиоты! Отдавали псевдографу свои деньги, поселили его в роскоши, сами забились в одну квартиру, а этот болван Петр еще и снабдил мошенника рукописью своего романа… Ни у кого не возникло вопроса: почему в апартаментах Подольского отсутствует лаборатория? Где пробирки с зельем?

Я протяжно вздохнула.

– Ты рассуждаешь здраво, а члены «семьи» лишены этого качества и просто верили «брату». Подольский сказал Алисе и остальным женщинам: «Ваши души потеряли память, без эликсира они не оживут. Почему я помню все перевоплощения, беседы с королями, а вы нет? Потому что я принимал специальное снадобье, а вам его не досталось, ведь флакон с женским эликсиром разбился. Но подождите немного, близится завершающая стадия создания нужного препарата. Понимаете, что будет, когда вы получите лекарство? Оживут все ваши прежние жизни, Алиса тут же вспомнит, как танцевала с Наполеоном, а Валя увидит мысленным взором свою спальню в лучшем замке Англии. Терпение! Главное, не снижать темп исследований, удача приходит к упорным».

– Нестыковочка! – повысил голос Костин. – Ладно, с бабами ясно, они отдавали деньги и ожидали эликсира. Но мужики? У Вениамина якобы был запас эликсира для них. Почему Петр и Семен не потребовали: «Дай нам отхлебнуть из бутылочки, желаем вспомнить, как были благородными рыцарями»?

– Могу ответить лишь на вопрос об отсутствии лаборатории, – хмыкнула я. – Подольский категорически запретил членам «семьи» соваться к нему в квартиру, объявил им: «Идет процесс синтеза, который будет длиться пять лет, течению реакции может помешать чужая энергетика, я буду вынужден начать исследование заново». Вот «братья» с «сестрами» и боялись даже приблизиться к его дому. Теперь что касается Петра и Семена. Им, полагаю, просто не пришло в голову так себя вести, то есть задавать какие-то вопросы. Кстати, «семья» не горюет о Подольском, ее члены ждут возвращения графа, верят, что тот в ближайшее время возродится.

– Бред какой-то, – фыркнул Костин. – Душенька-то бессмертного переселится в младенца! Что, новорожденный приползет к порогу Регины Натановны, протянет к ней слабые ручонки и молвит: «Это я, твой муж, граф Сен-Жермен»? У них совсем головы снесло?

– Успокойся, – велела я. – Подольскому удалось собрать вместе крайне наивных, не очень умных людей. Мошенник действовал хитро. Алисе, например, сказал, что та в восемнадцатом веке являлась его любимой сестрой. Сен-Жермен якобы спас девушку от смерти, вылечил от чумы, но об этом нельзя никому рассказывать. Теперь Вениамин хочет подарить бессмертие только Алисе, остальным рассчитывать не на что. Но! Тссс! Молчок! То же самое по секрету он нашептал остальным адептам. Мужчины, понятное дело, услышали слова «любимый брат». Ну а Регина Натановна получила статус жены. Подольский каждый день навещал «семью», забегал когда на два часа, когда на десять минут. И был очень заботлив – приносил Алисе ее любимое овсяное печенье, Валентине книги, Регине Натановне горький шоколад, Петру журналы про автомобили, Людмиле цветы. Рассказав «жене» правду, Веня перестал ежедневно водить Ошкину по циркам-зоопаркам-кафе. Пояснил ей: «Дорогая, время тикает, твое тело стареет, мне надо поторопиться». Вдова согласилась. К тому же она теперь больше не страдала от тоски, ведь жила вместе с «семьей», ее считали главной, все подчинялись «жене Сен-Жермена». Но раз в две недели «граф» непременно развлекал пожилую даму – «супруги» куда-нибудь ходили вместе, Регина Натановна получала столь необходимую ей порцию внимания, любви и нежности.